Эдгар Берроуз - Тарзан неукротимый Страница 50

Тарзан не раздумывал, в каком направлении ему идти, так как фактически проследил продвижение двух европейцев до самых городских ворот. Его умение ориентироваться позволяло ему с большой точностью определять направление движения.

Сейчас необходимо было обнаружить улицу, идущую параллельно северной стене, вдоль которой он смог бы пройти к воротам, замеченным им из леса. Понимая, что надежда на успех заключалась в смелости проведенной операции, он направился к ближайшему факелу на перекрестке, не пытаясь скрываться в тени галереи, вполне резонно полагая, что никакого особого внимания к себе он не привлечет, так как ничем не отличался от других пешеходов. И действительно, редкие прохожие шли мимо, не задерживая на нем взгляда. Тарзан почти дошел до ближайшего перекрестка, когда заметил группу мужчин, одетых, как и он, в желтые туники. Они шли прямо на него, и человек-обезьяна понял, что через несколько минут встреча станет неизбежной как раз на перекрестке двух улиц, освещенном факелом. Вначале он решил твердо идти вперед и при случае вступить в схватку, но вовремя вспомнил о девушке, возможно, беззащитной узнице, надеющейся только на его помощь. Это заставило его изменить решение. Он уже вышел на освещенный участок, и приближающиеся воины были в нескольких ярдах, когда Тарзан вдруг наклонился и притворился, будто поправляет ремни своих сандалий. Он не был уверен, что завязал ремни так, как это было принято. Солдаты вплотную подошли к склонившемуся Тарзану, но, как и предыдущие прохожие, не обратили на него никакого внимания. Выждав, пока они пройдут мимо, человек-обезьяна свернул направо в боковую улицу.

Эта улица оказалась еще более извилистой, чем остальные, кроме того, она была лучше освещена, поэтому Тарзану пришлось пробираться, держась тени галерей. Наконец, улица немного выровнялась, и вдруг при свете ближайшего факела Тарзан увидел силуэт льва, двигавшегося ему навстречу.

Какая-то женщина перешла дорогу прямо перед львом, не обращая на него внимания, как впрочем и он на нее. Через мгновение маленький ребенок побежал вслед за женщиной и так близко от хищника, что тот вынужден был сделать шаг в сторону, чтобы избежать столкновения. Человек-обезьяна усмехнулся и быстро перешел на другую сторону улицы, так как его тонкое обоняние подсказало, что когда лев будет проходить мимо, легкий ветерок, отраженный от стен противоположных зданий, будет дуть ото льва к нему. В противном случае незнакомый запах мог дойти до чутких ноздрей зверя, а Тарзан был достаточно мудр, чтобы понять, что если можно обмануть глаза и уши Нумы, обмануть его обоняние невозможно, он сразу почует незнакомый запах, отличающийся от запаха других обитателей города. Лев распознает в нем чужого, и, следовательно, врага, а у Тарзана не было времени на схватку, пусть даже и с домашним львом. Уловка удалась, и Нума прошел мимо, бросив лишь на него косой взгляд.

Тарзан прошел еще немного и почти достиг того места, где, как он предполагал, начиналась улица, ведущая от городских ворот, но вдруг на перекрестке его ноздри уловили запах девушки. Из мешанины других запахов человек-обезьяна выхватил знакомый запах Берты Кирчер, а чуть позже и лейтенанта Олдуика. Тарзан пошел по следу, постоянно проверяя, не сбился ли он с пути. Поэтому на каждом перекрестке он проявлял повышенное внимание к ремням своих сандалий, наклоняясь и приближая свои ноздри как можно ближе к земле.

Продвигаясь по улице, по которой чуть раньше провели обоих европейцев, он, как и они, замечал изменения в архитектуре. Освещение становилось все лучше и лучше, количество факелов увеличивалось, теперь они находились не только на перекрестках, но тянулись вдоль улицы. Людей стало намного больше. Магазины были открыты и освещены, так как дневная жара уступила место приятной ночной прохладе. Увеличилось и количество львов, свободно бродящих по городу.

Только сейчас Тарзан обратил внимание на странное поведение жителей. Сначала его чуть не сбил с ног человек, бегущий что есть мочи и орущий во все горло, затем он едва не споткнулся о женщину, ползущую на четвереньках в тени одной из аркад. Сперва человек-обезьяна подумал, что она что-то ищет в пыли, но, приблизившись, убедился, что она ничего не потеряла, а просто решила передвигаться таким вот способом. В другом квартале он увидел, как на крыше соседнего здания дерутся двое. Один извернулся и толкнул своего противника, тот рухнул вниз и остался неподвижно лежать на пыльной дороге. Из груди победителя раздался дикий крик торжества, разнесшийся эхом по городу, потом он ни с того ни с сего бросился с крыши вниз головой. Из густой тени дверного проема вышел лев и направился к двум изуродованным трупам, лежащим рядом. Тарзан подумал, что запах крови возбудит хищника, но зверь лишь обнюхал трупы и еще дымившуюся кровь, а затем улегся между мертвецами.

Тарзан прошел мимо льва и только миновал зверя, как его внимание привлекла фигура человека, старательно спускавшегося с крыши здания. Тарзаном овладело любопытство.

XXI. В АЛЬКОВЕ

Как только лейтенант Олдуик осознал, что остался один на один со львами, не имея никакой возможности защищаться при его ослабленном состоянии, его охватил панический страх. К горлу подступила тошнота, перед глазами поплыло, и израненное тело осело на землю. Прильнув к решетке, он не осмеливался повернуть головы.

Как долго продолжался обморок, лейтенант не знал, а когда очнулся, обнаружил, что лежит в прохладной постели на белоснежном белье в светлой комнате. В открытое окно залетал теплый летний ветерок из фруктового сада, где под тяжестью плодов гнулись ветки, а среди цветов со щенком играл маленький ребенок.

«Боже, неужели кошмар закончился?» – подумал Олдуик.

Затем он почувствовал щекой прохладное прикосновение чьей-то руки, и тяжелые воспоминания вмиг улетучились, наступило состояние полного покоя. Затем рука стала как будто жестче, горячей и влажной. Лейтенант открыл глаза и уперся взглядом в морду огромного льва.

Лейтенант Олдуик был не только английским джентльменом и офицером, но и отчаянным храбрецом. Однако когда он понял, что все это ему привиделось, а на самом деле он продолжает лежать подле решетки, а стоящий над ним лев лижет ему лицо, глаза его наполнились слезами безысходного отчаяния.

Некоторое время он притворялся мертвым, пока лев обнюхивал его тело, а затем решил, что лучше умереть, чем сойти с ума от напряжения. Тогда он поднялся, держась за решетку. Лев зарычал и, потеряв вдруг к нему всякий интерес, отошел. Остальные львы лежали в тени деревьев, кроме двух или трех, ходивших взад-вперед по двору. Этих-то лейтенант опасался больше других, но львы проходили мимо, видимо, привычные к присутствию человека.