М. Роуз - Парфюмер Будды Страница 59

«Кто это тебе сказал, что я молчун?» – хотел спросить Се. Неужели Шан проговорился? Или он имел в виду других студентов? Но спросить Се не мог. Из-за разъедавших его подозрений он не задавал вопросов.

Когда Се и Лан начали танцевать, он постарался вести так, чтобы Лан все время находилась лицом к Шану.

Лан прижалась к нему, но он едва чувствовал бедра и грудь, прижатые к нему, и сосредоточился только на телефоне. Ее голова легла прямо на телефон, вдавив улику ему в грудь.

Лан подняла полуприкрытые глаза на Кси.

– Ты прекрасно танцуешь, – сказала она с улыбкой. – По крайней мере, я так считаю. Никогда прежде не танцевала, – хихикнула она.

– Благодарю, – сказал он и повернулся, надеясь, что в движении она будет не слишком внимательна. Почувствовала ли она пластиковый предмет? И если да, то спросит ли о нем? Что надо будет ответить?

Подняв взгляд, Се увидел, что Шан с партнершей танцует рядом, поэтому снова оказался к нему лицом. Просто совпадение, или тот следит за ним?

Се этого не знал.

Глава 37

Это был своеобразный ритуал. В первую ночь в Париже Малахай всегда посещал бар «Хемингуэй» в отеле «Ритц». В день его восемнадцатилетия отец привел сына сюда угостить первым в его жизни вином и первой сигарой. Это было одно из очень немногих воспоминаний Малахая о далеком человеке, который всегда придирался к своему младшему отпрыску. В тот вечер отец воздержался от упоминаний имени своего идеализированного первенца, который умер в очень раннем детстве. Но на выходе из бара он все же заметил:

– Твоему брату понравилось бы.

В тот вечер бар не был переполнен, как обычно. Рецессия, подумал Малахай, входя в зал, отделанный деревянными панелями. Он был невелик, уютен, с ощущением элегантного клуба. Полки были уставлены книгами Хемингуэя. На стенах висели вырезки из газет и фотографии Папы, как называли писателя. Этакая экспозиция не столько для него, сколько в память о его страсти к хорошей выпивке. Колин Филд, старший бармен, проработавший здесь более двадцати лет, славился своими напитками, одним из которых был коктейль с редким коньяком, стоившим больше, чем некоторые могли заплатить за весь обед в трехзвездочном ресторане.

Малахай взобрался на стул, обтянутый черной кожей, и поприветствовал Филда.

– Доктор Сэмуэльс, рад снова видеть вас.

– Я тоже.

– Что вам предложить?

– В гостинице я начал с «Круга», – сказал Малахай. – Поэтому на ваше усмотрение.

Несколько минут спустя бармен поставил перед Малахаем фужер, который он поднес к губам и отпил немного смеси.

– Сок грейпфрута, шампанское и… Я в замешательстве.

Филд улыбнулся.

– Немного джина.

Он подал Малахаю небольшую тарелочку с оливками, орешками и картофельными чипсами.

– Что привело вас в Париж? Дела или удовольствия?

За долгие годы Малахай узнал, что Филд исключительно начитан. Помимо внимания к предпочтениям в напитках он еще много читал о своих клиентах в прессе.

– Клиент.

– Ребенок?

– Маленькая девочка со странными воспоминаниями.

– Воспоминаниями о прошлой жизни?

– Она так не думает… Но мне кажется, именно так.

– Я вспоминал о вас пару недель тому назад. Читал про китайский запрет на реинкарнацию. А что вы об этом думаете?

– Абсурдный закон. Политическое позерство, произвол. – Малахай съел несколько орешков. – То, что происходит с Тибетом и его традициями – настоящая трагедия, которая становится все хуже.

Малахай закончил свой бокал, расплатился с Филдом и ушел. Проходя по длинному коридору, уставленному стеклянными витринами, он изучил выставленный антикварный фарфор и модные аксессуары. Здесь были шелковые галстуки и золотые запонки. Мобильные телефоны уровня произведения искусства. Роскошные часы и авторучки. Дамские украшения, шарфы, белье и перчатки.

Он остановился возле витрины с золотом и тем, что ему показалось женскими браслетами из белого золота или платины.

Некоторые из них были простыми, а другие усыпаны бриллиантами. Один браслет лежал на нижней полке. Никаких бриллиантов, просто большие золотые звенья, шириной почти в два дюйма. Малахай видел такой у Жас на тонком запястье.

Проходя через фойе, он почуял запах, который не замечал прежде, остановился и принюхался. Нечто острое и теплое, привлекательное. Ха! Жас была права. Чем больше думаешь о запахе, тем лучше начинаешь описывать его.

– Вы здесь воскуряете фимиам? – спросил Малахай портье.

– Нет, месье. Это фирменный аромат отеля. Называется «Амбр». Он продается днем в Галерее.

Поблагодарив его, Малахай вышел.

– Un taxi?[28] – спросил другой портье.

– Благодарю, меня должна ждать машина. – Мгновенно появился черный «Мерседес»-седан с тонированными стеклами.

Портье наклонился, спросил водителя, кого тот ожидает, и повернулся к Малахаю.

– Доктор Сэмуэльс?

Только миновав Вандомскую площадь и свернув направо на Рю де Риволи, мужчины заговорили.

– Благодарю за столь быстрый ответ, Лео, – Малахай посмотрел в зеркало заднего вида. Водитель встретился с ним взглядом. На нем была черная униформа, белая рубашка, черная шоферская фуражка и черные очки. Его черные густые волосы курчавились на затылке. На вид ему было чуть за тридцать, но точно сказать было нельзя.

– Никаких проблем, сэр, – ответил Лео с итальянским акцентом.

– Уинстон высоко вас ценит. Вы работали с ним в Интерполе?

– Да.

– Как давно вы работаете на себя?

– Несколько лет.

Лео был неразговорчив. Малахаю это нравилось. Разговоры ему были не нужны, только результаты.

– Вам удалось собрать новую информацию?

– Да, немного больше, чем мы доложили Уинстону сегодня утром.

Малахай надеялся, что они нашли Робби.

– О Л’Этуале?

– Нет. Полиция до сих пор не знает, где он может быть, и мы…

– Каковы новости? – перебил его Малахай.

– Они идентифицировали человека, найденного мертвым в парфюмерном магазине на Рю де Сен-Пер. Он вовсе не репортер, он джазмен, и очень уважаемый.

– Прикинулся репортером? Зачем?

– Выяснилось, что у него была еще другая работа.

Малахай понял.

– На кого он работал?

– На местную китайскую мафию.

Как любопытно, что утром Колин Филд упомянул про газетную историю о запрете китайского правительства на реинкарнацию без лицензии.

– Для нас это очень плохая новость, – сказал Малахай скорее себе, чем оперативнику.

– Это означает, что они знают о том, что нашел Л’Этуаль. Думаю, теперь они постараются заполучить это любой ценой.

Глава 38

Дежурный «Л’Отеля» доставил письмо Малахая Сэмуэльса в Парфюмерный дом Л’Этуаль на следующее утро, когда Жас и Гриффин выходили. Она открыла конверт и прочла записку. Выводя «Ситроен» Робби из двора на Рю де Сен-Пер, Жас рассказала, что там было написано.