Борис Михайлов - Любовная лихорадка и золото скифов Страница 54

— С удовольствием, — согласилась Лена. — Мам, не хочешь с нами? На машине быстро.

— В другой раз. Что-то занемогла, атмосферное давление меняется.

***

День клонился к вечеру, но места, уединиться от шумных курортников, на "Золотом пляже" не найти. Они проехали дальше в сторону Приморска, и вскоре увидели, отгороженный невысокой стеной камышевых зарослей, уголок безлюдного берега с чистым золотистым песком. Игорь подъехал к самой воде. Елена первая быстро разделась и поплыла. Игорь вскоре догнал ее, и они принялись играть в догонялки, нырять. Накупавшись, Лена расстелила, на неостывший еще от дневной жары песок, коврик и они легли передохнуть. Не в силах оставаться равнодушным к лежащей рядом любимой, Игорь принялся целовать её, повернул и прижал к себе. Она отвечала на его ласки. Страстное желание вдруг охватило его, и он предложил заняться любовью прямо здесь или в машине.

— Соображаешь, что предлагаешь? — Лишь несколько дней назад ставшая женщиной, она не была готова к подобному развитию событий и возмутилась. Слово за слово и они повздорили.

— Фильмов голливудских насмотрелся?

— Причем фильмы? Сгораю от желания. — Он сжимал её в объятиях, целовал, она вырывалась.

— Отстань, обижусь!

— Лен, что вредничаешь? Никого близко. Дома мама постоянно. Разложим сидения в машине.

— Не говори глупости! Я серьезно сказала. Уподобляться киношным развратным девчонкам не намерена. Если жена была готова заниматься любовью, где попало, я не такая. Переменим тему.

— Да жена, знала бы ты… — Он вовремя остановился, едва не выпалив, что Татьяну уламывал много месяцев, прежде чем легла с ним. Упоминание Татьяны оскорбило, обидело. Чтобы не поссориться, он, молча, поднялся и пошел в воду.

Обиженная, Лена задумалась. Про себя продолжила фразу, которую не досказал Игорь. Слишком быстро развиваются наши отношения, хорошо ли узнала его? Конечно, я не права, сказав такое про жену. "Но если каждое упоминание будет вызывать такую реакцию, вряд ли привыкну".

Она посмотрела на море. Игорь плыл далеко от берега.

"Пусть остынет, — продолжала она размышлять. Вдруг пришла предательская мысль, а что собственно случилось? Откровенно, мне хотелось близости, почему не в машине? Мир давно освоил эту площадку для любви. Даже в доперестроечных советских фильмах. Как зло посмотрел на меня, когда неудачно ляпнула о Татьяне"!

Игорь тоже думал.

"Зря вспыхнул, хорошо не наговорил грубостей. В свои двадцать четыре, еще девчонка. В любовных делах совершенно не опытна. Как себя назвала — неумеха? Так и есть, но это поправимо. Сказочно повезло, в наше время вседозволенности, найти чистую неопытную душу".

Лена лежала на спине и смотрела в небо. Услышав шаги Игоря, не шевельнулась. Он сел рядом, взял руку, поцеловал.

— Лен, извини, я не прав, — покаянно проговорил он. Она поднялась, присела, посмотрела ему в глаза молча и не сразу заговорила.

— Ты тоже извини. Неудачно выразилась, обидела. Пойми, не готова к подобным вольностям. Время нужно. Ты разбудил во мне женщину, но полностью я еще не проснулась.

Игорь обнял ее, поцеловал в губы, она ответила.

— Простила? — Она кивнула и сама поцеловала.

— Пойдем в воду, искупаемся напоследок.

Возвращались с моря уже в темноте.

— Даша срочно просила позвонить, — сообщила мама. У Лены сердце екнуло — опять идти на допрос. Сама могла попрактиковаться в немецком, скоро совсем забудет язык. Мама заметила, как скисла дочь и успокоила. — Не на работу. Ей преподнесли четыре билета на концерт сестер Ротару, предлагает и вам с Игорем сходить.

— Подумала, опять к немцам. — Позвонила Даше. Телефон не отвечал, и Лена набрала сотовый.

— Через пятнадцать минут начало, приходите скорее. Если не поспеете, оставлю билеты у контролеров, назовешь свою фамилию, передадут билеты.

Елена положила трубку.

— Срочно переодевайся. Идем на концерт в летний театр на Набережной, — сказала Игорю.

— А ужинать? Проголодались, наверное, на пляже, — спросила Евдокия Андреевна.

— По дороге что-нибудь купим пожевать, — ответил Игорь и ушел в свою комнату.

— В зале прохладно, но не холодно. Пиджак не обязательно, — крикнула Лена через дверь.

***

Вторую неделю два раза в день Ольга ездила в госпиталь к своей подруге и соседке Маше, как и она одинокой. Участницу войны, ее положили не в городскую больницу, а в госпиталь. Подруге сделали операцию, и она нуждалась в уходе и диетическом питании. Администрация госпиталя держала пациентов на голодном пайке, и без помощи Ольги, неизвестно как бы пережила операцию.

Сегодня Ольга попрощалась с Машей и уже уходила, когда в коридоре встретилась племянница Нюра. После медицинского училища она работала здесь медсестрой. Виделись они редко, и, встретившись, разговорились. Обсудив семейные проблемы, племянница пожаловалась, что последнюю смену замучили высокие гости. Толпами ходят.

— Скорая доставила немца. Весь в синяках, сотрясение мозга. Начальство забросило всех больных, с ним только возится, а он по-русски ни слова. Помычит по-своему и опять лежит — не поймешь живой или дух испустил. Вот и бегаю к нему.

— Можно мне взглянуть? Помню одного немца с войны. В газете прочитала, вашего Эрвином зовут, знакомого звали, похоже, — призналась Ольга. Своего любимого она звала Эриком. Нюра отвела тетку в палату. Из четырех кроватей одна была занята. На ней и лежал немец. Ольга долго рассматривала его. Хотела увидеть глаза, — они были закрыты. Кроме глаз ничто не могло напомнить ей юношескую любовь.

"Неужели этот седой старик с узким худым лицом, тот самый Эрик, с которым целовалась, который учил немецким словам, а я его русским? Обещал, как кончится война, увезти с собой в Германию". На память пришло "Я лублу тиба, Ола". Сколько лет не вспоминала эти слова! Сама удивилась. "Надо же! Сохранила память. Эрик был другой. Высокий стройный с голубыми глазами, доброй улыбкой на устах. Что делает жизнь! А я разве лучше? Мне за семьдесят, а ему? Он на несколько лет старше. Я еще ничего, старуха, но не такая древняя, как старик, что лежит на больничной койке. Скорее всего, это другой человек. С чего взяла, что Эрвин — мой Эрик? Лишь совпадение, служил в Феодосии, имел отношение к археологической команде? Но копали во дворе, где он жил! Выходит, он".

— Пошли, тетя Оля! — позвала племянница. — Чего на него смотреть?

Эрвин услышал голоса и открыл глаза, повернул голову, равнодушно посмотрел на женщин в белых халатах. Конечно, не было в его глазах прежнего юношеского блеска. И были они не голубые, а какие-то бесцветные, тусклые.