Джек Брюл - Молчаливые воды Страница 41

Дистанция была предельной для «глока», а Макса, когда он затормозил, трясло, но он поднял пистолеты. Отвел стволы от кабины вертолета и начал нажимать курки, рассылая пули направо и налево, так что выстрелы слились в непрерывный оглушительный грохот. За несколько секунд он воздвиг завесу из тридцати свинцовых пуль.

Он не знал, сколько пуль попали в вертолет, но знал, что попали. Задняя дверь распахнулась, и один из аргентинцев приготовился спрыгнуть на землю с десяти футов высоты. Пилот прибавил скорость и начал отворачивать.

Макс бросил пистолет, который держал в левой руке, и большим пальцем выщелкнул обойму из второго. Человек в двери пробрался вперед, пытаясь компенсировать наклон вертолета. Хенли со времен Вьетнама не перезаряжал оружие так быстро. Он вставил в «глок» новую обойму и передернул затвор раньше, чем аргентинец спрыгнул.

Он стал стрелять так же быстро, как раньше, в ушах звенело от взрывов. Парень в открытой двери вдруг дернулся и выпал. Не пытаясь сгруппироваться, он свалился в воду.

Хенли представлял себе, что происходило в «Джет-Рейнджере». Аргентинский майор орет, приказывая пилоту вернуться к острову, вероятно, угрожая оружием, а пилот стремится оказаться как можно дальше от психа, стреляющего по нему с берега.

Макс поставил новую обойму и стал ждать, кто победит в этой войне характеров. Через несколько мгновений стало ясно, что вертолет не вернется. Он летел прямо на запад, стараясь уклоняться от возможных выстрелов. За считанные секунды вертолет превратился в белую точку на сером небе.

Единственный вопрос, который оставался теперь у Макса, – убьет аргентинец пилота или нет. Шансы пилота ему не нравились. Эти люди уже доказали свою жестокость, и он сомневался, что они оставят в живых свидетеля.

Начиная наконец подниматься по берегу, он все еще тяжело дышал. Аргентинец, выпавший из «Джет-Рейнджера», плавал ничком примерно в пятнадцати футах от берега. Макс, целясь в него, вошел в ледяное море, стиснув зубы, когда вода дошла ему до пояса. Он схватил аргентинца за волосы и поднял из воды его голову. Глаза были открыты и неподвижны. Макс перевернул тело. Пуля вошла парню в сердце, и, если бы Макс в него целился, это был бы замечательный выстрел. А так – слепое везение.

В карманах убитого не было никаких документов, только немного наличных, размокшая пачка сигарет и одноразовая зажигалка. Макс забрал деньги и потащил тело к берегу. Когда вода стала достаточно мелкой, он принялся набивать карманы мертвеца камнями. На это ушло несколько минут, но постепенно тело начало тонуть. Макс оттащил его обратно на глубину и выпустил. Отлив утащит тело с грузом, и труп никогда не найдут. Макс поднял брошенный им пистолет и пошел назад.

Хотелось бежать, но тело не слушалось. Пришлось перейти на неровную трусцу, хотя колени по-прежнему возражали. До берега он добежал за неполных семь минут, а вот обратный путь занял не меньше четверти часа.

Макс думал, что увидит Хуана, но Председателя не было. К испугу Макса, лебедка не смотала трос. Макс осмотрел панель управления и понял, что по ошибке нажал кнопку «вниз». Взгляд на передний бампер показал, что трос с барабана полностью стравлен.

Макс опустился на заднее сиденье внедорожника и надел гарнитуру. И нахмурился, видя, что от камеры Хуана поступает только белый шум.

– Хуан, ты меня слышишь? Прием. – Макс должен был бы слышать дыхание Кабрильо, но в наушнике была только тишина, тишина, рождавшая ощущение непоправимого. – Хенли вызывает Кабрильо. Ты меня слышишь? Прием.

Он еще трижды пытался установить связь. И всякий раз, не получив ответа, тревожился все сильней. Макс решил не сматывать трос. Вместо этого он выпрыгнул из кабины и принялся вручную вытаскивать отдельный оптико-волоконный кабель. Через несколько секунд стало понятно, что кабель ни к чему не присоединен. Тонкая нить упала к ногам Макса, когда он лихорадочно рванул ее с земли.

Наконец появился противоположный конец, и Макс поднял его, осматривая место разрыва. Не похоже на чистый разрез. Пластиковое покрытие вокруг тонкого кабеля изорвано, словно терлось между двумя твердыми неровными поверхностями. Но он сам видел картинку на экране. В яме не было ничего, что могло бы вызвать такое повреждение. Тогда он запустил лебедку и со страхом ждал. Трос медленно поднимался из глубин. Как и оптический кабель, плетеная сталь словно перегрызена.

Макс кричал в глубину сырой ямы, пока не охрип, но возвращалось только эхо голоса очень встревоженного человека.

Глава 14

На фоне гигантских айсбергов, которым ветер и волны придали фантастические очертания, и неба, от горизонта до горизонта окрашенного в красный, «Орегон» все равно казался баржей-мусоровозом. Даже антарктическая чистота не могла изменить восприятие – перед вами был усталый старый фрейтер. Даже красивейшая рама не исправит уродливую картину.

Линда Росс замечательно провела корабль на юг. К счастью, погода ей благоприятствовала и льда было мало, пока они не оказались с подветренной стороны Антарктического полуострова. Тут Гомес Адамс в МД-520 сумел отыскать проход в айсбергах. Сильнейшая буря, охватившая большую часть континента, наконец стихла, но Гомес все равно сообщил, что полет был одним из самых трудных в его жизни – это сказал человек, зарабатывавший на жизнь перевозкой частей специального назначения за линию фронта.

Линда посмотрелась в старинное зеркало в своей каюте и решила, что из нее вышла бы отличная жена для мишленовского человечка[32]. Она знала, что под многочисленными слоями антарктической одежды скрыта женщина весом в сто шестнадцать фунтов, но зеркало этого определенно не показывало. А ведь ей еще предстояло надеть пальто, чтобы спуститься в лодочный отсек.

Она посмотрела на экран компьютера, соединенного с системой датчиков корабля. Температура за бортом минус тридцать семь градусов, а из-за ветра кажется, что еще на двадцать градусов холоднее[33]. Океан на точке замерзания. Атмосферное давление стабильное, но она знала, что это может внезапно измениться.

Именно ради этого она и покинула северную Миннесоту.

Линда выросла в семье военных, и никто никогда не сомневался в том, что и она будет служить. Она прошла подготовку по флотской программе ROTC[34] в Оберне и прослужила пять лет. Работа ей нравилась, особенно связанная с морем, но она знала, что, делая карьеру, встретится с ограничениями. Флот ценил заслуги выше всех других военных отраслей, однако Линда знала, что ее миниатюрность и почти писклявый голос никогда не позволят назначить ее командиром. А ей больше всего на свете хотелось командовать собственным кораблем.