Александр Шейнин - Полынов уходит из прошлого Страница 46

— Да за тридцать уже.

— Неужели за тридцать? Он так молодо выглядит и такой красивый...

Михаил рассмеялся, погрозил девушке пальцем:

— Новое дело... Раньше я должен был к одному ревновать. Теперь к другому... Кстати, где Малинин, что с ним?

Со дня возвращения Михаила оба, не сговариваясь, деликатно не говорили о нем.

— Уехал... И, кажется, надолго... Ты знаешь, я его обвиняла в том, что он хотел убить тебя.

— Вот как?

— Мне Василий Яковлевич рассказал, почему отложили испытание твоего парашюта... А Виктор в то утро заходил в палатку, и я решила, что он испортил предохранитель.

— О, это ты напрасно... Ты знаешь, я потом долго размышлял над тем, что произошло... И нашел причину.

— Какую?

— Недостаток в конструкции... Я поставил слабую пружину, и предохранитель мог от малейшего толчка сам соскочить. В новом варианте я это предусмотрел и теперь альпинистам он будет служить безотказно.

— Ой, как стыдно... Я тогда его чуть не выгнала...

— Напиши ему... Хочешь вместе... Надо извиниться.

Лена с благодарностью посмотрела на молодого человека.

— Мы это сделаем.

— Обязательно.

Несколько минут они просидели молча, думая каждый о своем. Внезапно девушка испуганно вскрикнула.

— Леночка, что с тобой?

— Там... человек.

— Где.

— Вон там... за забором...

Но в том месте, куда она указывала, никого не было. За низкой деревянной оградой виднелась лишь запорошенная снегом дорога.

— Тебе показалось.

— Нет, что ты... Я подняла голову и увидела... Темное лицо, как будто в маске... А глаза живые... Они пристально смотрели во двор... и даже пальто видела с черным поднятым воротником.

Михаил молча встал, направился к калитке. Лена последовала за ним.

Но улица была пустынной. Снег лежал на крышах соседних домов и накрепко заколоченных ставнях.

— Странно, — задумчиво проговорила девушка. — Но я сама видела...

— Может быть, прохожий?

— Тогда куда он делся?

— Наверное, ушел по дороге в лес... Из-за деревьев мы его не видим.

— За такое короткое время уйти он не мог. Значит, бежал. Зачем?

— Логично. Действительно, зачем ему надо было бежать?

Они дошли до самого леса, но никого не встретили. В раздумье повернули назад...

ПАВЕЛ НАЧИНАЕТ МЕЧТАТЬ

А молодой Полынов в это утро вместе с учителями и старшеклассниками местной школы трудился в лесу. Он раскраснелся, скинул пальто и, оставшись в легкой куртке, один взваливал на борт грузовой машины распиленные бревна.

Ребята с удивлением поглядывали на великана, которого уже окрестили дядей Степой.

Чувствовал он себя отлично.

Но чтобы понять, как Павел оказался на воскреснике, придется несколько возвратиться назад.

Вопрос о том, что делать молодому Полынову в жизни после выхода из ущелья, всесторонне обсуждался Александром Ивановичем, Щербаковым и Леной. Конечно, знаний, полученных Павлом от отца, для практической деятельности было недостаточно. Поэтому первая общая мысль сводилась к тому, чтобы тот только учился. Возможность к этому имелась. Александр Иванович чувствовал себя настолько крепким, что твердо решил пойти работать. Даже место ему было предложено — научным сотрудником во Всесоюзной Академии медицинских наук. Значит, сын мог спокойно учиться. Но сколько лет потребуется, чтобы он получил высшее образование? По самым скромным подсчетам и при максимальной загрузке — не меньше 6—8. Согласится ли Павел находиться все это время на иждивении престарелого отца? А семья... Молодой Полынов находился в таком возрасте, когда об этом нельзя было не думать. Кто же ее станет содержать?

Михаил предложил устроить молодого Полынова на заводе, где он сам работал. Через год-два Павел станет квалифицированным рабочим и одновременно сумеет учиться в вечерней школе.

Александру Ивановичу, хоть и понравилась эта идея, но он высказал опасение, что для осуществления ее время не наступило.

— Боюсь, что Павел будет чувствовать себя плохо. Он еще не привык к людям...

Лена поддерживала старого Полынова:

— Пусть пройдет несколько месяцев... Павел Александрович осмотрится, надо лучше ему больше показывать, может быть, он сам себе облюбует специальность, выберет профессию... Это ведь на всю жизнь, так лучше не торопиться.

— Согласен, — сдался Щербаков. — А на завод я его свожу, покажу вое цехи.

На этом и порешили. Молодые люди взяли шефство над Павлом, отдавая ему все свое свободное время... По вечерам они ходили с ним в театры и кино, а воскресные дни проводили в длительных прогулках по столице, знакомясь с достопримечательностями Москвы.

Павел, как ребенок, воспринимал мир — непосредственно и восторженно... Все его интересовало, обо всем хотелось узнать и, не задумываясь о будущем, он радовался настоящему.

Друзья позаботились и об его учебе. В поселке, где поселились Полыновы, имелась семилетняя школа. Щербаков съездил туда, познакомился с директором ее, Виктором Осиповичем Дубко, добродушным украинцем, лет на пять старше Павла, смуглым крепышом, с пышной, черной шевелюрой и симпатичным лицом, на котором война оставила след: рубец на левой щеке.

Он гостеприимно принял Щербакова, а когда узнал историю Павла, горячо воскликнул:

— Поможем... Я сам буду с ним заниматься. Да и другие учители не откажутся... Вот проверим, что он знает, а тогда программу занятий для него составлю...

Вошел Дубко в дом с приветливой улыбкой, долго жал руку Александру Ивановичу, приветствовал Павла, как старого знакомого, и предложил, не теряя времени, приступить к занятиям.

Часа три он провел наедине с Павлом, деликатно проверяя его знания...

Перед уходом Александр Иванович заговорил с ним об оплате уроков.

— Да вы что? — блеснув своими черными глазищами, с сердцем проговорил он. — На первый раз я вам прощаю, — отойдя, закончил он с улыбкой, — но чтоб больше об этом я не слышал... Заниматься с Павлом Александровичем я буду через день... Он молодчина, голова у него свежая... Да и вы не теряли времени в ущелье... Классическую литературу он знает хорошо, физику и математику также... Ну, а в чем отстал — нагонит... За год мы с ним семилетку пройдем, а там увидим, что делать...

Являлся он сюда с ворохом книг, а вскоре и Павел стал частым гостем в школьной библиотеке.

Занимался он много и охотно, жадно читал, и многие книги лучше всяких учебников рассказывали молодому Полынову о новой, еще плохо известной ему жизни.

Он любил приходить на школьные вечера и вскоре в небольшом, дружном педагогическом коллективе стал своим человеком. И когда учителя и старшеклассники отправились в ближайший лесхоз на воскресник, чтобы завезти в школу топливо, Павел охотно принял в нем участие.