Галина Горшкова - Шкатулка царицы Клеопатры Страница 4

- Нет, всё одна копошится. Сетует, что снова объявление в газеты подавать придётся. Но или люди газеты перестали читать, или просто не находится желающих взять её развалюху в пользование на всё лето. По её дому давно ремонт плачет.

Отец согласился.

- Это правда, я бы на такой дом не позарился. Что ж, Денис, меньше городских в округе - спокойнее отдыхать будет. Хотя изобретатель из дома напротив - дядя Костя, грозился, что к нему собирается родня на каникулы приехать, пожить на природе.

Денис усмехнулся и поспешил разъяснить обстановку: те новости, которые его отец в силу занятости, а потому и редким приездам сюда вынужденно пропустил.

- Эх, папа! Семейство нашего соседа вчера прибыло и полдня носилось вокруг дома со своими вещами.

- Уже заселились? Шустрые. Но хоть какое-то разнообразие. Почему бы тебе с ними не познакомиться? Дядя Костя говорил, что его племянники...

- Нет, - юноша резко прервал отца. - Это ужасные дети, папа. И вообще, вся их семья, по-моему, того: «с приветом».

Денис покрутил пальцем у виска, чтобы придать весомости своим словам.

- С приветом? - удивился Геннадий Фёдорович. - Почему?

- Потому. Они все жутко суетливые и громкоголосые. А подробности их жизни и манеру общения слышал не только я. Мать их - сестра дяди Кости, скидала вещи прямо на дорогу и тут же куда-то умчалась...

- Но Денис, вчера был вторник, рабочий день. Очевидно, эта женщина очень торопилась.

- Вероятно, да. Торопилась. Поглядел бы ты, как она машину водит! Бабушка их семейства, Анна Борисовна, сразу же отправилась делать обход нашей улицы. Она важно докладывала всем о том, что целое лето будет жить здесь со своими внуками, вести хозяйство, заниматься огородом. Так как её сын дядя Костя - учёный с большим будущим, и ему непозволительно тратить своё время на такие пустые и обыденные вещи.

Геннадий Фёдорович, выслушивая в иносказательном переводе характеристику пожилой дамы, о которой он был осведомлён от самого соседа по даче, лишь заулыбался:

- А-а, так ты всё-таки познакомился с матерью нашего дяди Кости, да?

- Нет, папа! Эту информацию я услышал несколько раз, когда она знакомилась с другими дачниками. Вроде бы маленькая щупленькая старушка, но у неё не голос, а громкоговоритель какой-то. И когда Анна Борисовна подошла к нашей калитке, я решил ей двери не открывать.

- Ты не открыл ей двери? - ахнул отец. - Фу, Денис! Как это невежливо! Ты повёл себя некрасиво. Разве я тебя такому поведению учил?

Уличённый в отсутствии гостеприимства, юноша тут же оправдал свой поступок:

- А красиво заявлять, что у нас необычные цветы на клумбе, и тёмной ночью от них надо будет что-нибудь отщипнуть, чтобы и у неё в огороде росли такие же? И вообще я не люблю настырных людей. А она почти десять минут стучала к нам в калитку, приговаривая: «Эй, есть кто дома? Хозяева, хватит спать! К вам гости!». Выбрали с тобой, называется, уединённое местечко. Я даже из дома выходить теперь не хочу.

Геннадий Фёдорович развёл руками:

- Денис, а ты чего ждал? За удовольствие надо платить. Ты всю осень и зиму прожил здесь в тиши, вдали от шума и суеты города. А лето - это уж, извини, отдельная песня. Чтобы на берегу реки в разгар дачного сезона, каникул и отпусков - и народу не было? Нереально! Так что терпи. И горластую бабушку, и её внуков. Кстати, дети-то тебе, почему не понравились? Что - слишком богатые и важные? Носы задирают? Или наоборот - драчуны и хулиганы, и с ними лучше не связываться?

- Да нет, - юноша пожал плечами, сам не понимая, отчего приехавшая семья ему с первого взгляда не понравилась. - Кому у них там драться? Две девчонки: шести и пятнадцати лет. Ну, и парень один. Лет десяти-одиннадцати. Мелкота.

Отец вновь по-доброму улыбнулся с голубого монитора:

- Да-а, сын. Я и не заметил, как быстро ты вырос. Время летит стрелою. Конечно, без компании сверстников одиноко. Молодежь, кто в армию, кто в институты, кто на курорты модные. А ты вот у меня не у дел остался...

- Пап, не начинай, я в порядке! - Денис рассердился на очередное проявление жалости к своей персоне. - Сколько можно об одном и том же? Ведь закрыли эту тему раз и навсегда, так нет: опять! Не нужны мне никакие сверстники! Мне и одному нормально!

- Да-да, я помню, прости. Само вырвалось. Я ведь хочу как лучше... Ладно, сын. Не сердись. Мне, пожалуй, пора. Давай, ещё раз тебя с днём рождения! Занимайся хозяйством, не скучай. Я позвоню тебе завтра.

- Хорошо, папа, до завтра.

Денис отключил на компьютере видеозвонок, и неспешно отъехал на своём инвалидном кресле от стола к распахнутому настежь окну.

Да, пора было возвращаться от грёз к реальности, к суровой правде. Денис был инвалидом. Восемь лет назад он получил травму позвоночника, и это кресло компенсировало ему теперь неподвижность его ног. И что с того, что восемнадцать лет бывает только раз, а этот возраст считается самым волшебным, романтичным и лучшим? Сверстники Дениса сейчас выбирают себе жизненный путь. Перед ними открыты любые дороги. Они полны планов, и многие из них добьются своих целей: в карьере, в спорте или в личной жизни. А на что можно рассчитывать Денису в его восемнадцать лет? У него-то перспектив точно нет никаких.

Юноша вздохнул и задумчиво облокотился на колени, каким-то пустым взглядом уставившись на улицу.

«Восемь лет прошло. А ведь ощущение, что это было словно вчера. Я до сих пор помню те гастроли, цирковые огни, громкую музыку, разгорячённых зрителей. И этот подъём под самый купол...».

Несчастье случилось тогда с Денисом неожиданно: падение, травма, больница... А дальше была боль. Боль физическая, боль моральная. И дни, похожие друг на друга. Так наступил конец всему. Накрылась цирковая карьера, началось отставание от школьной программы, один за другим «отвалились» приятели, ушла из семьи мать. Десятилетнему пареньку, прикованному к больничной кровати, пришлось переосмысливать свою жизнь, прощаться с детскими желаниями, что вдохновляли его раньше, пришлось отказываться от многих радостей. Отказываться и бороться.

Каждый день Денис боролся за самого себя. Не слушал негативных прогнозов. Не верил, что останется лежачим больным до конца своих дней. Сантиметр за сантиметром он возвращал контроль над неподвижным телом. Искал новые цели и смысл существования. Каждый день старался найти для себя причину, чтобы продолжить неравную борьбу с серьёзными обстоятельствами.

И он победил болезнь. Не в полной мере, конечно. Но Денис обрёл контроль над верхней половиной туловища. В той или иной степени он уже мог о себе позаботиться, переставая быть обузой для отца. Юноша свободно шевелил руками, шеей, мышцами груди и спины. Из лежачего больного он превратился в больного сидячего. Он даже чувствовал пальцы ног. Однако десятки врачей, к которым обращались за консультацией отец и сын, вынесли окончательный приговор: ходить Денис уже не будет. Никогда. И сложно ответить, что стало большим испытанием для их семьи: предыдущие месяцы борьбы и надежды на выздоровление или же новая реальность, в которой Денису теперь предстояло жить.