Уилбур Смит - Взгляд тигра Страница 4

К черту! Раз все равно никуда не денешься, откладывать не стоит. Дам знать кому надо, что Гарри созрел для сотрудничества. Я не без удовольствия ощутил знакомое возбуждение – инстинктивную реакцию нервной системы на близкую опасность. Может, в следующие две недели найду больше, чем потерял.

Я попробовал подпевать Чабби, но дуэт не заладился: то ли я песню не угадал, то ли еще что… Припев в моем исполнении подходил к концу, а Чабби за него только принимался.

Наш музыкальный фестиваль привлек в бар служителей закона. Силы правопорядка на Святой Марии насчитывают одного инспектора и четырех сержантов – для острова более чем достаточно. Самые громкие преступления здесь – половые связи с несовершеннолетними да супружеские потасовки.

Инспектор Питер Дейли, молодой человек со светлыми усиками, гладкими, по-английски румяными щеками и водянистыми голубыми глазами в кучку, как у серой крысы, направился в нашу сторону. На нем была тиковая форма-хаки английской колониальной полиции, накрахмаленная и наутюженная до того, что похрустывала при ходьбе, фуражка с серебряной кокардой и лакированным козырьком, ремень из лощеной кожи и перекрещивающаяся на спине офицерская портупея. Лощеной кожей была обтянута и ротанговая трость. Наверное – если отвлечься от желто-зеленых эполет островной полиции, – так выглядела воинская элита империи, ее гордость и слава, гарантия имперских амбиций. Только империя канула в небытие, а люди в мундирах измельчали.

– Мистер Флетчер. – Инспектор стоял у нашего столика, слегка похлопывая тростью по ладони. – Надеюсь, проблем сегодня не будет.

– Вы, кажется, забыли сказать «сэр», – не сдержался я.

С инспектором Дейли мы никогда не были друзьями. Не люблю наглецов и тех, кто, используя служебное положение, не прочь повысить вполне соответствующее должности жалованье взятками и откатами. В прошлом он вытянул немало моих кровных – грех, который нелегко простить.

Дейли скривил губы и покраснел.

– Сэр, – нехотя повторил он.

Справедливости ради готов признать, что давным-давно мы с Чабби разок-другой дали выход бурлившим чувствам по случаю удачной рыбалки. И все же инспектор Дейли не имел права разговаривать подобным тоном. Как-никак, а на острове он был чужаком – приехал на три года по контракту, который, как сам президент мне говорил, никто продлевать не собирался.

– Послушайте, инспектор, я нахожусь с друзьями в общественном месте и порядок не нарушаю, так?

– Не спорю.

– Следовательно, исполнение нами в подобном месте песен без грубых слов и выражений не является преступлением.

– Разумеется, но…

– Валите отсюда, инспектор, – посоветовал я, не повышая голоса.

Дейли медлил, оценивая взглядом меня и Чабби. Наша солидная мышечная масса и беспутный боевой блеск в глазах не сулили ничего хорошего. Инспектор заметно жалел, что не прихватил с собой сержантов.

– Если что, не надейтесь легко отделаться, – пригрозил Дейли, цепляясь за чувство собственного достоинства, как нищий за рваную рубаху, и оставил нас в покое.

– Голос у тебя ангельский, – похвалил я Чабби.

Он счастливо заулыбался.

– Я угощаю, Гарри.

В заказ пришлось включить и вовремя вернувшегося Фреда Коукера. Пил он лагер с лаймовым соком, отчего меня слегка замутило. Впрочем, его новости оказались действенным антидотом.

– Раздобыл вам клиентов, мистер Гарри.

– Мистер Коукер, я вас так люблю!

– Я тоже, – заявил Чабби.

Однако в глубине души я испытал разочарование, потому что уже настроился на другое.

– Когда приезжают?

– Клиенты уже здесь – дожидались меня в офисе.

– Вот это да!

– Они в курсе, что контракт аннулирован, и спрашивали именно вас. Должно быть, прилетели тем же самолетом, что доставил срочную почту.

В подпитии я не слишком хорошо соображал, а то бы призадумался, отчего так складно все получилось: едва один клиент ушел, другой – тут как тут.

– Остановились в отеле «Хилтон».

– К ним завтра туда подъехать?

– Нет, в десять утра они будут ждать вас на Адмиралтейской пристани.

Хорошо, что встречу назначили на десять утра, а не раньше, потому что на следующий день по палубе «Плясуньи» слонялись зомби. Зеленовато-серый Анджело стонал, сматывая в бухту канат или оснащая удилища; Чабби с убийственным выражением лица за все утро слова не вымолвил, а перегаром от него разило так, словно он потел алкоголем. Да и шкипер, признаться, явился не в форме. «Морская плясунья» пришвартовалась у пристани. Я привалился к поручням ходового мостика, нацепив самые темные очки, какие в хозяйстве нашлись. Отчаянно чесалось темя, но, казалось, сними фуражку, и голова развалится.

Старый «ситроен» – единственное такси на острове – подъехал к пристани по Дрейк-стрит и высадил моих клиентов. Их оказалось двое, хотя Коукер определенно упоминал компанию из трех человек. Шагая плечом к плечу по вымощенной булыжником пристани, они направились в нашу сторону. При виде их я медленно расправил плечи, позабыв о неприятных физических ощущениях. Во мне проснулось подсознательное чувство опасности – дрогнуло под ложечкой, щекочущие мурашки пробежали по тыльной стороне рук, холодком пахнуло в шею.

Один из приехавших шел легко и размашисто, как профессиональный атлет. Голова непокрыта, светлые рыжеватые волосы тщательно зачесаны, прикрывая раннюю лысину, но розоватый скальп все равно просвечивает. На животе и бедрах – ни грамма лишнего жира, и весь он – точно сжатая боевая пружина…

Не знаю, как еще передать исходившую от незнакомца готовность к агрессии. Такого узнаешь с первого взгляда. Насилие – его стихия, его призвание. Это исполнитель, который ни перед чем не остановится, на жаргоне – «мясник». Не важно, отстаивал он закон или нарушал, ничего хорошего от его появления ждать не приходилось. А я-то надеялся, что никогда не увижу этих барракуд в мирных водах вокруг Святой Марии.

Оттого что до меня снова добрались, стало не по себе. Я бросил быстрый взгляд на второго. Не столь явно – возраст и лишний вес сделали свое дело, – но сомневаться не приходилось: из той же породы. Значит, дела совсем плохи.

– Славно денек начинается, – с горечью сказал я себе. – К похмелью – в самый раз.

Главным был тот, что постарше. Он шел на полшага впереди – знак уважения со стороны более рослого и молодого спутника. Ему чуть больше лет, чем мне, где-то под сорок. Поверх ремня из крокодиловой кожи нависло брюшко, наметился второй подбородок. Однако стрижка из салона на Бонд-стрит, шитая на заказ черная шелковая рубашка и мягкие кожаные мокасины от Гуччи говорили сами за себя. На ходу он промокнул верхнюю губу белым носовым платком – на мизинце сверкнул бриллиант не менее двух каратов. Камень вставлен в золотое кольцо, часы тоже золотые, не иначе «Ланвин» или «Пиаже».