Николай Непомнящий - 100 великих приключений Страница 51

Он шёл вдоль юго-восточного берега Танганьики и вокруг его южной оконечности в страну Касембе. Утомительные походы в дождливое время года окончательно подорвали здоровье путешественника. Его последняя остановка была в селении Читамбо, к югу от озера Бангвеулу. Утром 1 мая 1873 года слуги Ливингстона нашли его мёртвым, лежащим на полу у койки.

Чернокожие спутники путешественника похоронили его сердце в окрестностях озера Бангвеулу, а тело забальзамировали и десять месяцев несли на носилках до берега Индийского океана, почти за полторы тысячи километров. Останки Ливингстона были перевезены на родину и погребены в Вестминстерском аббатстве — пантеоне славы Британии.

«Человек с Луны»: жизнь как приключение

Кто он? Русский антрополог и этнограф, исследователь Новой Гвинеи и Океании. Впервые изучил население и природу северо-восточного берега Новой Гвинеи (с тех пор называемого «Берегом Маклая»), Путешественник. Прожил несколько лет на другом конце земли, посетил Филиппины, Индонезию. Крупнейшая научная заслуга Миклухо-Маклая — вывод о видовом единстве и взаимном родстве человеческих рас. Он первым поднял голос против расизма.

…Он побывал в Германии и Франции, Италии и Турции, Испании и на Канарских островах, изучал фауну Средиземного моря, пешком прошёл по Марокко. В обличье араба его видели на улицах Суэца. Под палящим африканским солнцем он путешествовал вдоль побережья Красного моря, посетил Суакин, Ямбо, Джидду. Потом Миклухо-Маклай не раз вспоминал, каким опасностям он подвергался: болел, голодал, не раз встречался с разбойничьими шайками. В Суакине и Джидде он впервые в жизни увидел рынки невольников.

Однажды в руки Миклухо-Маклая попал труд Отто Финша «Новая Гвинея». Рассказ о жизни этой далёкой и загадочной страны буквально захватил его. С большим трудом удалось уговорить вице-председателя Русского географического общества адмирала Фёдора Литке отправить его в Океанию…

В конце октября 1870 года из Кронштадта вышел корвет «Витязь». На его борту Миклухо-Маклай пересёк Атлантический океан, побывал в Бразилии, в Чили, на островах Полинезии и Меланезии. 20 сентября 1871 года Миклухо-Маклай высадился на северо-восточном берегу Новой Гвинеи — в заливе Астролябия, близ селения Бонгу. На берегу ручья, у моря, матросы и корабельные плотники срубили «дом Маклая». Здесь вместе с двумя слугами — шведом Ульманом и полинезийцем Боем ему отныне предстояло жить…

Племена Новой Гвинеи были разобщены и постоянно враждовали друг с другом. Любой чужеземец, будь он белый или чёрный, считался нежелательным гостем. Поговаривали, что дикари не брезгуют человеческим мясом…

Перед тем как впервые отправиться в деревню Горенда, Миклухо-Маклай долго колебался: не надо ли взять с собой револьвер? В конце концов решил оставить оружие в хижине, взяв лишь подарки и записную книжку. Папуасы не очень приветливо встретили белого человека. Они пускали стрелы над ухом иноземца, размахивали копьями перед его лицом. Миклухо-Маклай сел на землю, спокойно развязал шнурки башмаков и… улёгся спать.

Он заставил себя заснуть. Когда, проснувшись, Миклухо-Маклай поднял голову, он с торжеством увидел, что папуасы мирно сидели вокруг него. Луки и копья были спрятаны. Папуасы с удивлением наблюдали, как белый неторопливо затягивает шнурки своих ботинок. Он ушёл домой, сделав вид, что ничего не случилось, да и случиться ничего не могло. Папуасы решили, что раз белый человек не боится гибели, то он бессмертен.

Так началось знакомство со страшными «людоедами».

«Папуасы разных береговых и горных деревень, — писал Миклухо-Маклай, — почти ежедневно посещали мою хижину, так как молва о моём пребывании распространялась всё далее и далее… Незнакомые с огнестрельным оружием, которое я им до того времени не показывал, чтобы не увеличить их подозрительности и не отстранить их ещё больше от себя, и, предполагая большие сокровища в моей хижине, они стали угрожать убить меня… Я принимал их угрозы в шутку или не обращал на них внимания… Не раз потешались они, пуская стрелы так, что последние очень близко пролетали около моего лица и груди, приставляли свои тяжёлые копья вокруг головы и шеи и даже подчас без церемоний совали остриё копий мне в рот или разжимали им зубы.

Я отправлялся всюду невооружённый, и индифферентное молчание и полное равнодушие к окружающим были ответом на все эти любезности папуасов… Я скоро понял, что моя крайняя беспомощность в виду сотен, даже тысяч людей была моим главным оружием».

Учёный вставал на рассвете, умывался родниковой водой, пил чай. Рабочий день начинался наблюдениями за приливной волной океана, измерением температуры воды и воздуха, записями в дневнике. Около полудня Миклухо-Маклай шёл завтракать, а потом отправлялся на берег моря или в лес для сбора коллекций. Он без опаски входил в хижины папуасов, лечил их, беседовал с ними (местный язык он освоил очень быстро), давал им полезные и нужные советы. Спустя несколько месяцев жители ближних и дальних селений полюбили Маклая. Он всюду был желанным гостем.

Миклухо-Маклай ознакомился с бытом, обычаями, хозяйством, культурой и повседневным жизненным укладом папуасов, начал собирать коллекцию папуасских черепов (черепа своих умерших родственников папуасы обычно выбрасывали в кусты возле хижин, зато нижняя челюсть свято сберегалась подвешенной к потолку хижины) и образцы волос папуасов. Чтобы не обидеть их, он отрезал пряди своих густых волнистых волос и выменивал их на пучки волос папуасов. Благодаря этой мене они охотно позволяли Маклаю не только выстригать волосы, но и производить антропометрические измерения. В результате Миклухо-Маклай установил, что волосы папуасов ничем не отличаются от волос европейцев — сегодня это кажется смешным, но по тем временам это было настоящее научное открытие!

Путешественник накопил бесценные наблюдения об искусстве и промыслах папуасов. Он составил первый словарик их наречия, а обнаружив в районе горной деревни Теньгум-Мана знаки, вырезанные на деревьях, решил, что у папуасов имеются зачатки письменности.

Больше года прожил русский путешественник в хижине на берегу океана. «Я готов остаться на несколько лет на этом берегу», — писал он в своём дневнике. Миклухо-Маклай успел сделать многое: посадил в землю Новой Гвинеи семена культурных растений — тыкву, бобы, кукурузу. Около его хижины прижились плодовые деревья. Многие папуасы сами приходили на его огород за семенами. Миклухо-Маклай заметил, что папуасы ценили в первую очередь те новые для них предметы, из которых он и могли извлечь прямую пользу: так, они довольно быстро приспособили для бритья бутылочное стекло взамен привычных осколков кремня.