Алистер Маклин - Искатель. 1994. Выпуск №5 Страница 49

— Сколько нужно времени чтобы снять с турбины все, что осталось от обшивки?

— Бог его знает. В нормальных условиях на это ушло бы минут десять. А так — час, если не больше.

— Спасибо за все, ребята, — едва заметно улыбнувшись, поблагодарил подчиненных Свенсон и, увидев, как из заполненного черным дымом коридора возникли Хансен и Картрайт, прибавил: — А вот и командир группы главных двигателей. Можно запускать турбогенератор прямо сейчас?

— Не знаю, капитан. Надо поглядеть.

И Картрайт снова скрылся в черном от дыма коридоре.

Свенсон тяжело встал — за все время он ни разу так и не воспользовался кислородной маской. Его голос звучал ясно, твердо и спокойно:

— Говорит капитан. Пожар в турбинном отсеке ликвидирован. В настоящее время ведется подготовка к запуску энергоустановки и турбогенераторов. Приказываю открыть во всех отсеках водонепроницаемые двери и ждать дальнейших указаний. Благодарю всех за работу. — Повесив микрофон, он повернулся к Хансену и сказал: — Худшее позади, Джон, — если, конечно, нам удастся запустить главные двигатели.

— Да нет, — возразил я. — Худшее еще впереди. На запуск турбогенераторов уйдет по меньшей мере час. А сколько времени нужно на то, чтобы нейтрализовать угарный газ?

— Полчаса как минимум. А может, больше.

— Вот видите. Выходит, на все про все — полтора часа. Через полтора часа, капитан, «Дельфин» превратится в плавучий гроб — каждый четвертый из нас будет труп.

Свенсон улыбнулся — о Боже, он, наверное, совсем тронулся рассудком, подумал я, — и невозмутимо сказал:

— Не волнуйтесь, доктор. Мы останемся целы и невредимы. Во всяком случае, смерть от удушья нам не грозит. Через четверть часа на корабле будет свежий воздух.

Мы с Хансеном недоуменно переглянулись. Капитан, похоже, впрямь тронулся умом. Уловив наше недоумение, Свенсон разразился смехом и тут же закашлялся.

— Поделом мне, — спустя время, все еще задыхаясь, проговорил он. — Доктор, на вас лица нет. Как вы думаете, зачем я приказал открыть везде водонепроницаемые двери?

— Понятия не имею.

— А вы, Джон?

Вместо ответа Хансен покачал головой. Свенсон посмотрел на него с нескрываемой усмешкой и сказал:

— Позвоните в машинное отделение. Пусть запускают дизель.

Спустя три минуты дизель как будто ожил заново. А еще через пять минут он уже рокотал вовсю, высасывая из чрева лодки ядовитый воздух вперемешку с дымом и угарным газом, и на смену ему мало-помалу начал поступать чистый.

Все это время Свенсон, не отрываясь, следил за показаниями манометров, контролируя изменение давления на борту. Постепенно давление понизилось до пятнадцати фунтов и продолжало падать дальше. Свенсон приказал увеличить напор сжатого воздуха; когда давление достигло нормы, он велел остановить дизель и перекрыть все воздушные клапаны.

— Капитан, — сказал я Свенсону. — Если вам когда-нибудь вздумается стать адмиралом, обращайтесь ко мне за рекомендациями в любое время.

— Благодарю, — улыбнулся капитан.

Нам необычайно повезло. Все, кому выпало счастье плавать со Свенсоном, видно, и впрямь родились в рубашке.

Вскоре мы услышали, как заработали электродвигатели — Картрайт приступил к запуску ядерной установки. В восемь часов утра командир группы главных двигателей доложил по телефону, что турбина снова работает и «Дельфин» может следовать намеченным курсом. То была самая радостная весть из всех, что мне когда-нибудь доводилось слышать.

В течение трех часов, пока воздухоочистительные системы работали на полную мощь, мы шли самым малым вперед. Потом Свенсон дал команду постепенно увеличить скорость, рассчитывая, что к четырем часам следующего утра мы выйдем в открытое море.

Вся команда «Дельфина», за исключением вахтенных матросов и офицеров, пребывала во власти глубокого сна.

Я не мог спать — слишком многое мне предстояло обдумать. В том числе и то, что в постигшей нас беде была значительная доля моей вины. И о том, что из-за моих ошибок, просчетов и просто упрямства «Дельфин» и его команда оказались в столь отчаянном положении. А также о том, что скажет капитан Свенсон, когда узнает, сколь много я от него утаил и сколь мало рассказал.

Роулингс — вот кто сейчас был мне нужен. Только с ним я мог поделиться своими мыслями. Только на его помощь мог рассчитывать предстоящей ночью — при условии, конечно, что он согласится пожертвовать ради меня несколькими часами сна. И Роулингс, как всегда, не обманул моих ожиданий.

Вечером мне еще предстояло осмотреть раненых полярников и членов экипажа «Дельфина». На помощь Джолли рассчитывать не приходилось: после изнурительной работы, что выпала на его долю, он спал как убитый, да и потом, Свенсон попросил, чтобы я по возможности его не беспокоил. Впрочем, помощь Джолли была мне не нужна.

Все раненые спали безмятежным сном, за исключением одного — доктора Бенсона, который поздно вечером неожиданно пришел в сознание. Ему стало явно лучше, вот только голова — он мне сам признался — гудела как колокол. Я дал Бенсону болеутоляющее, на этом мой внзит к нему закончился. Однако, перед тем как покинуть лазарет, я спросил Бенсона, припоминает ли он, что произошло в тот самый момент, когда он упал с мостика, но ничего вразумительного сказать в ответ он не мог.

Оставив Роулингса дежурить в лазарете, я отправился к себе в каюту с намерением хоть немного поспать. Проспал же я целых девять часов, что по отношению к Роулингсу было чистым предательством, поскольку по моей милости он полночи не сомкнул глаз.

Проснувшись часов в семь утра, а может, чуть позже, я умылся, побрился и оделся. Затем с аппетитом позавтракал в кают-компании и около девяти часов отправился на центральный пост, где нес вахту Хансен. Я подошел к нему и тихо, чтобы нас никто не слышал, спросил:

— Где капитан Свенсон?

— У себя в каюте.

— Мне бы хотелось поговорить с вами обоими. Но только с глазу на глаз.

Хансен пристально посмотрел на меня, кивнул, передал вахту штурману, и мы вдвоем направились к капитанской каюте. Постучав, мы вошли и плотно закрыли за собой дверь. Без лишних предисловий я начал так:

— Мне известно, кто убийца. Пока я не располагаю убедительными доказательствами, но скоро они у меня будут. Мне понадобится ваша помощь. Если, конечно, у вас найдется время.

Не высказав ни малейшего возражения, Свенсон лишь задумчиво взглянул на Хансена, поднялся из-за стола, сложил карту, которую перед этим изучал, и сухо ответил:

— У нас есть время, доктор Карпентер. Никогда в жизни не приходилось встречаться с убийцей. Что ж, знакомство со злодеем, на чьей совести восемь смертей, — испытание не из приятных.