Анастасия Коробкова - Воскрешенные Страница 56

Конечно!

— Но теперь ты сомневаешься в этом? — осторожно спросила я, уже зная, что буду разочарована.

— Я понял, что ошибался, когда увидел копии Земли — точно такие же миры, как она сама. Вряд ли дух станет копировать себя самого. Я окончательно в этом убедился, когда узнал, что люди все же находят другие живые планеты для своего нового дома.

— Опять нет, — вырвалось у меня.

— Ясно, что Творец не связан только с Землей. Я думаю, что Он — некий импульс, самое начало движения в самых мельчайших частичках Мироздания. Жизнь. То, что дает жизнь. Закон, по которому жизнь зарождается, развивается и прекращается. И этого я не понимаю.

Мутный пейзаж за окном начал меняться, цветные пятна заиграли, запереливались, и это подстегнуло мои мыслительные способности.

— Но ведь вы, когда воскрешаете умерших, чтобы сделать их богами, тоже даете жизнь! Как?

— Я не знаю. Мы воздействуем энергией, огромным мощным потоком, вливаемой в тело, но как срабатывает импульс, и в чем он заключен, от нас скрыто.

Даже многомерные этого не знают! Даже те, кто подчиняет ветер, заставляет содрогаться скалы, управляет сознанием людей — не знают, как получился мир!

— Какие же вы боги?! — не сдержалась я.

— Никакие, — с печальной иронией согласился Салдах. — Если хочешь, придумай нам другое название.

БОГ — Более Обеспеченный Гуманоид. Нет, это я зря: по словам Капитана-Командора, боги получаются и из инопланетян-негуманоидов. Высшие? Да не очень и высшие. Сверхсущества? Опять какой-то верх, до которого на самом деле им еще расти и расти.

Зачем изобретать? Их назвали богами в древности, до того, как отдельным личностям взбрело в голову заявить, что бог может быть только один, и убедить в этом остальных. Тогда сферы влияния языческих богов перешли к святым, и эта неуклюжая подмена удивительно легко сработала — ну, надо простым смертным, чтобы путникам, воинам, земледельцам, студентам, морякам, влюбленным и прочим кто-нибудь покровительствовал, что тут поделать, без покровителей жить страшно… Однако последовать исторической логике и переименовать богов в святых мне что-то мешает… То ли дурь некоторых из них, то ли жестокость.

Пусть остаются богами.

— Хорошо, — подытожила я собственные размышления. — Значит, Творец есть в каждом? Во всем живущем?

— Вовсе не значит. Творец — причина каждого.

Ладно, сути эта ремарка не меняет.

— И меня?

— Без всяких сомнений.

— И тех, кто уничтожил Землю?

Салдах медлил с ответом, и я поняла, что он утвердительный. Это очень трудно — признать свое единство с врагом, хоть в чем-то.

— Салдах, ты их видел? Какие они?

Он опустил глаза и снова вздохнул.

— Нет. Я лишь недавно начал искать. Другие тоже ищут.

О. Боги не пропустили, как само собой разумеющееся, гибель одного из многих миров. А ведь, зная их легкомыслие, этого можно было ждать — миров много, одним больше, одним меньше…

— Вы что-нибудь придумаете, да? Вы сможете с ними справиться?

И опять продолжительное молчание. Сегодня я задаю вопросы, ответы на которые у богов не готовы. Что ж, наверное, сейчас воздух огласится очередным «не знаю».

— Я обещаю, что буду искать и использовать все возможности для этого.

На бога надейся, а сам не плошай. С такими покровителями не расслабишься. Вообще-то, это даже круто — решать одну задачу с богами, причем на равных.

— Скажи, как часто появляются скопированные миры?

— На моем веку это случилось всего два раза. Но я довольно молодой бог, а такое явление происходит уже очень давно. Если ты хочешь спросить, есть ли закономерность в появлении копий, то об ответе ты уже догадываешься: не знаю. Если и есть, то очень сложная, включающая предпосылки, для нас непостижимые.

Угу, восьмимерные какие-нибудь, или более того.

— А другие планеты копировались?

— Насколько мне известно, нет.

— А если скопировать планету, скопируется всё, что на ней? И инопланетяне, если вдруг окажутся?

Салдах рассмеялся.

— Ты не можешь поверить, что Творец — не человек. Ты думаешь, перед лицом опасности он захочет сделать много копий-заначек, авось какая-нибудь, да победит пришельцев?

Ну зачем так откровенно угадывать мысли?

— Глупо, да?

— Наивно. И трогательно.

Подумаешь. У меня еще были вопросы, но ответ «Не знаю» из уст более сильного и мудрого вызывал чувство жалости. И все же, если не он, то кто сможет ответить? Я решилась:

— А ты не попытаешься… случайно… предположить, почему я оказалась на Земле?

Стоило спросить об этом хотя бы для того, чтобы увидеть, как удивляется бог.

— Звездочка, — странно отозвался он, — если тебе это важно, я постараюсь узнать, но мы не можем рассчитывать на то, что найдем объяснение…

— Потому что мы не знаем закона, по которому жизнь зарождается, развивается и прекращается, — кивнула я.

Салдах посмотрел на меня очень пристально, и в его взгляде показалась не только симпатия, как раньше, но еще и уважение.

И в этот момент, когда я уже почти таяла от гордости, внутри меня шевельнулась тревога.

Дарх.

Я совсем про него забыла.

12. Война для каждого

I

Вовремя.

Дарх еще не покинул свой Парнас, но уже был на ногах и выглядел живее, чем мумия.

Решив, что теперь мой дом здесь, я уселась на камни там, куда ступила.

— Что это значит? — мрачно спросил Дарх.

— Я теперь всегда рядом с тобой, — ответила я. — Другого способа обезопасить своих близких я не вижу.

Его глаза налились гневом, губы сжались, но больше он ничего не сказал, лишь отвернулся и уставился в облачную даль.

Ну что ж, я добегалась. Теперь пришла пора испытать свое терпение. Скрестив ноги, я устроилась поудобнее и стала разглядывать свое новое обиталище.

Здесь было вполне уютно. Мраморные глыбы высотой с половину человеческого роста образовывали небольшой лабиринт и отбрасывали тени, в наблюдении за движением которых можно было провести, казалось, вечность. У их подножия, извиваясь, лезли из шелково-зеленой травки редкой красоты сиреневые цветочки, а чуть поодаль задиристо торчали их желтые собратья, похожие на крупные фиалки.

Солнце здесь не палило, а спокойно грело и светило, разве что слишком ярко. Однако с этой проблемой глаза справились автоматически, и в тот же миг я смогла видеть духов. Двое, напоминавшие гигантских серо-зеленых амеб, болтались возле Дарха, и еще двое, светло-голубых, тонких, как стройные девичьи фигурки, застыли у края пропасти. Эти заметно дрожали, как будто мое появление их напугало, и, невесомые, стоя на цыпочках жались к обрыву. Кто это, интересно? Узнаю еще, времени достаточно.