Павел Гейцман - Тайник Страница 49

— Что я должен ответить, если профессор Матысьяк из экспедиции археологов спросит меня о докторе Тарчинской? Каждый день жду его вызова. Генрика должна была возвратиться из Утицы еще на той неделе.

— Не вызовет, он в курсе, — ответил капитан. — Иначе, к сожалению, было нельзя.

— А не возбудит ли его молчание подозрение у похитителей? На его месте каждый…

— Не возбудит. Профессор Матысьяк не молчит. Телевидение уже два дня тому назад передавало информацию об исчезновении сотрудницы археологической разведки ЮНЕСКО в Утице или Тунисе. Радио повторяет это сообщение регулярно, каждый день. Исчезновение не могло остаться незамеченным, это похитители должны были учитывать. Она ведь не в отпуске, как Тиссо.

Пальмовые рощи начали бледнеть и расплываться перед глазами. Фата-моргана исчезла так же быстро и неожиданно, как появилась. Вместо нее возникло пестрое скопление палаток. База. Дом! Но обычного чувства облегчения Войтех не испытывал. У него не было здесь больше надежного убежища. И весь мир стал чужим и безразличным. Даже работа перестала его интересовать. Перед его глазами стояло ее лицо.

— Во второй половине дня снова полетите? — тихо спросил Боукелика.

Он устало кивнул:

— Конечно, только не знаю, сколько времени мне еще удастся водить за нос моих специалистов.

— Обратно, Энрико, обратно! Еще раз пройди эту трассу! — крикнул пилоту вертолета геофизик Дутарте, и тень, бесшумно бегущая по песчаным волнам, начала возвращаться, сделав большой крюк.

Вечер был на исходе, и солнце висело низко над барханами. С начала недели они летали в полном составе. Франко Бор- зари — картограф и геодезист, геофизик Дутарте и главный геолог Винтер. Почему тот сам занимается этой поденщиной, никто не знал.

Пилот Отталини скучающе смотрел на Дутарте, склонившегося над аэромагнитометром.

— Выдерживай направление юго-юго-юго-восток. Магнитометр реагирует! Слышите, доктор?

Винтер удивленно повернулся к нему.

— Франко, снимки! — приказал он картографу и стал внимательно наблюдать за местностью.

— Там, внизу, скорее всего, поверхностная жила железных руд. Это возможно, доктор? С высоты двухсот метров прибор не реагирует, а со ста пятидесяти — да. Стоп! Уже кончилось. Ну, еще разок, Энрико! Снижайся до ста метров и тщательно копируй рельеф. Нанесу на карту трассу-

Тень вертолета скользила по барханам. Войтех изучал местность. Залежи бурого железняка прямо под слоем песка? Может быть, здесь все возможно.

— Тут не о чем и говорить, — заявил Дутарте, — это просто карман, а не залежь. Так и продолжай, Энрико, выдерживай высоту! Я только не пойму, зачем мы так основательно утюжим этот участок пустыни. Что вы хотите найти под этими песками, шеф? Щебень, возможно, глину и, самое большее, незначительную залежь железной руды. Или оптимисты из тунисского министерства думают, что достаточно молотком забить в песок трубу, и брызнет нефть?

— И мы должны найти это верное место! — засмеялся Бор- зари.

Винтер кивнул:

— Не удивляйтесь, ведь кругом постоянно происходят такие чудеса, поэтому многие люди не могут понять, почему бы чуду не произойти и здесь.

— Через восемь минут зайдет солнце, — сказал пилот, — нам пора закругляться.

Солнце уже лежало на песчаных гребнях. Длинные тени изменили лицо пустыни, теперь она была освещена только с западной стороны.

— Что ж, по домам, парни! — кивнул Винтер, и Отталини начал менять курс. — Конец работе, солнце закатилось, можно идти пить пиво.

Цвета начали меняться, золотая охра и красная медь, в долинах — фиолетовые тени. Казалось, здесь не действуют никакие законы оптики, пустыня установила свои законы. Винтеру страстно захотелось остаться одному среди этой бескрайней пустыни, подальше от всего остального мира. Но он понимал, что это невозможно. Человек всюду тащит за собой свой человеческий мир. И в этом внутреннем мире бушуют такие же бури, грозящие ему самоуничтожением, как и во внешнем. Ни от чего нельзя убежать!

— Я бы хотел посмотреть запись магнитометра после ужина, — сказал он Дутарте, когда они приземлились. Первый раз магнитометр начал реагировать. На расстоянии сорока километров к юго-востоку от Доуза. Поверхностная залежь бурого железняка? Вероятнее всего — да, но, возможно, и что-то другое. Он должен изучить запись измерений и снимки.

Приняв душ, он с облегчением вытянулся на кровати и закрыл глаза. Минута отдыха, мгновения покоя. Но Боукелика коварно влез в его мысли и сказал: «Мы должны убедить их, что существует то, чего на самом деле нет…» Это отчаянная затея. Вот если бы удалось найти клад… Он чувствовал, что им уже несколько дней владеет золотая лихорадка, что он поддался ей. Похитители бесповоротно убеждены, что клад лежит здесь. Девяносто восемь ящиков и две бочки золота. Они не останавливаются перед шантажом и убийством, они не остановятся ни перед чем. Вдруг клад действительно здесь, и он зря сомневается в его существовании?

Он закрыл глаза. Генрика сидела в тени пробкового дерева на фоне карминно-красной стены какого-то дома…

— Вы не собираетесь на ужин, доктор? Вам плохо? — услышал он голос Франко Борзари. — Можно зайти?

Минуту он с недоумением смотрел на картографа, потом сел и потянулся.

— Конечно, разумеется… Я думал, что уже глубокая ночь, устал я от всего этого… Теперь время ужина?

— Давно прошло, Филоген подогревает для вас бараний окорок.

— Я смотреть на него не могу.

— В этом вы не одиноки.

— Выпить не хотите?

— С удовольствием. Хотя я принес вам такие дурные вести, что пить, собственно, не за что, — и он положил на стол пачку снимков и карт.

Винтер вопросительно посмотрел на него и вынул из холодильника бутылку коньяку.

— Знаете, что Дутарте сегодня так торжественно обнаружил своим инструментом? — Винтер разлил коньяк по рюмкам. — Это всего-навсего древний рудник. Возможно, римский, а может, еще пунический. Месторождение было истощено бог весть когда, и магнитометр регистрирует только следы руды в пустой породе или остатки жилы. Посмотрите на снимки: дюны вокруг — это, скорее всего, терриконы, они имеют типичные очертания. Если верить старой арабской карте Абу аль-Хасана, составленной на основании древних римских карт, рудник здесь был несомненно. В те времена, две-три тысячи лет назад, пустыни там еще не было. На этой вот голландской карте начала семнадцатого столетия тоже отмечен рудник. Вы только посмотрите… — Он развернул копии старинных карт. — Достаточно сделать пару шурфов, и больше я бы на этом не задерживался.

— Шурфы мы будем бить обязательно, — сказал Винтер, с интересом рассматривая старую геологическую карту, — но не думаю, что римляне нам что-то оставили. Покажите мне снимки. Видимо, вы правы, это просто следы породы, остатки древней добычи… — Он медленно допил коньяк, не отрывая взгляда от карты.