Вэчел Линдсей - Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе Страница 4

Переоценка наследия Дикого Запада неизбежно вела к дегероизации фальшивых кумиров и обращению к судьбам простых пионеров, которые не могли не оказаться печальными, не повлечь за собой горьких раздумий над прошлым и критических мотивов. Отсюда последовал и почек иного героя, интерес к индейцам, мексиканцам, простому ковбою и его жизни. Теперь, в «серьезном вестерне», тема Дальнего Запада — это тема столкновения с жестокой и трезвой реальностью жизни, к которой современный герой часто оказывается неподготовленным по своим моральным качествам. Примечательно, что Шефер, начавший с «архимассового» вестерна «Шейн», впоследствии пришел к трагической повести «Пятый человек», к документальной книге «Герои без славы: несколько добрых людей с Запада». Успех вестерна начиная с 40—50-х годов нашего века относится все чаще к пусть немногим, но действительно глубоким по содержанию произведениям, которые широко используют приемы этого жанра и в то же время легко переступают его границы, когда того требует необходимость.

Показательно, что писателем именно такого рода является Уолтер Ван Тилберг Кларк. Он начал с трагического решения темы о Дальнем Западе в романе «Случай у брода». При этом Кларк вполне ясно отдавал себе отчет в том, какую проблему перед собой ставит, а также в том, что во многом порывает с существующими традициями литературы о Диком Западе. Позднее он говорил об этом: «Книга писалась в 1937 и 38-м, когда весь мир испытывал все большую тревогу в связи с Гитлером и нацизмом, и в эмоциональном плане книга возникла оттого, что я разделял эти волнения… Но никто… не заметил, однако, хотя это, конечно же, следовало весьма ясно из смысла и сюжета всей моей истории, что я говорил об американском нацизме…

Я хотел сказать вот что: «Это может произойти и здесь. Это уже происходило здесь, в малых, но достаточно определенных формах, и неоднократно».

Трагедия героев Кларка в отличие от Медвежонка или Сэма Галовея в том, что они ничего решить не в силах, будучи втянуты против воли в грязное дело охоты на людей. «Случай у брода» — первый вестерн «без героев», непосредственно обращенный к проблемам современной Америки, где Запад перестает быть замкнутой в себе, условной «территорией с прошлым».

Во всей прозе, посвященной американскому Западу, происходит сейчас глубокая переоценка ценностей. Писатели ищут связи истории с современностью, способы рассказать о нынешнем дне фермеров, ковбоев, индейцев, об их повседневных нуждах и заботах.

Удел потомков покорителей дикого края — это тяжкий труд скотоводов, основанный на взаимопомощи, исподволь раскрывающий будничный, скупой героизм простых людей, воспитанных американским Западом.

Несомненно, трагические уроки американского Запада не в том мишурном блеске «позолоченного века», который усиленно пытается придать эпохе буржуазная «массовая культура». Они заключены в той части «западного» наследия, которая богата цельностью и подлинностью характеров, оптимистическим юмором, всем, что согрето прикосновением народа. Современная литература об американском Западе явилась продолжением тем в творчестве Марка Твена, Брета Гарта и Джека Лондона, потому что идеалы храбрости, чести, верности и самопожертвования — непреходящие Ценности.

Настоящий сборник прозы о Дальнем Западе представляет советскому читателю прежде всего национальных классиков, зачинателей темы Запада в литературе США: О. Генри, Стивена Крейна, Уиллу Кэзер. Их произведения по-прежнему волнуют читателя, потому что с большой силой воплотили драму Дикого Запада, соединив и чувство горечи, сомнений в «американских добродетелях», и чувство глубокого восхищения великодушием простого человека.

А. Ващенко

Вэчел Линдсей

ВСКОРМЛЕННЫЕ ЦВЕТАМИ БИЗОНЫ

Вскормленные цветами бизоны

Давно миновавших лет

Мчались там, где грохочут вагоны

И цветов на прерии нет,

Там, где метались душистые травы,

Пшеница стоит стеной,

Поют свистками составы, составы

Сладкой доселе весной.

Вскормленные цветами бизоны

Давно миновавших лет

Отревели свое, отбодали свое,

Отрыскали по холмам свое,

И индейцев-поуни нет,

И черноногих нет.

Джек Шефер

КАНЬОН

Отыщите на карте край плоскогорий и высоких пиков, протянувшихся у северной границы Соединенных Штатов. Двигайтесь па запад, вдоль Северной Дакоты и Монтаны. Двигайтесь в сторону «ковша» Айдахо, к ровной сверху линии его «ручки», круто сверните на юговосток близ главной гряды Скалистых гор, потом к Вайомингу. От гряды Абсарока берите на восток. Около восточной границы Южной Дакоты поверните к северу по новой дуге, а после вновь напрямик через Северную Дакоту до канадской границы. Район, который вы очертили, — это сердце горного пограничного края, с огромными пространствами Монтаны, напоминающей по очертанию быка, с ручкой «ковша» Айдахо и верхней частью Вайоминга; охватив обе Дакоты, он простирается на восток за широкую Миссури, где постепенно переходит в не столь высокие равнины, полого спускаясь до Миннесоты.

Эти названия значатся теперь на наших картах. Но тогда этих названий не существовало. Край не был даже нанесен на первые карты, а позднее многие годы по неведению обозначался как часть Великой Американской пустыни. Сиу, которые впоследствии завладели большей его частью и сделали своей последней твердыней, еще обитали к востоку от Миссури, передвигаясь на своих двоих. Их миграция на запад только начиналась, лишь первые разрозненные отряды проникли за реку, столкнулись с обитавшими там племенами, открыли для себя свободу, даруемую лошадью. Но кроу уже были там, и пауни, и команчи, и арапахо. И шайенны. Последние двигались все дальше на запад от своих поселений на правом берегу Миссури, следуя за бизонами в глубь пастбищ раскинувшегося на плоскогорьях края. А далеко на востоке, недосягаемые, словно затерянные на какомто ином континенте, двенадцать колоний, которым предстояло превратиться в тринадцать, будоражили Атлантическое побережье насаждением цивилизации, и мысль об их независимости лишь смутно брезжила в некоторых умах.