Николай Вихирев - Искатель. 1965. Выпуск №1 Страница 46

Они уже шли по знакомым улицам, когда упали с черного неба первые, тяжелые капли. А около самого вокзала с треском, как тугое полотнище, разорвалось небо и на город обрушился ливень.

Совсем мокрые, вбежали они в вокзал.

Виталий получил в камере хранения чемоданы, и они с Косым битый час сидели на них и курили, пережидая грозу.

Наконец небо посветлело, стало сероватым, и дождь стал редеть. Решили идти.

По дороге Виталий спросил, придав голосу интонации уважительные, почти восхищенные:

— И с какого дела ты столько барахла унес?

— Грабанули одно ателье. С Котом ездили. И шоферягу одного подцепили. Он как увидел — столько тянем, в штаны наклал.

— Без мокрого обошлись?

Косой остро глянул на него через плечо. — Работаем чисто. А что, шум пошел?

— Шума не было. А про сторожа какого-то малость слышал.

— Стукнул его Кот, не удержался, — сердито сказал Косой.

Виталий вспомнил щуплое, старенькое тело у порога ателье, седые, перепачканные в крови волосы. Хотелось схватить Косого и бить, бить тоже в кровь. И ярость на секунду затуманила голову. Он так взглянул на Косого, что, поймай тот его взгляд, все было бы кончено.

Долго шли молча. Виталий боялся, что голос выдаст его. Косой озабоченно думал о чем-то своем.

Когда подошли уже в темноте к домику на огороде, за занавешенным окном тускло горел свет.

— Обождешь тут, — снова распорядился Косой и потащил чемоданы сам.

Обратно шли молча, в темноте поминутно спотыкаясь и осторожно нащупывая ногой тропу. Потом Косой озабоченно произнес:

— От Анисьи уходить надо. Глаза там мозолить нечего.

— Куда уходить-то?

— Куда, куда. Куда надо!

— Чего темнишь?

— Ты помалкивай. Я свой воровской мир люблю. Его беречь надо. Ясно?

— Ясно.

Они уже шли по улице рядом, стуча каблуками по деревянному тротуару. Редкие фонари желтыми бликами ломались на грязных досках. Было пустынно и тихо.

«Взять бы его сейчас, — подумал Виталий, — скрутить — и конец его кодле, его делам, его преступлениям». Хотя понимал, что нельзя этого делать, что рано.

Но события развернулись стремительно и опасно, совсем не так, как предполагал Виталий.

Около дома Анисьи Косой остановился, прижался к забору и рукой притянул к себе Виталия. Они долго и чутко прислушивались. Откуда-то доносились звуки музыки, далекие паровозные гудки, шум проносившихся где-то автобусов, в каком-то из домов играло радио, с дальнего конца улицы слышались звуки баяна и голоса людей. Ночной неугомонный город был полон звуков — мирных, трудовых, веселых. И только здесь, у этого проклятого дома, как казалось Виталию, притаилась опасность, притаилась боль. И он, Виталий, словно держал руку на этом гнилом нерве города, словно от него зависело оборвать этот страшный нерв. А где-то там, в гостинице, в своем уютном номере Светлана пишет, или читает, или думает, может быть, о нем, об их встрече. И в памяти вдруг всплыли строки далекой фронтовой песни, которую Виталий никогда не пел, он только слышал ее по радио: «До тебя мне идти далеко, а до смерти четыре шага…»

Косой оторвался от забора и буркнул:

— Потопали. Все вроде тихо.

Они вошли в дом.

Первый человек, которого увидел Виталий, была Ниночка. Он увидел ее ненавидящий, лихорадочный взгляд и понял, что случилось что-то непредвиденное и страшное.

А сзади, за спиной его, уже возникла тяжелая, как глыба, фигура Кота. Он нехорошо усмехался.

— Качать права будем, — услышал он вдруг кем-то произнесенные слова и инстинктивно отпрянул в сторону, к окну.

Он увидел озадаченное выражение на лице Косого.

— Чего надумали? — напряженно спросил он.

В комнате было еще два парня. В углу сидела, словно спала, Анисья.

— Вот этот, — Кот тяжело указал на Виталия, — в гостинице с уголовкой встречу имел. Она видела, — и он мотнул головой в сторону Ниночки.

Косой спружинился, словно для прыжка, и, по-волчьи взглянув на Виталия, хрипло спросил:

— Верно говорят?

Виталий, пытаясь унять нервную дрожь, медленно покачал головой.

— Брешет.

— Я сама, сама видела! — взорвалась Ниночка. — Приходил туда этот, из гормилиции! Я нарочно пошла посмотреть, куда он ее поведет! А потом и тот пришел. А вышли порознь. Я видела!.. Сама!.. Подослали его!..

И тут Косой, развернувшись словно пружина, кинулся на Виталия. В руке у него блеснул нож.

На ориентировку не осталось и секунды. Повинуясь больше отработанному рефлексу, чем разумному расчету, Виталий нырнул навстречу Косому, ему в ноги. И когда тот уже падал на него, Виталий заученным ударом, сам потом удивившись разумности своего расчета, обрушил Косого вправо, головой вниз, на угол стола.

Стремительно вскочив на ноги, он снова отпрыгнул к окну, успев схватить нож, выпавший из рук Косого. Высоко подняв его над головой, Виталий уже собирался высадить плечом раму окна, как тут его обожгла мысль: «Васька!» Если сейчас убежать, все подозрения падут на него.

— Не подходи! Убью! — крикнул Виталий.

Ни Кот, ни двое остальных парней еще не успели сообразить, что произошло, когда раздался истерический крик Ниночки:

— Кот, Кот! Он сейчас в окно выскочит.

На полу стонал Косой, пытаясь подняться. Кровь сочилась по смуглой щеке, черные глаза были полны бешенства.

— Дай ему, Кот, — прохрипел он.

И Кот глыбой двинулся на нож. Парни зашли с боков.

— Стой, ребята, — угрожающе предупредил Виталий. — Бежать мне некуда. А она… — ему вдруг пришла новая мысль. — Она же дешевка! — он с презрением посмотрел на Ниночку. — Она же липла ко мне всю дорогу и плевала на тебя, Косой! Хотела, чтобы затащил ее под любой куст, паскуда! А я чужих баб не трогаю! Понял?

Он сказал это с такой силой и яростью, что взгляды всех обратились на Ниночку, и та залилась краской, задрожали губы, она съежилась, как от удара, под неостывшим взглядом Косого. Да, Виталий не врал, это было сейчас всем ясно.

— Гнида… — прошипел Косой, тяжело поднимаясь с пола и утирая рукой кровь со щеки. — Теперь уж попомнишь меня… — и он грязно выругался.

Видно, Ниночку тут знали.

Кот, сопя, отошел к двери, парни замерли. Все ждали, что еще скажет Косой. А тот мутно посмотрел на Виталия и, повернувшись к Анисье, которая испуганно жалась в своем углу, хмуро приказал:

— Водку давай, зараза! — и только потом бросил Виталию: — Опускай нож, Все.

Обстановка разрядилась. Водка довершила остальное. Выпив, Косой обмяк и сказал Виталию:

— Ну, ты даешь. Такого кореша иметь в Москве — лучше ничего не надо.