Анатолий Козинский - КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА Страница 51

Рассудительный Володя Микулин, проглотив очередную порцию батона, запил его водой и своим густым баском тихо прогудел:

- Нужно подумать с какой стороны подходить к этому вопросу….

- А что тут думать: как в песне – «без женщин…», так и в Москве «без денег» жить нельзя на свете! На каждом шагу имеются заведения, где «берут». Совершенно нет заведений, где «дают»! – констатировал, как резюме, Марк Роб. Об этой особенности города меня предупреждал ещё мой горячо любимый дед, совершивший одну и последнюю попытку по закупке, по слухам в богатых московских магазинах, продуктов для семьи, на собранные скудные деньги домочадцев. Уже в столице, сойдя с электрички, он осмотрелся и задал разбитному, волосатому, в узких коротких штанишках, шустрому молодому парню простой и ясный вопрос:

- Где тут поблизости можно отыскать хороший, не дорогой магазин, в котором можно отовариться продовольствием?

Тот критически осмотрел деда и тихо сквозь зубы просипел:

- Валюта есть?…- Ах, нет! Может ты ещё спросишь, где тут можно добыть ключ от квартиры, в которой лежат сто тысяч денег и скатерть самобранка!? Вон там обретается мент, хиляй к нему. Он тебе всё расскажет!

- Мент, а мент! Скажи пожалуйста, как пройти к магазинам, в которых можно разжиться продуктами?

Безобидный вопрос блюстителю порядка, да и вся фигура деда, убедительно отражали полную миролюбивость и незащищённость просителя желанной информации. Однако, в то время слово «мент» было известно, как синоним чего-то презрительно-ругательного, а «незнание» в нашем государстве не освобождало от ответственности.

Скучающий милиционер оживился, поправил фуражку, грозно сдвинув брови ощупал взглядом заросшую рыжей щетиной вопросительную физиономию деда.

- Ах ты старая, пыльная рухлядь! – угрожающе назидательно начал он высказывать своё отношение к ситуации. – Ах ты плесень, упакованная в рваный мешок с обглоданными мощами! Ах ты дырявый, ржавый чайник без ручки, чего пыхтишь?! Хипуешь, что ли?

Дед обиженно молчал.

- Ну-ка колись, кто тебя ко мне прислал?

- Колись-колись… - чего колоть-то? Чудные вы, столичные! Малец шустренький такой, с бородкой и масляными волосами, штанишки у него узенькие и коротковаты – он меня к тебе и направил!

- Ох, эта фарцующая тля…. Наличие иностранных «мани» он у тебя спрашивал?

- Каких мани? – переспросил, совсем сбитый с толку, дед. Куда я попал? Это Москва ?

- Ладно дед, попал ты действительно в Москву – Москву, которая открылась для тебя с абсолютно непонятной стороны. Шагай через площадь, вон виднеется большой гастроном. Если есть деньги - там всё и купишь. Мой совет: уезжай отсюда поскорей!

- Да, Москва – это не Одесса: все копошатся, бегут и, безучастные, куда-то опаздывают, - поделился своими впечатлениями Овчинников.

В Одессе даже если вы ничего и не спрашиваете, вам на это «ничего» тут-таки, сразу же ответят! Собравшаяся толпа участливых горожан, перебивая друг друга, будут долго отвечать на свои же вопросы, доказывая правоту своего мнения. Если кто-то, как правило не одессит, спросит, о чём конкретно идёт речь, то одессит моментально ответит:

- Какая разница о чём идёт разговор? У нас, слава богу, свобода слова и, слава богу,

у Одессы есть о чём поговорить!

- А я, генацвале, хочу сказать, что хотя в Москве горы низкие, но славные орлы – представители моего гордого народа в этом городе летали и летают довольно высоко. Правда, сейчас на базарах полёт не высок, но посмотрите: сколько их! – вклинился в разговор Серго.

- Скажу я тебе Серго, что военных патрулей на улицах этого города ещё больше! Да и не летают они вовсе, но «клюют» нашего зазевавшегося брата беспощадно. Встречаю я у нашего КПП Сергачёва Володю с его сероглазой тоненькой подружкой Алиной, - продолжил разговор далее Дробатов Валера. – Подхожу ближе, а у проходной провожающих девчат, как звёздочек – снежинок на снегу: каждая сияет, излучая прощальный луч нежности своему избраннику!

Ослеплённый этим сиянием Володя, кроме своей Алины, не замечал больше ничего и никого. Краешком глаза, в последний момент запечатлеваю, как армейский патруль направляется к нам с явным намерением пополнить свой список замечаний за не отдание воинской чести нашими фамилиями. Что делать?!

- Хватаю Володю за рукав форменки и мы даём дёру в открытую дверь проходной КПП и ныряем в поток, возвращающихся с увольнения, курсантов. Поток курсантов нас принял, как море, где отдельная капля воды неразличима. Но самоотверженная Алина! Подобно бойцу, который с гранатой в руке бросается под гусеницы вражеского танка, она кинулась под ноги патруля. Конечно, личный состав патруля растянулся в пыли. Пока они от неё отряхивались, да под давлением сочувствующей курсантам общественности извинялись перед Алиной за «наезд», наш и след простыл.

- Как вы уже все поняли, Москва – столица нашей Родины не похожа ни на один город Союза, тем более, на Северную Пальмиру – славный, строгий город Петра.

Столица строилась, отстраивалась, перестраивалась, расширялась, застраивалась в беде и горе, радостях, торжестве побед и свершений народа огромной страны, волею многих царей, правителей и зодчих. Этот мегаполис в своей беспорядочности более похож на содружество городов, городков и деревень вынужденных существовать вместе.

Но неизменным, величественным и вечным, объединяющим наше сознание историческим началом, было, есть и будет: Москва, Кремль, Красная площадь! – подвёл итог разговора Слава Овёс.

Из маленького радиоприёмника, стоящего на подоконнике умывальника, журчащим ручейком, тихо лились слова и мелодия популярной песни в исполнении голосистого ленинградского певца Эдуарда Хиля:

- Как провожают пароходы? -

Совсем не так, как поезда!

Морские медленные воды -

Не то, что рельсы в два ряда….

Под впечатлением песни Антон нырнул в постель, но сразу уснуть не смог. Моря, как следует, он ещё не видел, но то, что его жизнь круто изменилась и никогда уже не будет двигаться по накатанным рельсам гражданского бытия Липовецкий понял окончательно.

Память услужливо перелистала назад несколько страниц уже прожитого отрезка времени. Она возобновила яркую картинку ритуала начала нового учебного года в военном училище. Замерший на обширном училищном плацу двухтысячный строй курсантов и офицеров. Развивающийся над ними Военно-Морской Флаг. Блеск труб военного оркестра. В руках знаменоносца и ассистентов в белых перчатках с саблями на боку тяжёлое полотнище красного бархата – Знамя училища. Отдельной группой стоят гражданские преподаватели, притихшие в торжестве момента….