Елена Горелик - Земля мёртвых душ Страница 39

Когда я перешагну границу миров, будет не так больно.

Всё было хорошо, местами даже замечательно. Опрятный дом, добродушная хозяйка, её милая дочь, почтительные, но не запуганные слуги. Чтобы довести собственную усадьбу в Масенте до такого же идеального состояния, мне понадобилось бы ещё года два, не меньше. Здесь порядок поддерживался из года в год. С тех самых пор, как, по словам госпожи Лесны, они сюда переехали, то есть, когда её супруг получил чин сотника дворцовой стражи и немедленно воспользовался правом на отдельный дом от казны, прилагавшимся к этому высокому званию. Что ж, они преуспели. Обычно считается, что временные жильцы плохо заботятся о казённой жилплощади. Здесь я наблюдала явное исключение из правила. Лесна заботилась о доме так, словно он был их собственным.

— А эту комнату я приготовила для вас, — она с тёплой улыбкой показала мне премилую комнатку-фонарь с тремя витражными окнами. Расшитые занавесочки — мечта любой провинциальной помещицы — приятно приглушали резкий дневной свет. И — конечно же, куда ж без этого — просторная двуспальная кровать коробчатого типа и с кучей мягких перин. — Мы с Ферном не думали, что любезный брат приедет с дамой, потому отвели ему гостевую комнату, как обычно.

— Он часто к вам приезжал? — как бы между делом поинтересовалась я.

— Каждый год. Мальчиков, к сожалению, привозил только раз… А вы хорошо к ним относитесь, — Лесна улыбнулась совсем обезоруживающе. — Вы развеиваете стойкий миф о злых мачехах. Быть может, в этом браке у вас будут свои дети, но и мальчиков вы не обойдёте любовью. В вашем мире это нормально?

— Дойлен не говорил, что я иномирянка, — я скрыла под лукавой усмешкой замешательство: неужели моё нездешнее происхождение настолько заметно?

— Об этом нетрудно догадаться, дорогая Стана. Вы смотрите не так, как должно смотреть урождённым ведьмам… Ну, я вас совсем заболтала. Пойду посмотрю, как там обстоит дело с купальней. Вам ведь хочется вымыться с дороги, верно?

Вымыться с дороги мне не хотелось, а очень хотелось. Ещё сильнее хотелось остаться в купальне наедине с собой: настолько осточертели общественные бани в кочевых лагерях, где не скрыться от нескромных взглядов и никуда не деться от зрелищ, достойных немецкого порно. Спасало разве что присутствие Дойлена, но если там его широкая спина была необходимостью, то здесь… Лучше лишний раз не дразнить мужчину, который тобой одержим. Нам и так… гм… удружили, предоставив одну комнату на двоих.

Пока братья обсуждали свои дела, слуги стирали и чистили отсортированные мной вещи, а любезная хозяйка взялась присматривать за детьми, я с огромным наслаждением вымылась, высушилась большущим полотенцем — самым настоящим махровым полотенцем, чтоб мне провалиться, если это не так! — и завалилась отдыхать. Я вообще люблю путешествовать, но, во-первых, на велосипеде, а во-вторых, не так долго. Два месяца пути! Два месяца не знать другой постели, кроме соломы, покрытой плащом, удобств лучше общественной порнобани и квадратно-гнездовой уборной. Умываться ледяной речной водицей и питаться, чем бог пошлёт. Нет, моя городская натура решительно протестовала против подобного образа жизни. Потому я заснула почти мгновенно, едва моя голова коснулась подушки. И проснулась уже в густых сумерках. Притом от звука голосов, доносившихся от порога. Точнее, от раскрытой двери.

— …спит, устала, — Дойлен, если не хочет, чтобы его слышали, умеет говорить предельно тихо. — Ничего, за завтраком снова все соберёмся.

— Завтра нам не самый лёгкий денёк предстоит, — его брат тоже понизил голос до почти полной неразличимости. — Сам знаешь, что намечается. Мы ждали только тебя.

— И её.

— Везучий ты, засранец… А знаешь, я почему-то был уверен, что повезёт именно тебе.

— Ферн, она — не приз, а моя женщина. Во всех смыслах. Если бы только… Ладно, не буду о печальном.

— Вас разбудят пораньше.

Дверь закрылась, не скрипнув. Дойлен тихонечко заложил засов, скинул сапоги, сбросил парадные одежды и, оставшись в одной рубашке, постарался как можно тише улечься.

"Мы ждали только тебя". Интересный поворот. Ещё интереснее, что он мне скажет, если задать вопрос напрямую.

Я зашептала заклинание сферы тишины.

— А, прости, милая, я тебя разбудил, — он, пользуясь озвученным фактом, придвинулся поближе. — Сам устал, как упряжная лошадь, и не прочь поспать не на соломе.

— Погоди спать, мой дорогой. Поговорить надо, — жёстко проговорила я.

— По поводу завтрашнего дня?

— Нет, по поводу сегодняшнего. Кто такие "мы", почему "мы" ждали только тебя, и, чёрт возьми, почему твой брат назвал тебя везунчиком? — я приподнялась на локте, но эффекта не достигла — локоть провалился в мягчайшие перины на всю высоту. — Знаешь, дорогой, терпеть не могу, когда меня используют втёмную.

— Знаешь, дорогая, — безмятежно ответил Дойлен, — не обо всём можно говорить даже под сферой тишины. Особенно в фургоне посреди временного лагеря. Здесь я хотя бы уверен, что нет лишних ушей.

— Тогда я тебя внимательно слушаю, — я поудобнее подоткнула подушку и приняла позу сосредоточения.

— Я могу не согласиться на откровенность. Что ты тогда скажешь?

— Скажу, что ты не заснёшь, пока не выложишь мне всё, как есть.

— Ну-у-у, милая, я знаю отличный и очень приятный способ не спать до утра, — судя по тону, Дойлен не столько был настроен на фривольности, сколько слегка растерян. Он не ожидал такого наезда.

— А я знаю ещё один, не такой приятный. Выбирай, — фыркнула я. — Или рассказ, или буду нудеть у тебя над ухом, пока не свихнёшься от бессонницы. Мне проще, я-то выспалась.

— Это бессовестный шантаж, — хмыкнул Дойлен.

— Совесть ведьмы — оксюморон.

— Не ругайся.

— Я жду.

— Ну, что мне с тобой делать, а? — Дойлен шумно вздохнул. — Сказано ведь: любопытство женщины — страшная вещь… Ладно, уговорила. Двигайся поближе. Сфера сферой, а так надёжнее будет…

И он начал рассказ. А я слушала и понимала, что на пути домой походя влипла в очень мутные и древние разборки. Конечно, намного лучше, когда тебе помогает не одиночка, не пара заговорщиков, а старая тайная организация, но это же… Прямо-таки мафия какая-то.

— Помнишь, я давал тебе почитать записки моего предка? — говорил Дойлен. — С него-то всё и началось. Многое в той истории покрыто туманом, кое-какие документы предку пришлось уничтожить, но суть сводилась примерно к одному: некий маг объединился с одной ведьмой… Да я тебе о них рассказывал. Та история закончилась подсиживанием другого мага. Но первоначально цель у них была другая… Этого ни в одном тексте ты не прочтёшь. Это знают только считанные маги и князь с княгиней. Дело в том, что завладеть Великим Артефактом может только объединённая ритуалом пара, мужчина и женщина. И чтобы один из них владел жёлудем священного дуба. Как об этом пронюхал мой предок, неизвестно. Скорее всего через его сестру. Ту самую ведьму, которая связалась с магом. История закончилась пшиком, маг сделал карьеру, ведьма сбежала и умерла через много лет, артефакт где был, там и остался, но наша семья не успокоилась. Предок и его, скажем так, друзья, поклялись довести дело до конца, если не лично, то руками потомков. Нас довольно много по княжеству сидит: кого испоместили, кто по службе. И наш клан… Словом, он и раньше был самый влиятельный, а теперь и подавно.