Роберт Говард - Возвращение чемпиона Страница 5

Соперники вновь разошлись по своим углам. Секунданты покинули ринг. Вылезая за канаты, Грендон прошипел на прощание своему подопечному:

— Я поставил на тебя пять сотен. Выиграешь — ты свободен. Проиграешь — добро пожаловать в «бычий загон»!

Прозвучал гонг. Мэлони медленно двинулся к центру ринга. Диас шел еще медленнее и осторожнее. Он не знал, что противник почти не видит его: перед лицом Мэлони вновь замаячил кровавый демон, три года назад отправивший его в нокаут.

Несколько секунд соперники выжидающе кружили по рингу. Наконец Диас решился. Против его собственных ожиданий, первый же, в полсилы нанесенный пробный удар угодил в грудь Мэлони. Мексиканец, решив, что здесь какой-то подвох, зажмурился на миг в ожидании неминуемого сокрушительного возмездия. Но Мэлони даже не попытался ответить ударом на удар, не воспользовался секундной заминкой противника. В этот момент, оживленные болью, образ Бреннона смешался с грозной тенью Вояки Хэндлера — двух людей, оборвавших его карьеру боксера.

Обнаружив, что жизнь не кончилась, Диас рискнул повторить выпад. На этот раз Мэлони контратаковал левым хуком, и мексиканец с неменьшим удивлением почувствовал, что кулак Джека лишь слегка скользнул по подставленному плечу. От былой силы американца не осталось и следа. Диас с облегчением понял, что нынешний Джек Мэлони — жалкая копия былого бойца. И только природная осторожность удерживала его от того, чтобы броситься в атаку и в два счета разделаться с этим лунатиком.

Резким тычком в лицо Диас заставил Мэлони отступить, а затем достал его по-настоящему сильным правым в корпус. Словно острый нож вошел между ребер Мэлони, пронзил легкие, сбил дыхание. Начало сказываться отсутствие тренировок. Ноги Джека дрожали, грудь ходила ходуном, — а ведь не истекла и первая минута первого раунда.

Лишь осторожность Диаса не позволила ему уложить противника еще до перерыва. Он обрушил на Мэлони град ударов слева, ударов, основательно разукрасивших лицо соперника, весьма болезненных, но неспособных свалить мало-мальски тренированного человека. Время от времени он бил правым кулаком по корпусу Джека, понимая, что тот долго не выдержит избиения.

Мэлони действительно держался не лучшим образом. Удары в корпус отзывались невыносимой болью во всем теле, а главное — с каждым ударом все отчетливее вырисовывались перед Джеком очертания тех, кто победил его в двух последних боях прошлой жизни.

Уверенность Диаса росла с каждой секундой. До сих пор противник ни разу не нанес ему ни одного стоящего удара. Да, некогда великий Мэлони отступал перед его натиском! Разумеется, это подогревало азарт в душе мексиканца. За две секунды до гонга Мэлони рухнул, и причиной тому были отчасти очередной удар противника, отчасти — собственная усталость.

Очнулся он в своем углу. Грендон трудился над ним со всем старанием и умением опытного, внимательного секунданта. Мэлони едва слышно прохрипел:

— Я сдох. Мне и с табурета не встать.

Не прекращая массировать губкой окровавленные брови боксера, Грендон со злостью ответил:

— «Бычий загон». Он от тебя никуда не денется. Как и позорное ощущение того, что тебя победил какой-то провинциальный мексиканский бугай.

Вновь прозвенел гонг. Откуда взялись силы, Мэлони не знал. Втайне он полагал, что то была мгновенная вспышка безумия, и, может быть, он оказался недалек от истины. По словам же Грендона, в голове Джека взорвалась накопившаяся смесь страха и ненависти. Ненависти к Грендону, готовому обречь его на погребение заживо, к мексиканским солдатам, стоящим вокруг ринга и следящим за тем, чтобы он не сбежал, ненависти к Железному Майку Бреннону, первопричине всех его неприятностей… И, разумеется, выплеснулась эта ненависть на человека, оказавшегося перед ним на ринге.

Диас вылетел из своего угла, словно тигр из клетки. Его подогревали азарт хищника, настигшего добычу, и мысль о том, что некогда знаменитый Мэлони будет лежать у его ног. Но навстречу ему вышел совершенно другой человек. Сам не понимая как, Мэлони поднял свое тело с табурета и на негнущихся ногах рванулся вперед. Одним коротким прямым в челюсть он остановил атаку Диаса, а затем с силой, удивившей его самого, всадил правый кулак в грудную клетку мексиканца, прямо в область сердца.

Диас содрогнулся, впервые в жизни ощутив полновесный удар первоклассного молотильщика. Ощущение оказалось не из приятных: словно раскаленная чугунная гиря обрушилась на его тело. На миг остановилось сердце. Желание увидеть великого Мэлони нокаутированным исчезло напрочь, уступив место стремлению самому избежать нокаута.

Мексиканец поспешно отступал, а Мэлони, чувствуя, как силы его быстро иссякают, не забывая об угрозе «бычьего загона», бросился в атаку. И у канатов настиг Диаса, так и не оправившегося от удара в сердце. Держась левой рукой за верхнюю веревку, чтобы не упасть, Мэлони провел еще один хук правой — в челюсть.

Как подкошенный, Диас повалился на ринг. Дождавшись, пока судья досчитает до десяти, его примеру последовал Мэлони, в глубине души уверенный, что умрет от усталости и напряжения.

Первое, что он увидел, очнувшись, было лицо склонившегося над ним Грендона. Если старый менеджер и был доволен, то на его физиономии это никак не отразилось.

— Ну, очухался? — буркнул Грендон. — Давай собирайся. Мы уезжаем. Штраф я оплатил.

— Пошел к черту, — огрызнулся Джек, чувствуя, как вновь закипает в нем ненависть к Грендону. — Я выиграл бой, который организовал ты. Спасибо. Своих денег ты не платил. Стало быть, больше я тебе ничего не должен.

— Ты мне должен пятьсот долларов, — огорошил его менеджер. — Букмекер смылся с кассой, в которой были и мои полтысячи. Так что пришлось заплатить штраф из своего кармана. Итого на тебе я потерял тысячу. Ладно, мы друзья, скостим до пятисот. Однако ты должен их отработать.

— Отработать?

— Отбить, если тебе больше нравится. В буквальном смысле. Этот поединок доказал одно: ты не так низко скатился, как я думал. Кое-что от былой силы осталось, и, полагаю, хорошие тренировки вышибут из тебя дурь вместе с алкоголем, приведут в форму. Многого ты, наверное, уже не достигнешь, но провести несколько боев и вернуть мне должок — вполне реальная перспектива.

— Ни за что, — отрезал Джек. — Ни за что и ни для кого на свете я больше не сунусь в этот ад.

— Мэлони, ты ведь меня ненавидишь, не правда ли? — Грендон глядел собеседнику прямо в глаза.

— Так, как только может один человек ненавидеть другого, — с обычной прямотой ответил Мэлони.

— И что, ты собираешься жить с мыслью, что остался должен человеку, которого ненавидишь?

Кривая усмешка скользнула по губам Джека. Помолчав, он кивнул: