Отвергнутые - Ярославия Кузнецова Страница 56

– Звучит как угроза, – вопросительно заглянул Данис ей в глаза.

Он не ошибся. Мари и не пыталась оказать ему поддержку или же просто посочувствовать. Она прямым текстом объявила ему сейчас, что у него нет иного выбора, кроме как сделать то, что ему будет велено. Пути назад перекрыты. Его раздавят так или иначе. Или свои, или чужие. И лучше пусть это сделают чужие, потому что своя компания не даст ему так просто жить дальше с осознанием того, что именно он виноват в обрушении их жизней.

– Помнишь, как дружны мы были раньше? Сколько всего натворили, – в его голосе послышалась болезненная горечь. – Чёрные Космонавты. Это лучшее дело, что мы с тобой провернули. Нильс с Максом так и не знают, куда они пропали с гаража?

– Нет, – покачала Мари головой, грустно улыбаясь. – Так и не знают.

Чёрный Космонавт – это прозвище местного памятника. Его бюст устанавливают каждый год на въезде в город и в течение пяти дней он оттуда благополучно исчезает. На следующий год изготавливают новый, устраивают торжественное открытие в присутствии лиц администрации, но в течение 4-5 дней ему снова делают ноги и помогают смотать в закат со своего постамента. Власти откровенно грозились снести памятник и разровнять площадку, но, тем не менее, уже которую осень подряд торжественно перерезается очередная красная ленточка под вспышки камер. А пока в высших кругах идет очередной спор по поводу того, быть Чёрному Космонавту или не быть, Нильс с Максом собрали коллекцию из пяти одинаковых бюстов в гараже отца Макса. Для них это занятие уже давно перешло в разряд соревновательных. Первый памятник был украден на спор после проигрыша в карты. Но после, когда на постаменте регулярно начал появляться новый Космонавт, для ребят стало делом чести угнать свеженький бюст. Несмотря на всю шумиху, около десяти часов вечера их не подмечала ни единая живая душа и каждый раз парни оставались в наваре и неузнанными.

Однажды увидев всё это богатство в гараже Макса, установленное друг за дружкой рядком и накрытое сверху тряпкой, чтобы отец случайно не залез туда и не обнаружил интересную находку, Мари пронзило острое чувство вины перед горожанами. Все жители добросовестно берегут Космонавта и так отчаянно ругаются в социальной сети, когда его снова уводят, что ей стало стыдно перед ними. Оглядевшись в поисках поддержки, она приметила Даниса. Парнишка сидел на капоте автомобиля, установленного в гараже на яме, и с печальным сочувствием в глазах разглядывал памятные бюсты.

В тот вечер все напились так сильно, что уснули вповалку друг на друге, накрывшись горой курток. Только Мари с Данисом остались трезвыми, как стёклышко. Подмешивая парням в пиво водку, им удалось усыпить их гораздо раньше, чем планировалось изначально. На удивление быстро отключилась и Юта. Ей в этот раз хватило двух стаканов белого вина, чтобы свалиться на плечо Макса. И ни за что в жизни Мари бы не призналась ей, что именно было намешано в пластиковом стакане, из-за чего она так быстро ушла в мир грез.

Дело оставалось за малым. Всего-то и требовалось: погрузить Космонавтов на санки, укутать тёплым одеялом и вывезти за город. На часах пробило ровно двадцать, когда они пересекли городскую площадь наискосок. Вокруг них прошла уйма людей, и ни один человек не взглянул на подростков, которые едва могли волочить неподъемные санки. За ними оставалась глубокая борозда, но и это не привлекало ни малейшего внимания. Без приключений они добрались до крайней точки, где стоял по-прежнему пустой постамент, и быстро сбросили в сугроб свой тяжелый ценный груз. Чёрные Космонавты заняли своё почетное место там, где им было положено встречать гостей города. Черные Космонавты.

– Толерасты бы нас изрубили топорами, – рассмеялся Данис, глядя, как на светлые бюсты сверху падают крупные хлопья снега.

– Чёрным космонавта прозвали только за то, что он каждый год проделывает незапланированную чёрную дыру в бюджете города своим уходом с поста на въезде, – ответила звонко Мари, развеселившаяся собственным случайным поступком.

Обняв друг друга за плечи, они сгибались от смеха и даже не догадывались, что из окна проезжающего мимо автомобиля за ними внимательно наблюдает Джим.

Вернувшись в гараж, они разбудили сладко спящую валетом троицу и сообщили им, что отправляются домой, поскольку трезвым с пьяными сидеть – весёлого мало. На самом же деле, им обоим нужна была железобетонная отговорка, почему они не видели, куда пропали бюсты.

Шагая домой по свежевыпавшему снегу, ребята представляли лицо мэра, когда он увидит, что его распутный загулявший друг – космонавт мало того, что вернулся, так ещё и размножился.

– Мне до сих пор смешно вспоминать этот репортаж по телику с пометкой «Срочные новости нашего города». Журналисты снимали бюст с разных сторон крупным планом, выражая благодарность спасителю всех пятерых космонавтов, – вспомнил Данис.

– Кстати, мне, хоть и анонимно, но было очень приятно принимать благодарности с экрана телевизора, потому что такой чести мы с тобой еще не удостаивались.

– Помнишь, как журналисты прозрачно намекнули, что ближайшие пять лет дыр в бюджете от памятника не предвидится? – спросил Данис.

– И Космонавт больше официально не считается чёрным! – хором воскликнули они друг другу и рассмеялись.

– Хотел бы я посмотреть на лицо Макса, когда он увидел, что его драгоценные бюсты пропали! – сказал Данис.

– Он орал, как потерпевший! Я думала, что он переубивает нас всех за то, что дверь гаража оставалась открытой, пока они все отсыпались.

– Нам было так весело всем вместе, – грустно покачал головой Данис. – Куда это всё делось?

– Мы держимся, братан. Никто нам не даст волшебного пендаля, кроме нас самих, и ты продолжишь потихоньку отмирать и дальше, пока не осознаешь эту простую истину. Хочешь вернуться к жизни – тащи себя сам. Никто не отыщет смысл за тебя, потому что это никому не нужно. У тебя есть только ты. Чем раньше ты это поймешь, тем быстрее сможешь продолжить жить, а не просто переводить впустую кислород своим существованием.

Не желая больше ни секунды слушать его нытьё, Мари поднялась с кресла и направилась в коридор. Стоит ей задержаться хотя бы на пять минут дольше ограниченного времени, и отец в наказание разобьет её гитару о стену, не задумываясь о том, насколько дорог инструмент его дочери. Так уже было однажды, и повторения подобной ситуации Мари не хотелось совершенно. На новую гитару ей уже не собрать денег до следующего лета, а без своих