Руслан Белов - Бег в золотом тумане Страница 56

"Что же могло случиться? — думал я, растерянно оглядываясь по сторонам. Вряд ли это было нападением со стороны. Это мог сделать только Бабек!

Теперь я не сомневался, что это Резвон приставил его к нам. Черт, была ведь такая мысль! Но я отбросил ее, глядя в простое, добродушное лицо старинного приятеля.

Теперь все становится понятным — его странное появление, поведение, неестественное для его характера и наклонностей".

Я прошелся по лагерю в надежде найти хоть какой-нибудь след дневных событий. У ручья, там, где женщины мыли посуду, я наткнулся на зеленый пластиковый тазик, полный чистых кружек. Рядом стояли две чашки с остатками пищи. На посудной тряпочке лежал маленький кусочек туалетного мыла. Я поднял его и увидел следы детских пальчиков Лейлы.

"Спокойно, Черный! Стоять! — приказал я себе и, прикусив губу, попытался сдержать навернувшиеся слезы. Бабек увел ее сразу же после нашего ухода на штольню! И, наверняка, в Нагз… Если побегу за ними сейчас же, то к утру буду у перевала. На устье Арху догоню. Убью собаку!"

— Этот Бабек, сволочь. Похоже, он с Резвоном заодно, — вернувшись к палаткам, сказал я товарищам

— Побегу-ка я за ними. Если он доберется до Саидовской машины раньше меня, то все… Уйдет… И тогда конец и ей и мне! Думать даже не хочется, что её ждёт! Вы сваливайте отсюда как можно скорее! Завтра, самое позднее — послезавтра, Резвон будет здесь.

— В Душанбе потом пойдете? — участливо спросил Сергей.

— А может быть, ещё всё обойдется? Я усмехнулся про себя, поразившись наивности своего лучшего друга.

— А куда еще? Не сюда же возвращаться, В городе встретимся у Суворова.

— Может, возьмешь с собой парочку самородков? Возьми, всегда пригодятся!

— Да ну их к чёрту! Чувствовал, что выйдет боком этот вояж! Так нет! Решил ещё раз испытать судьбу! Хлебца захотел покушать от трудов неправедных! Лежал бы сейчас рядышком со своей девочкой где-нибудь в Сочи или Севастополе… В глаза ей смотрел… Слова ласковые говорил!

— Ну, тогда ни пуха тебе, ни пера… Долю свою ты все равно получишь.

О нас не беспокойся, — сказал Сергей, и, похлопав меня по плечу, пошел к ручью умываться.

Я сел у костра переобуться перед дорогой. Федя устроился рядом и, пытаясь поймать мой взгляд, сочувственно кряхтел. И вдруг, совсем рядом, раздался треск автоматной очереди! Пули, высекая искры, ударили в скалу за палаткой. Следующая очередь прошла ниже и прострочила насквозь нашу кухню. Выстрелы оказались смертельными, и палатка, испустив дух, осела, продемонстрировав абрис внутренностей. Третья очередь ушла в сторону родника.

Но все это видел лишь я, потому что Федя, забыв о своих ранах, мгновенно вскочил и побежал к скалам.

Я смотрел на него и думал не о смерти, а о том, как ловко он передвигается: Траектория его движения была безупречна с точки зрения военного искусства. Так красиво бегают две категории профессионалов: — десантники и зайцы… Федя явно был исключением из правил. А может, он служил в армии, и просто у нас не было случая поговорить по душам! Если будем живы, обязательно расспрошу его обо всём подробно!

Несколькими секундами позже, пренебрегая опасностью, петляя и пригибаясь, я помчался следом за Федором. Спрятавшись за камнями, мы, в надежде увидеть Наташу или Сергея, стали всматриваться в сторону лагеря.

Через минуту Кивелиди неожиданно появился с восточной стороны скалы, за которой мы прятались. Он бежал к нам, припадая на одну ногу, и кричал:

— Там, за вами, только что стоял кто-то. С ружьем! — тяжело дыша, он, упал на землю рядом с нами.

Мы в смятении обернулись и в полутьме, всего в десяти метрах от себя, увидели Наташу с одностволкой в руках.

— Ты как здесь очутилась? Да еще с пушкой? — удивленно спросил я, когда она приблизилась к нам.

— Как, как! Когда ты с Сергеем прощался, я заметила невдалеке уларов. Спугнул их кто-то. Вот и решила посмотреть, — ответила она, напряженно всматриваясь в сторону лагеря. Кивелиди стонал:

— Ну, вы даете! О птичках беседуете, а ваш товарищ кровью истекает! Не видите, что ли рану на ноге? Перевяжите Христа ради! Не дайте погибнуть в расцвете сил на пороге "Волшебного настоящего"!

Бедро Сергея было прострелено насквозь, но крови было немного. Я выдернул шнурок из ботинка и перетянул ногу выше входного и выходного отверстий. Наташа вынула из нагрудного кармана штормовки перевязочный пакет, взрезала спереди и сзади намокшую кровью штанину и быстро, почти профессионально, перевязала рану.

— А тебе везет. Черный! — ткнул Сергей меня в бок, удовлетворенно рассматривая плоды ее труда. — Не придется тебе через Арху бежать. Похоже, Резвон сам сюда пожаловал. И Лейла, алмаз твоего сердца, наверняка с ним.

— Да, это он притопал… Больше некому, — согласилась с ним Наташа, и глаза её засверкали от ненависти.

— Как некому? — еле сдерживаясь, чтобы не закричать, задал я риторический вопрос.

— Не удивлюсь, если Резвон здесь, но и Абдурахман за скалой может прятаться! Слышали ведь вертолет…

— Почему они ночи не дождались? — продолжила Наташа, внимательно посмотрев на меня, — Положили бы тёпленьких! Торопятся… Не терпится им в войну поиграть! Что же, поиграем!

— Ну-ну! С одностволкой против автоматов… — скептически скривил губы Федя. — Не оторвется номер…

— А что? Юрка от штольни не уйдет. Значит, они у нас в окружении!

Надо пугнуть их, чтобы сами не полезли. Вы тут пока полежите, а я вперед пойду, "поохочусь"… Что толку здесь топтаться! Вскинув ружье, Наташа ушла в темноту…

Всё правильно! Сергей ранен, мой мозг парализован горем, а святое место командира единогласно досталось красивой и смелой женщине…

Как только наша боевая подруга растворилась в темноте, наверху у штольни раздался взрыв гранаты. Через минуту полной тишины мы услышали один за другим два выстрела, произведённых из Юркиной вертикалки. Сообразив, что именно он поставил точку в дуэли на штольне, мы воспрянули духом.

А когда через минуту, в тридцати метрах от нас бухнуло ружье нашей атаманши, мы все чуть не расцеловались… Её выстрел явно кого-то достал. Сразу же после него раздался вопль, через небольшую паузу перешедший в отчаянную матерную тираду.

— Смотри ты, русак попался! Красиво как говорит! — восхитился я. — Серый, что там было — дробь или пуля?

— Дробь наверняка. Слышишь, как рыдает? Вот, дает! А Юрку-то, после взрыва гранаты, я похоронил, — прошептал Сергей. Если он в лазе сидит, его гранатометом не достанешь. Молодец!

— Да… — согласился с ним Федя. — Фартовый мужик! Но ежели враги поимеют Житника, — то все! Хана штольне со всеми потрохами!