Виктор Бурцев - Зеркало Иблиса Страница 45

— Война быстро двигает по службе, да?

— Это верно, господин капитан. Только думаю я, что выше унтера не поднимусь. Образования не хватает, да и подустал я командовать. Сказать по правде, я, как узнал, что нас к вам отряжают, обрадовался. Вот, думаю, теперь кто-то другой за меня думать станет.

— Ну и как?

— Да ничего… — Обст посмотрел из-под ладони куда-то на линию горизонта. — Привык я, оказывается, командиром быть. Мои люди…

Он пожал плечами и замолчал. Фрисснер присмотрелся к той точке, которую так сосредоточенно рассматривал Обст.

— Что это там?

Ответа не последовало, унтер-офицер смотрел за спину Артура. Настороженно смотрел.

Фрисснер резко обернулся.

Перед ними, словно появившись из песка, стоял Муамар.

— Что там? — спросил Фрисснер, махнув рукой на горизонт. Проводник его злил — особенно эта идиотская манера возникать бесшумно и неожиданно.

Муамар сделал несколько непонятных знаков и тоже уставился куда-то в желтый океан.

— Ну и что он хотел сказать? — риторически спросил Артур.

— Если позволите, господин капитан, то думаю, он имел в виду ваш бинокль, — сказал из-за плеча Обст. — Ух очень на грудь вам указывал, а потом на глаза. Вот ведь обезьяна глухая…

Фрисснер едва удержался, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Докатились!

В бинокль Артур разглядел только какие-то черточки, палочки и зелень.

— Тмесса?

Муамар кивнул и ушел за грузовик. Кинул на песок молитвенный коврик и забормотал что-то неразборчивое.

— Обст! Посты отменяются, сажайте за руль свежего шофера. Еще час езды, и мы достигнем оазиса.

— Слушаюсь!

Когда Фрисснер завел машину, передняя дверца вдруг открылась, и внутрь забрался Ягер. Штурмбаннфюрер был слегка бледен, но более ничто не выдавало того, что он был вчера пьянее вина.

— Штурмбаннфюрер, — сказал Ягер с ходу. — Я приношу свои извинения за мое недостойное поведение вчера днем. Впредь такого не повторится, обещаю вам. Нахожу ваши действия правильными, в кузове грузовика я быстро пришел в норму. Еще раз прошу прощения. И спасибо, что впустили меня обратно…

— Принято, — пробормотал Фрисснер. — Скажите только одно: где вы берете коньяк?

Ягер повернулся к Артуру и сказал, четко чеканя буквы:

— Там больше нет, штурмбаннфюрер. Коньяк кончился.

— Это многое объясняет.

«Фиат» чихнул и тронулся. Фрисснер понял, что ему неудержимо хочется спать.

— Хотите, я вас сменю, командир? — спросил с заднего сиденья Богер. — У меня уже не так болит, а управлять машиной днем я могу и одной рукой.

— Отдыхайте, вы мне еще пригодитесь…

— Ооо… — возле Богера завозился задремавший было Замке.

Макс быстро сориентировался и помог профессору подняться на сиденье.

— Как мне плохо… — Замке держался за голову и раскачивался. — Как плохо… Голова так болит… У нас нет кофе?

— Это самая веселая шутка, которую я слышал за все время этой пустынной гонки, — заявил Богер. — Потребовать кофе посреди песка, это сильно. Восхищаюсь вашим мужеством, профессор.

— Ооо… Как болит… Как болит…

Фрисснер упорно молчал. Теоретически в аптечке можно было найти какое-то болеутоляющее, но тратить его на загулявшего пьяницу, который мается с похмелья, Артур считал неправильным. Да и вряд ли поможет.

— Почему так дурно пахнет? — спросил Замке.

— А чего бы вы хотели? — поинтересовался Богер. — Вы думаете, что от вас фиалками пахло? Нет, дорогой профессор, теперь уж терпите.

— И бок болит, — плаксиво пожаловался Юлиус. — Что у меня с боком?

— Ушиблись, — пояснил Макс. — Когда с сиденья упали.

Богер не стал уточнять, что с сиденья на пол машины профессора скинул именно он. К чему расстраивать человека?

— Тошнит… Ооо… Меня тошнит… Артур… Остановите! Меня сейчас вырвет!

— Черта с два! — зло ответил Фрисснер. — Окно откройте и вперед. Я не стану останавливать экспедицию из-за двух… Одного алкоголика.

— Ооо… Моя голова! Тошнит! Ягер, зачем вы меня так напоили?! Тошнит…

Наконец он справился с окном и высунулся наружу, освобождая содержимое своего желудка Богер брезгливо поморщился.

— Интеллигенция, — отчеканил Ягер. — Совсем не умеет пить.

— Позвольте заметить, что напоили его именно вы, — сказал Фрисснер.

— Я его не заставлял, — невозмутимо парировал Людвиг.

К тому моменту, когда колонна подошла к Тмессе, Фрисснер все чаще засыпал за рулем, а профессору изрядно полегчало. В нем даже проснулся исследовательский инстинкт.

— Мне кажется, что мы прибыли вовремя. Ну, или почти вовремя, — профессор метался от окна к окну. — Посмотрите туда, где-то там должна быть площадь… И фонтан.

— Фонтан? — Спросил Ягер.

— Да, да, именно так!

— Что за бред, — сказал Макс Богер. — Кому в голову придет такая идиотская мысль — ставить фонтан посреди Африки? Эту идею нельзя назвать особенно экономичной.

— Естественно, только это религиозная традиция. Поймите, Макс, это бывает только раз в три года. Этот фонтан работает только семь дней, а потом вода уходит…

— Что значит — уходит? — спросил Ягер, оборачиваясь к профессору. — Вы хотите сказать, что уровень воды тут меняется?

— В этом-то все и дело. А…

— Дышите в сторону, — посоветовал Людвиг.

— Извините, — нисколько не смутился Замке. — Так вот, раз в три года водяные озера в скальном основании внезапно меняют свою наполненность… Понимаете?

— Не совсем.

— Ну, уровень грунтовых вод в этом регионе начинает повышаться… Что я говорю?! Надо проще. Воды поднимаются к поверхности, и единственный фонтан в этом оазисе вдруг начинает действовать. Понимаете?

— То есть вы хотите сказать, что фонтан действует сам по себе? И его никто не включает?

— Вы меня очень точно поняли… Ну, конечно, следует поправиться, я лично этого явления никогда не видел… Об этом говорится только в тех документах, к которым у меня был допуск. Так что я не могу быть абсолютно уверенным…

— Понятно, — сказал Ягер и отвернулся.

— Но сейчас у нас есть уникальная возможность! Господа, есть уникальная возможность все проверить. Именно сейчас та неделя… Правда, самый ее конец…

— Я вам напомню, профессор, что у нашей экспедиции несколько иные цели, — сказал Фрисснер.

— Одно другому не мешает, так или иначе нам придется тут задержаться, хотя бы на один день. Вы должны отдохнуть. И шоферы грузовиков тоже. И вода… Нам ведь нужна вода. Запчасти… Горючее…

— В логике вам не откажешь. Черт возьми, где-то тут должна быть комендатура…

— Обязательно должна быть, штурмбаннфюрер, — сказал Ягер. — В этих местах добывают соду. Итальянцы не могут оставить такое место без присмотра, и растрясти их на жратву и железяки мы сумеем.

— Называйте меня капитан, — проворчал в ответ Фрисснер. — Если я не ошибаюсь, вот та куча мешков с песком должна олицетворять собой нечто вроде блокпоста.

— Похоже на то, — подал голос Богер. — По крайней мере, пулемет там стоит. Один.

Когда машины подъехали к блокпосту, из-за мешков показалась голова часового.

— Макаронники, — констатировал Ягер. — Жирная рожа, с которой только что не капает оливковое масло.

— Не забывайте, что они все-таки наши союзники, — без особого энтузиазма напомнил Фрисснер, выбираясь из автомобиля.

— Интересно, как такое можно забыть? — Ягер последовал вслед за ним.

— Дежурный?

— Si?

— Говоришь по-немецки?

— No… Doice? — Часовой совсем выбрался из-за мешков. Солдат был одет в форму итальянских парашютистов, которая висела на нем бесформенным тряпьем. Ни форменного кинжала, ни знаков отличия Фрисснер рассмотреть не сумел. Сущий бандит, право…

— Макаронник…

— Союзник, — вставил свое слово Ягер.

— Вместо того чтобы язвить, могли бы пообщаться с этими остолопами. В число ваших талантов знание итальянского не входит?

— Входит. Правда, не в полном объеме.

— Так какого же черта вы тут комедию ломаете?

— Не смог отказать себе в таком удовольствии, — и Ягер перешел на итальянский. — Солдат, нам нужно говорить с твоим начальством. Мы немецкие офицеры, нам нужна вода. Понимаешь?

Итальянец радостно осклабился и что-то залопотал.

— Что он говорит?

— Что-то говорит, — задумчиво сказал Ягер. — Только я не понимаю, что именно. Он говорит слишком быстро и ко всему прочему он, кажется, с Сицилии Деревенщина. Дома пас коз, наверное, а теперь жрет туг чеснок… Ч-черт, воняет как! Да, точно с Сицилии.

— А это как влияет?

— Акцент, — пояснил Ягер, пока солдат изливал на них потоки одного из самых экспрессивных языков планеты. — Послушай, солдат. Мне нужен сержант. Или лейтенант. Понимаешь? Нет, нет… Говори медленней, я плохо понимаю.

— А! — Итальянец вскинул палец кверху и с резвостью породистой лошади ускакал за мешки.