Олег Быстров - Искатель, 2014 № 10 Страница 39

Бас тяжело повалился на кровать. Выглядел напарник ужасно: на бледном, с землистым оттенком лице лихорадочно горели глаза, лоб покрывали крупные, как горох, капли пота, синеватые губы тряслись. Да и все тело его сотрясала крупная дрожь: руки, безвольно упавшие вдоль тела, ходили ходуном, голова и плечи конвульсивно вздрагивали. Себастьян пытался унять этот страшный озноб, но справиться с ним не мог и потому выглядел особенно жалко.

Виктор бросился к столу, вылил в стакан остатки рома, чудом сохранившиеся после вчерашних приключений. Поднес ром ко рту друга:

— Штурман, выпей. — Он заметил, что его рука тоже подрагивает. — Выпей, тебе нужно взбодриться. Все уже позади. Мы добились своего, мы теперь богаты! Не раскисай, брат!..

Стуча зубами о край стакана, Бас хлебнул крепчайшего напитка. Подавился, заперхал, разлил алкоголь на себя. По комнате поплыл запах жженого сахара.

— Да, — выговорил с трудом, — богаты… У нас теперь куча денег!.. Уедем далеко-далеко… куда-нибудь, где нас никто не знает… К морю…

— Конечно, все теперь будет отлично, дружище! — как мог бодрее и увереннее ответил Вик. И озаботился: — Нужно срочно связаться с Залеским. Он дал мне телефон для экстренной связи. Рассчитаемся с инженером, заберем твою матушку. Шестопер поможет с документами. Сдерет, конечно, три шкуры, ну да что уж тут…

В бутылке оставалось на донышке, и Вик опрокинул в себя глоток жгучей жидкости.

— Что там у тебя с запасами жизненной энергии, штурман? — он потянулся к браслету друга. Бас не помогал и не мешал, позволяя делать все, что товарищ считает нужным. Лишь безучастно смотрел в потолок и старательно дышал — озноб потихоньку унимался.

Вор сдвинул рукав и не поверил глазам — на дисплее светился зеленью ровный аккуратный ноль! Такого он еще не видел. Обычно в оперативном пространстве поля что-то есть, хоть несколько сотых единицы — минутки, слезы, крохи, — но есть. А здесь…

Выходит, напарник все силы свои оставил у пустыря? Неудивительно, что вид у штурмана — в гроб краше кладут.

— Эй, Бас, что за дела? Ты ж говорил, что сегодня заправлялся! — засуетился тягун. — Где у нас ближайшая клеть?.. Можно прямо с канистрой… У нас теперь много — две по пятьсот…

— Три по пятьсот, — тихим, но твердым голосом поправил Бас.

— Две, дружище, две. Одну нужно отдать, как договаривались.

— Ты не понял, Вик, у нас три канистры. И это не шутка. Ничего мы этому обрубку из «Партнера» отдавать не будем. И оставь в покое мой браслет.

Бас отодвинулся. Напарник определенно приходил в себя: дыхание стало ровнее, синева исчезала, озноб почти прекратился. Он смотрел в упор, пристальным давящим взглядом, губы сжались в решительную складку.

— Это опасно, штурман. — Меньше всего Вику хотелось сейчас начинать объяснения сызнова. — Неизвестно, кого мы посадим себе на хвост. Будем потом всю жизнь оглядываться, от каждого куста шарахаться. Нам это надо?

— Не задействует, у него самого рыльце в пушку. Антенну на службе свистнул, собственный карман набивает. Ему «Партнера» нужно бояться, а не привлекать в помощники.

— Хорошо, а если его самого возьмут в оборот? И потом, человек пустился в серьезное предприятие, наверняка продумал пути отхода. Рассчитаемся — уйдет по-тихому. Оставим без доли — неизвестно, как дело обернется.

— Вик! — Бас сел повыше. Дышал он уже почти нормально, только бледность напоминала о приступе. — Я только что убил двоих! Думаешь, мне это просто было? Я же не гангстер, не разбойник с большой дороги и не убийца. Я — эксперт по несанкционированным трансферам витакса! Я в полиции служил, таких, как ты, тягунов ловил! Но положил двоих бандюков — и не жалею об этом. Они стали на пути моего счастья. Нашего счастья, командор!

— Бас, я понимаю, — попробовал урезонить друга вор. — Так сложились обстоятельства. Или ты, или тебя. Не думаю, что заречные стали бы с нами цацкаться…

— Ни черта ты не понимаешь, Вик, — с убийственным спокойствием прервал Бас. — Даже если бы они нас не тронули — стояли бы в сторонке или молили о пощаде… или просто молчали, но представляли бы при этом хоть малейшую угрозу, — я бы и тогда их убил! Никому — слышишь! — никому я не позволю отнять у меня будущее!..

— Ты спятил. Не понимаешь, что творишь.

— Двоих положил — и третьего приложу. Если надо будет. Какая мне теперь разница? Если ты так опасаешься этого фирмача — ладно, пусть будет еще один. Звони, я встречу его сам.

— Это не мое решение, Себастьян. — Вор попытался заглянуть напарнику в глаза, но тот отвел взгляд. — Мое решение — отдать Залескому долю и уйти. Не пачкайся больше в крови, не надо.

— Я крови не боюсь. Всю жизнь по краю хожу, жду — вот сейчас приступит к сердцу, и все, конец. Такой возможности, как сегодня, больше не представится, и упускать ее я не намерен.

— А я боюсь. Крови-то… — внезапно успокоился Вик. Понял: переубедить друга вряд ли удастся. — И вот что, сейчас я солью из конденсаторов в канистру, и станет их три. Одну оставлю тебе, две другие унесу. И Господь тебе судья.

Он повернулся к кейсам, стоявшим у входа с того самого момента, когда они ввалились в комнату, но двинуться с места не успел.

— Вик! — прозвучал сзади голос друга детства — напряженный, звенящий. — Прошу тебя, не делай этого.

Тягун медленно обернулся. Так и есть: ствол был в руке Баса, дуло уставилось прямо в лицо. Для удобства верный штурман прилег и облокотился на кровать. Чтоб упор был. Чтоб целить наверняка.

— Видит бог, командор, я не хочу твоей смерти. — Голос товарища по детским шрам не дрожал, рука тоже. — Не вынуждай меня. Если ты не отступишься, я сделаю это. Мне очень не хочется, поверь, но я выстрелю. Знаешь, бери-ка сам одну канистру и уходи. Это все, что я могу для тебя сделать.

Намерения Баса не вызывали сомнений. Вик замер, на принятие решения оставались считанные секунды. Или он согласится, или…

Синюшная бледность залила лицо друга волной. Вот только что он был порозовевший, почти такой, как обычно. Следы происшествия на пустыре уже лишь угадывались, и вдруг… Бас скривился, на миг мелькнуло обиженное выражение, но тут же лицо дернулось. Он судорожно, со всхлипом вдохнул воздух — раз, другой. Руку с пистолетом опасно повело.

Виктор застыл на месте.

— Вик, — жалобно, чуть не плача прошептал напарник, — Вик, как же так? Я же счастья хотел — тебе, себе, Софье… Ну почему все у меня получается так бездарно, Вик?..

Пистолет со стуком упал на пол, Бас рухнул навзничь. Вор кинулся к нему, перевернул на спину — дыхание еле угадывалось, лицо стало безжизненным. Вик попытался найти пульсацию на шее, руки дрожали, и прощупать ничего не удавалось — плюнул.