Кавказская крепость - Сфибуба Юсуфович Сфиев Страница 5

— Верно, мой друг. Будем бороться за возрождение «Иттихад ислама», — поддержал Тарлана турок. — Однако, господа, не забывайте и о нашем главном резерве на территории, временно занятой гяурами.

Джим и Тарлан устремили свои взоры на Мехмета, но турок заговорил не сразу. Подражая восточным мудрецам, которые не обходятся в таких случаях без дипломатических ухищрений, Мехмет помолчал немного, желая зарекомендовать себя истинным знатоком положения дел на территории противника.

— Эфенди, не тяните же, — бросил шутливо Тарлан.

— Господа, я имею в виду духовенство, причем той религии, основателем которой был наш великий пророк Мухаммед.

— Неужели нам недостаточно горьких плодов, оставленных мусульманскими святошами Гоцинским, Узун-Гаджи, Али-Гаджи Акушинским и Али Митаевым? — сказал англичанин с незаметной для собеседников иронией.

— Сэр, вы когда-нибудь видели новорожденных котят? — спросил Мехмет.

— Вы хотите сказать, эфенди, что котята в первые дни после появления на свет бывают слепыми? — ответил Джим, догадавшись, к чему клонит турок.

— Именно так, дорогой сэр. Вы угадали мои мысли. Советы очень хорошо разоблачили и показали простому народу нутро этих слепых котят из числа духовников. Когда Гоцинский с мюридами ворвался в Темир-Хан-Шуру и хотел добиться своего провозглашения имамом Дагестана для руководства разгромом Советской власти, на политической арене появился шейх Али-Гаджи из Акуши. После этого Гоцинскому пришлось с позором покинуть Темир-Хан-Шуру. Не помогли ему и демагогические призывы, которые он некогда провозгласил на озере Эйзенам. «Помогите мне, — кричал тогда Гоцинский, — алимы — знанием, шейхи — молитвой и советом, разумные — умом, богатые — имуществом, смелые — храбростью и молодечеством, доктора — медициной, инженера — техникой...»

Бежавший из Дагестана Узун-Гаджи неплохо начал работу в своей новой резиденции в Ведено, опираясь на помощь чеченских фанатиков. Однако и там он опозорился. Большевики вынудили этого дурака не только идти против генерала Деникина, но и его же руками отдали под суд командующего, фельдмаршала князя Камильхана Дышнинского, занимавшего в правительстве Узун-Гаджи посты премьер-министра, министра иностранных дел, морских, вакуфных дел и духовных имуществ и народного просвещения. Так ему и надо было!.. Ишь, нахватал министерских постов!..

Правда, и действия английского полковника Роландсона на Кавказе тоже были неудачными, — продолжал Мехмет...

Последние слова турка задели самолюбие Джима, внимательно слушавшего длинную тираду Мехмета. Англичанин не замедлив дал отпор:

— Эфенди, ваш хваленый Казембей, бесславно закончивший свой поход в Дагестан, не отстал от Роландсона. Расстреляв руководителей Совета обороны в Дагестане, Казембей раскрыл свои планы перед большевиками. Не сделай он этого, возможно, вошел бы в полное доверие к большевикам и можно было бы действовать дальше...

— Чеченские большевики в одно время удачно использовали своего шейха Али Митаева против Гоцинского, — вставил Тарлан.

— Господа, всех этих котят за «услуги» большевики отправили в конце концов во владения Дзержинского, — сказал Мехмет, снова вступая в беседу. — Восхищаясь тактикой русских Советов, мы должны кое-что перенимать у них. Однако, друзья, и у Советов есть уязвимые места в политике. О них мы должны помнить. Советы допустили большую оплошность: религиозники до сих пор не могут прийти в себя после известного советского декрета в отношении церквей. Наша задача — дать необходимую пищу религиозно настроенной части населения. Материалов у нас много. Нужно шире распространять среди верующих слухи о сборе налогов с бороды и усов, об общем одеяле, обрусении национальных меньшинств и тому подобном. Сейчас, когда Советы проводят свою аграрную политику в жизнь, все это будет очень кстати. Хотя народ поддерживает политику большевиков относительно коллективизации, но есть люди, которые скептически относятся к артелям, колхозам, совхозам и другим начинаниям кремлевских деятелей. Необходимо использовать этот факт.

В этом плане мы можем кое-что позаимствовать у соотечественников нашего коллеги, — обращаясь к Джиму, продолжал Мехмет. — Помните, сэр, как ловко ваши британские тори, рвавшиеся к власти в 1924 году, составили в лабораториях СИС «письмо Коминтерна», которое вызвало сильную антикоммунистическую истерию? Русским пришлось тогда потрудиться, чтобы доказать, что «письмо» — дело рук английских разведчиков, верой и правдой служивших британским тори. Время сейчас очень подходящее. После смерти Ленина в их стране, особенно в партии, появились разные группировки, которые ведут между собой ожесточенную борьбу за власть. Линию Ленина продолжает Сталин. Говорят, это человек сильной воли и ведет политику так, как обещал в своей клятве. Видимо, Сталину в этом помогают знания, полученные им не только от Ленина, но и от служителей культа во время учебы в духовных заведениях...

Правда, противники Сталина — тоже известные личности. Троцкий, Бухарин, Зиновьев и другие лидеры русских могут серьезно подорвать политику, проводимую сторонниками Ленина. Если будет больше таких писем, какие сочиняли наши английские друзья, они смогут сыграть серьезную роль в борьбе с Советской властью.

Поэтому ориентация на духовенство в условиях Дагестана и других республик Кавказа, где его влияние еще сильно, будет оправданной.

— Верно, эфенди, — согласился Тарлан. — Главную ставку мы сделаем на духовенство. Я мало верю этим так называемым представителям «бывших» классов Российской империи. Помню, как эти «бывшие», спасая свою шкуру, бросили империю Романовых после первого же залпа захваченной большевиками «Авроры». Если они тогда ничего не смогли сделать против новой власти, то теперь тем более. Мне стыдно за офицерство — цвет нации и других представителей бывших привилегированных классов России, слоняющихся сейчас по Стамбулу, пропивающих с девицами в ночных кабаре награбленное на родине богатство.

На вечере в номере отеля «Эфес» реванш был взят турком и дагестанцем. Однако шеф СИС в Турции не таков, чтобы оставаться в долгу перед этими азиатами. Каждый из его коллег существенно дополнил друг друга дельными предложениями, очередь была за ним.

— Господа, не кажется ли вам, что мы сегодня слишком увлеклись фанатиками