Юлия Пасынкова - Танцы на осколках (СИ) Страница 46

- Ночка будет долгой, - проблеяла я и опять скрылась в тазу.

Часть 3. Глава 18.

375 год от наступления Тьмы

месяц Хлеборост

20 день

Четыре темные фигуры стояли на смотровой площадке башни. Три из них ежились, пытаясь укрыться от нарастающего ветра, четвертая, казалось, ничего не замечала и вглядывалась куда-то вдаль. Истомир послюнявил палец и, проверив направление ветра, продолжил ждать, не обращая внимания на остальных. Брест был мрачнее тучи, он поправил перевязь меча и не сводил глаз с чародея. Милка поплотнее закуталась в темный плащ и иногда смачно позёвывала. Прежняя проверила походный мешок и, сморщившись, ухватилась за живот. Эта ночь не прошла для нее бесследно: под глазами у девушки пролегли тени, а бледная кожа просвечивала насквозь, обнажая даже мелкие венки.

На востоке уже показались первые лучи, но небо еще не сменило звездное полотно на утреннюю голубизну.

Истомир вытащил из-за пазухи роскошного камзола аккуратно сложенный пергамент и протянул Мурке:

- Это карта. Там указано, где схрон с эликсиром. Карта старая, разберешься что-куда. Я закину вас в середину города, оттуда уже сами топайте. Назад, как и сговорились, добирайтесь своим ходом. Так… Что-то еще хотел смолвить… - Маг задумчиво потрогал свою бородку и махнул рукой, -  А, не помню, ну да Ящер с ним. Готовы? И еще не высовывайтесь за стенки кокона.

- Что-за кокон? – насторожился Брест.

Истомир только шикнул в ответ, он повернулся к ним спиной и воздел руки в пробуждающееся небо. Ветер усилился, окутывая плотной стеной трех путников. Вихрь принес пыль, обломанные ветки. Он закручивался по спирали вокруг людей, отделяя троицу от чародея. Маг, не опуская рук, что-то бормотал. Его спина напряженно изогнулась, полы его сюртука мотало из стороны в сторону, а некогда аккуратно прилизанные волосы разметало на ветру. Брест подгреб к себе девушек и крикнул через силу:

- Держитесь…

Его голос утонул в диком реве вихря, окружившего их. Вокруг нельзя было ничего разглядеть: одна сплошная стена сжатого и постоянно меняющегося воздуха, в которой иногда мелькал всякий мусор. Путники инстинктивно повернулись лицом в центр и зажмурились, силясь вдохнуть поглубже. Наемник почувствовал, как ноги отрываются от земли. В страхе он ухватился и прижал к себе девок. Те, не открывая глаз, лишь молча вцепились друг в друга: земля ушла из-под ног. Прав был Истомир: высунься они из воздушного кокона сейчас, лететь вниз пришлось бы долго.

Брест не знал, сколько прошло времени, но про себя он молился, чтобы полет в бешено вращающемся ветряном коконе поскорей закончился. Как оказалось, полет наемник не любил больше, чем всех ворожей вместе взятых. Руки мужчины уже онемели от неподвижности и напряжения, когда, наконец, плотная стена подвижного воздуха разорвалась, и троица с силой ударилась о твердую поверхность.

Они кубарем покатились по земле. Брест, не разжимая стальной хватки, оказался верхом на девках.

- Отпусти, - прохрипела бледная воровка.

Милка только промычала, ее рот был забит волосами Мурки. Наемник еле расцепил медвежьи объятия: от перенапряжения и страха руки плохо слушались. Диковинный клубок человеческих тел, наконец, распался, а Мурка, откатившись в сторону, простонала:

- Сочувствую я тебе, Милка, если он и в постели так обнимает.

Она перевернулась на спину и тяжело дышала, служанке было не лучше. Наемник хотел было что-то ответить, но передумал, он лишь хмыкнул и молча поднялся на дрожащих ногах, оглядывая место, в которое их занесло.

- Надеюсь, ты не потеряла карту, а то, чувствую, худо нам придется, - хмуро заметил он.

Воровка не спеша поднялась. Ее еще покачивало от пережитого полета, но с каждой минутой она чувствовала себя все лучше. Прежняя доковыляла до Бреста:

- Добро пожаловать в мой мир, - криво улыбнулась она, поправляя заплечный мешок.

Путников выбросило на проплешины старой асфальтной дороги, от которой осталось одно название. Этот кусок серого крошева каким-то чудом не зарос, как все остальное. Всюду, куда ни кинь взгляд, колыхалось зеленое море. Камень был надежно укрыть под толстым слоем высокой травы и мха. Кустарники разрослись в целые рощицы, а деревья, доломав остатки старой цивилизации, стали подлинными хозяевами. Троица оказалась в центре дикого леса, изредка размежеванного домами старого мира. Кругом было тихо. Не доносилось ни криков птиц, ни даже жужжания гнуса.

Утреннее небо закрывали высокие шпили странных коробок с пустыми глазницами. Как оскаленные черепа, старые дома молча наблюдали за неожиданными гостями. Брест потрясенно закинул голову и разглядывал верхушки многоэтажек.

- Не нравится мне тут, - поежилась служанка.

- Мне тоже, - протянула воровка, к чему-то прислушиваясь. Она молча вытащила свой кинжал из ножен и втянула воздух, принюхиваясь.

Наемник отвлекся от созерцания былой мощи и покосился на Катерину. Уж в чем-в чем, а в том, что касается прежнего, Брест ей доверял.

- Что-то не так? – насторожился он.

- Слишком тихо, - пробормотала Мурка, - И город почти не разрушен, только сильно зарос. Что-то тут нечисто. Напомните мне, потрясть этого чародея как следует за шкирку, сдается мне, этот паскудник о чем-то умолчал. И давайте-ка уже убираться отсюда, а то мы тут заметные, как Милкина задница.

Служанка нахмурилась и исподтишка обернулась назад себя, а Прежняя уже вышагивала в другом направлении, непрерывно озираясь по сторонам.

- Пойдем, - Брест положил руку на плечо служанке и кивнул в сторону удаляющейся спины .

Они поспешили за воровкой, которая торопилась в дом, расположенный неподалеку и торчащий из зелени. Мурка аккуратно раздвинула ветви дикой сирени, разросшейся до небывалых размеров, и, не оборачиваясь, проскользнула к входу в здание. Сзади послышался треск сучьев, но она не обернулась. Двери в проеме не было и, перешагнув через сгнивший порог, девушка замерла на месте, не решаясь пройти дальше. Ее нагнали двое. Она подняла руку, чтобы наемник со служанкой не шевелились:

- Дальше лучше не ходить. Здесь деревянный пол: один шаг и можно провалиться и переломать себе кости. Доски наверняка гнилые. Поищем другое убежище.

Прежняя, вопреки ожиданиям служанки, не вышла обратно на открытую дорогу, а стала продираться сквозь заросли вдоль потрепанных временем стен. Милка про себя ворчала, когда очередная ветка зацепила плащ, но вслух помалкивала, чтобы не навлечь гнева наемника. Тот невозмутимо шел рядом, держа наготове меч.