А Чжимбэ - Сокровища Мельк-Тауза Страница 56

— Что скажешь ты, шейх Юсуф?.. — спросил после долгого раздумья главный шейх.

— Ничего!.. — хрипло ответил подсудимый.

— Разве можно было допустить до святыни чужого человека?.. — задал вопрос Как.

— Я не считал этого человека чужим!.. — глухо произнес шейх Юсуф.

— Разве он был иезид?.. — торопливо спросил главный шейх.

— Нет, он не был иезидом, но с ним была милость Мельк- Тауза! — ответил шейх Юсуф.

— Откуда это видно?.. — подал голос эмир. И в голосе его слышалась нескрываемая торжествующая ирония.

— Когда курды убили кавала и похитили синджак, этот человек пошел за синджаком.

Шейх Юсуф говорил и чувствовал, что говорит напрасно. Никакие слова и ничто не изменит предназначенной ему участи. Жестким и негибким стал язык, пересохло горло, звуки, выходившие из него, были деревянными, глухими.

— Этот человек пошел и вернул синджак, — продолжал Юсуф: — Если бы с ним не была милость Мельк-Тауза, то он не сделал бы этого. Он бросал в стоянку курдов пылающие звезды. Кто научил его этому? Он прошел чрез Тропинку Испытаний. Кто без милости Мельк-Тауза может пройти чрез нее? Эмир говорит, что Мельк-Тауз разгневался на проводника и скинул его в пропасть. Мельк-Тауз покарал проводника, но он покарал его не за то, что проводник довел чужого человека до святого места. Он покарал его за то, что он оставил этого человека и ушел без него. Проводник повел этого человека не по своей воле, а по моему приказанию. И если тут был грех, то этот грех — мой. И если бы Мельк-Тауз разгневался за оскорбление, за поругание святого места, то гнев его пал бы на мою голову и на голову того человека. Но я не видел немилости Мельк-Тауза, а тот человек был перенесен через горы и спущен на землю на облаке.

Шейх Юсуф неожиданно смолк.

— Он говорит неправду!.. — вскочил с места эмир. — Он хочет оправдать себя. Мельк-Тауз не мог допустить в свое царство не иезида. Его допустил шейх Юсуф. Мельк-Тауз разгневан этим. Мельк-Тауз покарал всех нас. Он разрушил Тропинку Испытаний, и теперь мы не можем подойти к святому месту и взглянуть на него.

— Зачем ты допустил до святого места чужого человека?.. — произнес с укоризной главный шейх.

То возбуждение, в котором находился эмир, и его победное ликование привлекли внимание шейха Юсуфа. Эмир был источником, из которого изливалось зло. Это зло предназначалось для шейха Юсуфа. Он должен был погибнуть в нем. И в душе шейха Юсуфа возник протест и желание борьбы. Прояснился ум, острее стала мысль.

— А почему я должен был считать его чужим человеком?.. — неожиданно спросил шейх Юсуф. — Что говорит наше предание?.. Все люди произошли от Адама, а иези- ды — от плевка Адама, из которого образовался Шеит-Ибн- Джар, и от данной ему в жены райской гурии. Потомки Адама и Шеита-Ибн-Джара размножились, заполнили землю и впали в пороки. Бог покарал людей и послал потоп. От потопа погибли все люди, и только один иезид Ной спасся в ковчеге. От Ноя размножились люди. Значит, все они ие- зиды. И когда великий калиф Иезид захватил Дамаск, что сделал он?.. В пятницу, в последнюю ночь рамазана[18], он стал кейфовать и пить вино. Он пил до утра, а при восходе солнца воскликнул: — «Давайте разрушим мечеть и на ее месте поставим кабак; сбреем бороду кади[19], из волос ее сделаем струны для балалайки. Принесите кафедру, и мы сожжем ее. Пойдемте в дом красильщика, призовем христианского священника с его дьяконами и все начнем пить весело вместе». Вот что сказал великий и праведный иезид. Он не считал христиан чужими. А когда пришел на землю шейх Адэ, то что сделал он? Своими чудесами он обращал в ие- зидство христиан, магометан и иудеев. Говорят, что иези- дом может быть только тот, кто родился иезидом. Почему же были приняты в иезиды люди других вер и учений? Да потому, что все люди произошли от Ноя, все они — иезиды, впавшие в заблуждение. Значит, каждый человек может стать иезидом, стоит ему только раскаяться и признать свой грех. Почему я должен был считать этого человека чужим, когда он стремился познать нашу веру, хотел поклониться нашим святым местам, и когда Мельк-Тауз удостоил его совершить то, чего не могли сделать мы?

Судьи с большим вниманием выслушали речь шейха Юсуфа. Как сдвинул шапку на лоб и почесал затылок.

— Из Юсуфа мог бы выйти хороший главный шейх!.. подумал он: — От его познаний в священной истории не отказался бы и я.

Удовлетворение и торжество исчезло с лица эмира.

— Он богохульствует!.. — визгливо закричал эмир: — Если мы все будем так рассуждать, то что станет с нашей верой и народом. Если мы будем допускать иноверцев до святых мест, то скоро иноверцы будут и шейхами, и факирами, и кавалами. Они займут наши места, они извратят веру.

Юсуф проповедует погибель для нас. Для того, чтоб другие не пошли по пути Юсуфа, надо его отлучить и проклясть.

— Проклятие на голову нечестивого шейха!.. — таким же визгливым голосом, каким говорил эмир, отозвалась из угла кабана.

Главный шейх растерянно смотрел на остальных судей. Окончательное решение должен был предложить он, но что сказать ему, когда душа полна сомнений и нет в ней уверенности? Прав эмир, но есть правда и на стороне шейха Юсуфа.

— Если я заблуждаюсь, то направьте меня на путь истины!.. — неожиданно заговорил шейх Юсуф. — Если эмиру нужны мои богатства, пусть он возьмет их. Я не дорожу ими и охотно отдам на дела веры. Но только не отлучайте и не проклинайте!

— Не надо мне твоих богатств! — воскликнул эмир. — Не за твоими богатствами гонюсь я, а за сохранением святости веры. Что же ты, главный шейх, молчишь и не вынесешь справедливого решения?.. Или и ты хочешь пойти по пути вероотступника?.. Не забудь: кто удар свой пожалеет, тот рану на спине своей увидит. Пошли же человеку несправедливому стрелу справедливую!

Главный шейх поднялся с бледным лицом и трясущимися руками. Слова эмира упали на него, как удар бича, и он преодолел нерешительность.

— Чрез Шамсэдина, Фэкэдина, Насрэдина, Сиджадина, Шехисина, Шейх-Бакра и Кадира Рахмана устами всевышнего создателя отлучаю тебя, шейх Юсуф, от веры и народа нашего. Отныне ты — чужой нам!

Голос главного шейха дрожал, лицо дергалось.

— Прокляни его!.. — завопил эмир.

С красным возбужденным лицом он полез к главному шейху и дергал его за одежды.

Главный шейх покачал головой и решительно произнес:

— Он не заслуживает проклятья, и я не возьму этого греха на свою душу.

Удар камнем не оглушил бы шейха Юсуфа так, как ошеломил его приговор. Сознание Юсуфа было подготовлено к этому. Он ждал, что приговор будет чрезмерным и тяжелым, и все-таки не представлял его себе определенно. От слов главного шейха Юсуф пошатнулся и еле собрал силы, чтобы выйти из дома эмира.