Руслан Белов - Бег в золотом тумане Страница 41

— Пара пузырей — это немного для настоящего мужчины. Один мой знакомый "шел" к любовнице, естественно не с пустыми руками, и столкнулся с лошадью…

Когда ему сделали вскрытие, в желудке нашли полтора литра водки, а в крови — смертельную дозу алкоголя. Санитары, не долго думая, открыли сумку — а там три бутылки коньяка!

— А у нас случай был, до смерти не забуду! — Начал рассказ Сергей, неторопливо доедая рыбную тушку:

— Поехали мы за горячительными напитками в Гарм. Тридцать километров проскочили за полчаса! Заходим в ларёк, а на прилавке лежит "джентльменский набор": соль, спички и мыло хозяйственное! Что делать? Гришка Огневой не вынес такого издевательства, пошептался с продавцом и тот ему шампунь выставил. Не отходя от прилавка, Гриша свернул крышечку, раскрутил флакушечку и… выпил всё до капли! Едем мы обратно. Все злые, кроме нашего выпивохи. Ему, понимаешь, некогда сердиться. Он через каждые сто метров, как попугай: " Постучите шофёру, братцы! Пусть остановит машину!".

К вечеру дело шло, я не выдержал и говорю:

— "Пошёл, Гриша, на фиг! Садись на задний борт!"

Делать нечего — сел он, перевесил зад наружу, мы его привязали, чтобы не потерялся, и началось! Полтора часа мы умирали от смеха! Виртуоз! Такое "Соло для попы с мотором" я вряд ли когда услышу!!

Разгоряченные рассказами, мы выпили еще.

Затем навалились на рыбу и моментально с ней расправились.

— Что еще человеку надо? — благодушно произнёс Кивелиди, закурив и удобно пристроившись на рюкзаке. Люблю посидеть у костра с кружкой и потрепаться. Многие городские думают, что геологи только этим и занимаются. Но я, когда в полевых партиях работал, очень редко себе это позволял. Только и помню, как приползал из маршрутов и с ног валился! Свободного времени практически не было…

"Он прав, — подумал я, пристраивая голову на горячие бедра Лейлы.

— Свободное время появлялось, когда много часов шёл дождь или падал снег. Бывало, что полевые работы на высокогорье заканчивались, ввиду ранней зимы… Тогда геологи собирались где-нибудь в теплой долине и слушали "истории из жизни"…

Может, кто-нибудь и поморщится от нашей любви к байкам, но что поделаешь, — половину личного времени геологи, тратят на рассказы о своих и чужих приключениях. Иные — похлеще "Кентерберийских сказочек"[24] будут! Наслушавшись и насмеявшись вдоволь, некоторые уходят к Прекрасным дамам, другие — расписать пульку, третьи — на рыбалку или охоту… А были и такие — не буду показывать пальцем, штопали носки или соединяли проволокой разбежавшиеся штанины в целые брюки… "

— Мировая жратва! — Федя до блеска вычистил тарелку из-под рыбы кусочком мякиша и с удовольствием съел его.

— Я вам, соколики, расскажу сейчас про одного ловчилу!

Кайфуюсь я как-то в гадюшнике, со стаканом бормотухи. Потягиваю, никуда не спешу. Рядом насос, хороший уже, опрокидывает чебурашку. Вижу — тяжело пошла в него, родимая, и вежливо так, прошу буфетчика дать хлебушка бедолаге. Мордоворот ухмыльнулся, достал из воздуха замусоленный сухарь и в морду алкашу тычет. Тот понюхал его, хотел куснуть, а сухарь, бля, как живой — раз и в дамках! Прямиком под прилавок! Я чуть не уписался! Многоразовый закусон!

Потом кореша сказали, что сухарь к резинке привязан…

Чувствуя, что все давно "поспели", чтобы узнать " горькую правду" о моём злоупотреблении горячительными напитками, я разделил остатки водки, оглядел всех и голосом Хазанова начал рассказывать:

— Устроила наша повариха Зина праздник по случаю своего дня рождения. Бражки наварила — целую флягу. Все напились до посинения! Кое-как мы с Сашкой Кучкиным доползли до моего кубрика. А ночью нам совсем плохо стало. Сашка стонет, пить просит. А я, говорю: "Отвяжись, нет у меня воды! " Он не поверил, встал кое-как, пошёл искать воду, упал пару раз…

И вдруг говорит мне тихо и с легкой укоризной:

"Черный, я нашел воду! Хочешь?" Пью я, наслаждаюсь, а в мозгах, изможденных алкоголем, мысль тяжело и тревожно ворочается:

"Где же этот чёртов "Коломбо" воду-то нашел? Ведь точно не было!"

Утром, как только в себя пришел, я сразу по углам глазами зашарил. И увидел то, что мы ночью пили! И не вырвало меня только потому, что я начал смеяться! Оказывается, Кучкин нашел трехлитровую банку с водой на подоконнике. В ней месяц или больше стояли полевые цветы. Так вот: цветочки он выбросил, а оставшейся жидкостью — черной и вонючей напился, и меня угостил…

Все хохотали до слёз. Даже Житник! Серёга катался по траве, Федя побежал в кусты… Я был доволен. Релаксацию получили не только мозги, но и тела моих дорогих товарищей!

Ближе к ночи, сверх нормы была распита еще одна бутылка водки и чайник чая. Мы сидели у костра и лениво перебрасывались словами. Луна была еще не видна, но её лучи уже серебрили верхушки деревьев, обрамлявших сине — черные окошечки неба. Звезды в них мерцали красиво и таинственно.

Поняв, что банкет подошел к концу, и выпивки больше не будет, Федя ушел на свой боевой пост, где он оборудовал уютное гнездышко из скошенной травы.

Мы с Лейлой улеглись в большой спальный мешок. Наташе дали два одеяла. Бабеку досталось одно. Он завернулся в него и улегся на палатку рядом с Сергеем и Юркой.

7. Прорвёмся или нет…

Под утро стало холодно. Я проснулся рано, хотел встать, чтобы готовить завтрак, но Лейла спала так сладко, что я решил повременить, потому — что без меня она замерзла бы и проснулась.

Через некоторое время я все же осторожно выполз из спального мешка и начал разжигать костер. Когда пламя побороло влажную от росы древесину, я повесил над костром чайник и кастрюлю с остатками загустевшей ухи. Еще через полчаса мы уже сидели: кто — где и молча скребли ложками алюминиевые миски.

Всех нас расстроил Бабек, сказавший, что в эту зиму снега в горах выпало необычайно много и будет не так-то легко пройти перевал высотой 3800 метров… Может быть, даже придется возвращаться в устье Арху и идти вкруговую через перевал Хоки, а это более 50 км пешего пути.

В старые времена автодорога через Хоки на Кумарх открывалась в конце июня, и мы хорошо знали, как тяжело было нашим бульдозерам пробиваться на перевале через снежные заносы, приводить в порядок раскисшие и оползшие от избытка влаги крутые серпантины.

Это удовольствие ожидало нас на северной стороне Гиссарского хребта. Южная же сторона была согрета летним солнцем и казалась заманчиво доступной.

Свернув лагерь и нагрузив ишаков, мы налегке, с полупустыми рюкзаками тронулись в путь. Впереди всех шёл ишак Пашка. Следом шел Бабек. Он, как и я, перевал не пересекал. Сергей вел второго ишака, названного по цвету шерсти "Черный". Я был против, но Юрка отомстил мне за "Кентавра", присоединив свой голос в пользу этой клички. За "Черным" шли Наташа, Житник, Федя, Лейла.