В обнимку с ураганом - Валентина Панкратова Страница 4

***

Любимый Танькин трюк про лесбиянок, учитывая ее высокий рост, низкий голос и ежик на голове, срабатывает всегда и безотказно. Помню, как она озвучила его впервые. Это было в кафе. К нам за столик захотели подсесть два слегка подпитых мужичка. Простая фраза «Ребят, валите отсюда. Мы лесбиянки» произвела впечатление не только на мужичков, которые с недоверчивой жалостью, как на ущербных, посмотрели на нас, но и на меня. Я ни в какой степени не ощущала себя лесбиянкой. Страшное подозрение, что Танька хочет затащить меня в несвойственные мне отношения, заставило мысленно начать прощаться не только с подругой, но и с работой. В тот момент мне было ясно, что я не смогу больше общаться с ней по-прежнему.

— Расслабься, — одернула меня коллега, увидев мое вытянувшееся лицо, — и скинь макароны с ушей. И не надейся получить меня в свои партнерши. Я не по части девочек, даже таких хорошеньких как ты.

— Это ты так шутишь?

— Естественно. Или ты жаждешь пообедать в компании тех дебилов?

Позднее я перестала не только реагировать на подобные Танькины заявления, но даже смущаться. Теперь мои развитые актерские способности вышли на новый уровень и позволяют еще и подыгрывать.

***

Мне как солдату-профессионалу хватает тридцати секунд, чтобы поменять джинсы на шорты, кроссовки на легкие босоножки, и мы испаряемся из квартиры. У подъезда пролетаем мимо озадаченной Светланы Анатольевны. Чтобы загладить неловкость, машу ей рукой. С собой у нас только телефоны, немного мелочи, типа на мороженное, и ключи от квартиры. Впереди неделя солнца и моря!

Мы приблизительно помним по карте направление, куда держать путь. Весело петляем между домами, упираемся в железную дорогу, находим проход через нее, бежим вдоль курортного рынка. Он чем-то напоминает Москву девяностых годов — столики, тряпочные стены между продавцами, такие же тряпочные навесы. Одним словом — настоящий курорт. В голове крутится название старого фильма: «Это сладкое слово СВОБОДА!2» Нос терзают волны зажигательных ароматов: шашлык, специи, ароматизированные чаи, парфюмерные масла, копченая рыба… Запахи напоминают, что ели мы в последний раз в самолете. Сглатываю голодную слюну: «Успеется, главное — искупаться».

Постепенно все остальные ароматы вытесняет вольный соленый запах моря. Навстречу нам плетутся разморенные июльской жарой люди, некоторые в намокших одеждах. Обращаю внимание на головные уборы. В основном это широкополые шляпы и панамы. В кепках единицы. По собственному опыту знаю, что под палящим солнцем кепки, достаточно условно полезный аксессуар. Волосы и глаза от солнца они берегут, а вот уши! У меня после одной такой прогулки уши так обгорели, что три дня разбухшие торчали. Прикоснуться было невозможно. Потом еще кожа толстой коркой слезала. Хорошо, что волосы длинные, могла ими этакую страсть прикрыть.

Смотрю на Таньку, которая принципиально ходит без головного убора, выставляя напоказ свой ежик. Если у нее уши обгорят, то ничем не скроешь. Впрочем, ей на это плевать. Не хочется отвлекаться на нотации, к тому же моя строптивая подруга привыкла жить своей головой. Скорее всего она и не подумает к ним прислуживаться. И вообще, сейчас не до этого. Зависть к искупавшимся заставляет нас прибавлять и прибавлять скорость, и мы почти уже бежим.

— Наташка, — Танька на полном ходу тормозит около столика, на котором разложены пластиковые купальные тапочки. Без слов понимаю, что она права. В самом деле, ходить по каменистой гальке то еще удовольствие. Быстро расплачиваемся за тапочки и прямо в них мчимся дальше.

Море открывается как всегда неожиданно. Оно сверкает и переливается в солнечных лучах. Пляж покрыт ровным слоем загорающих тел, вода у берега кипит от прыгающих детей, гоняющихся подростков, степенно стоящих по пояс в воде матрон и решительно пробирающихся через людскую пробку желающих поплавать. Я хочу туда в это месиво, хочу плавать, плескаться, а уже потом, когда выйду, непременно буду ворчать, что в море столько народу, что можно только постоять впритирочку друг к другу.

Практически на ходу скидываем с себя одежду и бросаем ее бесформенной кучкой на гальку прямо у входа на пляж.

— Тань, может, пойдем плавать по очереди? Все-таки, ключи, телефоны, — остатки здравого смысла, несмотря на то что душой я уже в волнах, как ни странно, еще живы и напоминают мне об осторожности.

— Расслабься! Кому нужны твои шмотки?! Никто на таких пустяках не заморачивается. Посмотри, сколько пустых полотенец?

Остатки маминого воспитания внутри меня еще сопротивляются, но сил у них явно недостаточно. Мы уже продираемся сквозь прыгающих, бегающих и стоящих в воде у самого берега отдыхающих. Нас втягивает в себя море! Визжа от попадающих на разгоряченное тело капель, отходим подальше от копошащейся массы и пускаемся вплавь. Честно говоря, «пускаемся» это больше про Таньку. Она улетела вперед, слово выпущенная из орудия торпеда. Я же, хоть и держусь уверенно на воде, но передвигаюсь достаточно медленно. По крайней мере, никто из моих подруг, а тем более неугомонная Танька, не выдерживает плавать в моем стариковском темпе.

Далеко уплыть не получается — купальная зона ограничена буйками с натянутым на них канатом, который держится на поверхности за счет пенопластовых поплавков. Как только Танька заплывает за ограничение, а делает она это сразу и не раздумывая, с берега раздается приятный мужской голос, усиленный специальным оборудованием:

— Девушка в синем купальнике, прошу Вас вернуться в зону купания.

Танька не слышит, или делает вид, что не слышит, или делает вид, что она вовсе не девушка, а молодой человек, и настойчивый голос спасателя повторяет еще несколько раз: «Девушка в синем купальнике, прошу Вас вернуться в зону купания». Отдыхающие, плавающие недалеко от нее, но в разрешенной зоне, видят нарушительницу и из вредности начинают кричать ей, чтоб вернулась. Подруга, чертыхаясь, частично подчиняется. Мы плывем вдоль ограничения, причем, Танька принципиально со стороны свободы.

Глядя с моря на набережную, в один прекрасный момент понимаю, что на радостях бухнулась в море и не запомнила ни одной приметы места, на котором мы оставили одежду.

— Не дергайся, — успокаивает подруга, с которой я поделилась своим опасением, — найдем. Видишь, народ уже рассасывается? Прогуляемся по пустому пляжу, и шмотки отыщутся.

Но червячок беспокойства уже начал свою разрушительную деятельность, к тому же от долгого нахождения в воде начинаю подмерзать. В итоге выхожу на берег. Танька, фыркая, вынуждена выйти вслед за мной. Прикидываем, в какой стороне могли оставить вещи. Версий всего две — слева или справа. По результату короткого референдума решаем