Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера Страница 5

Камильк-паша часто служил мишенью для злых нападок Мурада. Пользуясь расположением Мухаммеда-Али, Мурад не переставал подстрекать вице-короля против богатого египтянина. Он напоминал своему господину, что Камильк-паша — сторонник Махмуда, друг турок, что за них он проливал кровь. По словам Мурада, Камильк-паша — человек опасный, внушающий подозрение… может быть, шпион… Такое огромное богатство, сосредоточенное в одних руках, представляет угрозу… Мурад говорил все, что следовало сказать, чтобы пробудить жадность в честолюбивом и безвольном властителе.

По Камильк-пашу это ничуть не тревожило. Он жил в Каире настолько уединенно, что было бы нелегко расставить ему сети и запутать его в них. Если он покидал Египет, то лишь для длительных путешествий на собственной шхуне, которой командовал капитан Зо, человек на пять лет моложе его и беспредельно ему преданный… Совершая поездки по морям Азии, Африки и Европы, он влачил бесцельное существование, высокомерно безразличный ко всему человечеству.

Читатель может спросить, не забыл ли Камильк-паша моряка-француза, который спас ему жизнь. Забыл?.. Нет, ни в коем случае. Такие услуги не забываются. Но был ли вознагражден этот моряк? Кажется, нет. Быть может, Камильк-паша думал отблагодарить его позже и ждал случая, который привел бы его во время очередной морской прогулки во французские воды? Кто бы мог на это ответить?..

В 1812 году Камильк-паше стало ясно, что в Каире он находится под неусыпным наблюдением. Несколько раз вице-король не давал разрешения на задуманные им путешествия. Над свободой Камильк-паши нависла угроза, и все это было следствием беспрерывного наушничества его двоюродного брата!

В 1823 году Мурад, в возрасте тридцати семи лет, решил жениться, но брак не упрочил его благосостояния. Женился он на молодой феллашке[35], почти невольнице. Поэтому нет ничего удивительного, что он, всячески используя свое влияние на Мухаммеда-Али и его сына Ибрагима, делал все возможное, чтобы восстановить их еще больше против Камильк-паши.

Между тем в Египте начиналась военная страда, и снова должно было обнажиться оружие. В 1824 году Греция восстала против султана Махмуда, и тот призвал своего вассала на помощь против мятежников. Ибрагим-паша во главе флота в сто двадцать судов направился в Морею и высадился там со своим войском.

Это событие вернуло Камильк-паше интерес к жизни; он порывался уже броситься после двадцатилетнего перерыва в новые опасные экспедиции, броситься с тем большим пылом, что речь шла о поддержке прав Порты, нарушенных восстанием Пелопоннеса. Он хотел было стать в ряды армии Ибрагима, но получил отказ; хотел служить в качестве офицера в войсках султана — снова отказ. Не было ли это следствием рокового вмешательства известного нам лица, заинтересованного в том, чтобы не терять из виду родственника-миллионера?

Борьба греков за независимость завершилась победой этой героической нации. После трехлетней жестокой осады Греции поисками Ибрагима-паши, в 1827 году в битве при Наварине, соединенные силы французского, английского и русского флота уничтожили турецкую эскадру и заставили вице-короля отозвать в Египет уцелевшие суда и армию. Ибрагим-паша возвратился в Каир в сопровождении Мурада, проделавшего вместе с ним пелопоннесскую кампанию.

С этого времени положение Камильк-паши ухудшилось. Ненависть Мурада еще больше возросла, когда в начале 1820 года молодая феллашка родила ему сына. Увеличилась семья, но не состояние. Мурад решил во что бы то ни стало завладеть богатством Камильк-паши. Вице-король безусловно не откажет ему в содействии. Такого сорта любезности — не новость для Египта. Впрочем, подобные дела творятся не только в восточных странах…

Пусть читатель запомнит, что сына Мурада звали Сауком.

Правильно оценив создавшееся положение, Камильк-паша понял, что у него есть лишь один выход: собрать все свое богатство, большую часть которого составляли алмазы и драгоценные камни, и вывезти его из Египта. Это было проделано чрезвычайно осторожно и ловко с помощью нескольких иностранцев, которые жили в Александрии и пользовались полным доверием богатого египтянина, Соблюдение строжайшей тайны способствовало успеху операции. Кто были иностранцы? К какой национальности они принадлежали? Об этом знал один Камильк-паша.

Трех небольших бочонков с двойными стенками, окованных железными обручами и похожих на те, в которых хранят испанские вина, как раз хватило, чтобы наполнить их сокровищами Камильк-паши. С величайшими предосторожностями они были погружены на неаполитанский корабль; а затем на борту этого же корабля вместе с капитаном Зо занял место и их владелец, чудом избежавший тысячи опасностей: шпионы следовали за ним по пятам из Каира до Александрии и следили за каждым его шагом, пока он там находился.

Пять дней спустя неаполитанский корабль остановился в Ладикии, а оттуда Камильк-паша направился в Алеппо[36] — город, где он решил обосноваться. Теперь, когда он находился в Сирии, под покровительством своего бывшего начальника генерала Абдаллы, ставшего к тому времени пашой Акки, следовало ли ему опасаться козней Мурада? Разве мог Мухаммед-Али, как бы он ни был могуществен, разыскать его в далекой провинции, подвластной Блистательной Порте? Однако это оказалось возможным. В том самом 1830 году Мухаммед-Али порвал отношения с султаном. Расторгнуть узы вассальной зависимости, связывавшие его с Махмудом, присоединить Сирию к своим владениям в Египте, стать, быть может, властителем Оттоманской империи — такие далеко идущие замыслы не казались слишком смелыми честолюбивому вице-королю. Найти предлог было нетрудно.

Феллахи, притесняемые агентами Мухаммеда-Али, стали искать убежища в Сирии под покровительством Абдаллы. Вице-король потребовал выдачи беглецов. Паша Акки отказал. Тогда Мухаммед-Али стал настойчиво добиваться у султана разрешения усмирить Абдаллу с помощью оружия. Сначала Махмуд ответил, что феллахи — турецкие подданные и потому он не желает выдавать их вице-королю Египта. Но спустя некоторое время, когда произошло восстание скутарийского паши, Махмуд, чтобы обеспечить если не помощь, то хотя бы нейтралитет Мухаммеда-Али, пошел ему навстречу.

Различные обстоятельства, в том числе эпидемия холеры на пристанях в Леванте, задержали выступление Ибрагима-паши, ставшего во главе двадцати двух военных судов и армии в тридцать две тысячи человек. Таким образом, у Камильк-паши было достаточно времени, чтобы задуматься над опасностями, которыми ему грозила высадка египтян в Сирии.