Арсений Алмазов - Искатель. 2013. Выпуск №6 Страница 43

Утром Васнецову позвонил начальник охраны Занозы, некто Мушкин, выпущенный под подписку о невыезде. Попросил встречи, пришлось его послать подальше, так как вел себя слишком нагло. Да, цену себе набить нужно, пусть даже таким примитивным способом… Но тянуть резину нельзя, надо передать Мушкину свое видение проблемы, а точнее, назвать цифру за освобождение Зазина, и сегодня же.

В это самое время, пока Васнецов планировал вечерний звонок Мушкину, последний расслаблялся в сауне, в обществе Чибиса и двух симпатичных, свеженьких, практически не пошарпанных курочек из стаи Сизого. Все как на подбор летающие — три птицы и одно насекомое, — и все вполне оправдывали свое название. «Улетали» на все сто. Звонков Мухобой не ждал, мобильник отключил и оттягивался на полную катушку. Как минимум до завтрашнего обеда делать нечего. Маляву Занозе о реакции крота на вполне резонный вопрос — почему повязали не за дело, а «по подставе», на Матросскую Тишину уже передали. Мухобой даже процитировал в маляве высказывание Васнецова.

Вечером Васнецов с помощью посредника безуспешно пытался связаться с Мухобоем — и по мобильнику, и по стационарному телефону. Ничего не получилось. Пришлось даже ехать в резиденцию Занозы, но Мухобоя там не оказалось, или просто сказали, что не оказалось, — кто их знает. Это был уже прокол! Из-за элементарного отсутствия связи может возникнуть и недопонимание.

Как же он, такой опытный крот, не предусмотрел подобной неувязки? Ну ничего, сегодня ночью и, завтра днем человек еще будет с ним связываться, чтобы передать требуемую для решения вопроса цифру и пояснения. Можно и самому что-нибудь нейтральное по теме сказать. А если Мухобой пропал, придется тогда с кем-нибудь другим из людей Занозы связываться; это нежелательно, конечно, но вполне реально. Ну а на самый крайняк можно и лично с Занозой парочкой слов перекинуться, комнатушку-то выделят, если попросить, это однозначно, хотя ох как не хочется светиться…

Глава 43

Прочитав маляву Мухобоя с воли, Заноза впал в бешенство. Ни за что ни про что наорал на сокамерника, честного вора, а одного фраера, неприятного типа, который вечно болтался под ногами, отметелил, причем, похоже, что-то ему внутри отбил, тот потом долго кровью в парашу харкал, правда, обращаться за медпомощью не стал. Такое поведение было абсолютно нехарактерно для Занозы, даже в самые критические жизненные моменты. Уж чего-чего, а предательства Заноза просто органически не переносил, а он себя чувствовал коварно преданным Васнецовым. Откуда ему было знать, что это лишь недоразумение и Толстяк остался самим собой, только деньжат ему теперь маловато…

Не откладывая дела в долгий ящик, Заноза аккуратно поточил карандаш кусочком лезвия, хотя и запрещенного для использования, но которое при желании всегда в камере можно найти. А Заноза любил комфорт и потому мог найти все, что считал для его создания необходимым. Потом устроился поудобнее в почетном углу, предназначенном только для очень авторитетных людей, и начал писать ответ убористым, как у Ленина, почерком.

Ночью и на следующее утро, само собой разумеется, до Мушкина человек Васнецова не смог дозвониться: Мушкину это было не нужно. С утра Васнецов был на важном совещании, а после обеда настолько поглощен текущими делами, что о незавершенном деле даже вспоминать было некогда. Освободился Васнецов только поздно вечером. Если бы Толстяк мог предположить, какое быстрое и жесткое решение в его отношении предпримет Заноза, он бы по-другому расставил текущие приоритеты…

Выходя из лифта, усталый Васнецов даже и не обратил внимания на молодого человека, спускавшегося с верхней площадки. Резкий удар в грудь и последовавшая за ним боль, невозможность вздохнуть и головокружение опрокинули его навзничь. Увидя перед своим носом дуло пистолета с глушителем, Васнецов подумал, что забыл сегодня договориться, чтобы ему организовали в тюрьме встречу с Занозой. Потом наступила темнота.

Как это часто бывает в жизни, Васнецов был слишком уверен в себе и своих действиях, слишком сосредоточен на логике своих поступков, недостаточно заботясь о том, как это может воспринять оппонент с его далеко не простым внутренним миром, и это подвело Васнецова. «Прокололся», что называется, на недоразумении и был наказан убийством.

После контрольного выстрела приговоренному между глаз Чибис аккуратно перешагнул через тело, мельком взглянув в его лицо. Затем быстрым, но не настолько, чтобы привлечь внимание, шагом вышел из подъезда и направился к предварительно угнанному серому «жигулю» одиннадцатой модели, припаркованному на стоянке возле дома. Мимо него проскочил в подъезд бывалый прапорщик Петров, водитель Васнецова.

Перед отъездом из Управления шеф по рации попросил Петрова сгонять в магазин, купить пива и кое-что из продуктов, но, занятые своими мыслями, ни тот ни другой не вспомнили об этом. Высадив Васнецова, Петров подождал, пока тот зайдет в подъезд. Затем повернулся назад, чтобы дать задний ход, и увидел на заднем сиденье пакет с продуктами, забытый Васнецовым. «Надо быстрее, может, успею, пока шеф не зашел в квартиру», — подумал Петров, заглушил двигатель, схватил пакет и побежал к подъезду, где и столкнулся с выходившим киллером. Хотя Петров и был прапорщиком полиции, но часто позволял себе — впрочем, с согласия Васнецова — ездить в гражданской форме одежды. Сейчас Петров как раз был в гражданке, что и спасло ему жизнь; в противном случае у Чибиса сработал бы инстинкт и Петров был бы уже трупом. В данной ситуации Чибис не захотел привлекать к себе на улице внимание — может, это и не свидетель вовсе, а так, фоновая бесцветная личность, каких всегда много вокруг.

Выйдя из лифта на лестничную площадку, Петров остолбенел. Васнецов лежал на спине, с дырой во лбу, из которой бежала кровь. Петров тут же вспомнил про подозрительного типа, выходившего из подъезда. Может, еще успею, решил водитель. Расстегнув верхнюю пуговицу кителя убитого начальника, он вытащил из нательной кобуры пистолет Макарова и нажал кнопку не успевшего уехать лифта. Пока лифт спускался, Петров проверил наличие в магазине патронов, снял оружие с предохранителя, дослал патрон в патронник.

Чибису не повезло. Вместо того чтобы смыться с места преступления на угнанной машине, он в панике пытался протиснуться между служебной «Волгой», стоявшей поперек пути, и припаркованным рядом «Вольво». Хотя разгона, чтобы раздвинуть машины, не хватало, Чибис попытался протаранить проход между «Волгой» и «Вольво», но не вышло. В этот момент из подъезда выскочил Петров. Увидев этакое родео, он, не будь дураком, одним прыжком заскочил назад в подъезд, за железную дверь. На всякий случай, для прокурора, выстрелил в воздух, а затем стал метиться в плечо убийцы. Но слишком состорожничал, промазал. Чибис выставил было пистолет с глушаком в окно машины, но, увидев, что в такую щелку железной двери, из которой торчит дуло «Макарова», еще при таком паршивом освещении, попасть нереально, оставил эту идею, пригнулся и попытался еще раз протаранить препятствие. Бесполезно. Петров был неплохим стрелком, всегда выбивал из тридцати очков минимум двадцать семь. Правда, освещение искусственное, фонарь светит не ахти. Придется постараться. Как следует прицелился и, пока Чибис переключал передачу, выстрелил. Кажется, попал. Посмотрим, что он будет дальше делать. Может, еще поупражняться придется. Надо же, сволочь, шефа пристрелил. Атакой хороший мужик был, все жизненные вопросы на раз решал.