Хэммонд Иннес - Затерянные во льдах. Роковая экспедиция Страница 6

Я кивнул и вышел. Поймав такси, я направился в редакцию «Морнинг Рекордс», где заставил сотрудников архива откопать в библиотеке записи за август 1939 года. Процесс над Джорджем Фарнеллом освещался тут очень подробно. Прилагались фотографии Фарнелла и его партнера, Винсента Клегга, снимок Фарнелла с отцом и еще одна фотография — Фарнелла с рудоискательным щупом. Точно такой снимок я уже видел в пачке, переданной мне сэром Клинтоном.

Но хотя я внимательно прочитал все до единого параграфы, я не нашел ни единой строчки, хоть как-то проливающей свет на его смерть. Ни с одной стороны не было ни одного странного свидетеля. Все было очень гладко и убедительно. В 1936 году Фарнелл и Клегг открыли контору по оказанию услуг горнорудным предприятиям и успешно работали на протяжении трех лет. Затем Клегг, занимавшийся финансовой стороной предприятия, заметил, что партнер обналичил кое-какие чеки, о которых он не имел ни малейшего представления. Подпись на чеках выглядела очень похоже на настоящую. Речь шла о сумме почти в десять тысяч фунтов. Фарнелл сознался в том, что подделал подпись партнера. В подтверждение этого он заявил, что для работы в Норвегии, не связанной с деятельностью его фирмы, ему предстояли значительные расходы. Он был убежден в том, что в горах центральной Норвегии действительно скрываются ценные минералы. Но партнер отказался его финансировать. Поэтому ему пришлось действовать в одиночку. Его адвокат заявил, что он искренне считает подобное расходование денег разновидностью капиталовложения. Единственными свидетелями, не считая самих Фарнелла и Клегга, были сотрудники их конторы и некто Притчард, которого пригласили в качестве металловеда, попросив изложить свою точку зрения на потенциальные минеральные богатства Норвегии. В своей заключительной речи судья назвал Фарнелла «человеком, одержимым идеей». Фарнелла приговорили к шести годам тюрьмы.

Вот и все. Я закрыл папку и, выйдя на улицу, в ненастную суету Флит-стрит, вскочил в автобус, который шел в западном направлении. Все время, пока мы ехали по Стрэнду, я размышлял, но вовсе не о суде. У меня из головы не шла девушка. «Могла бы пригодиться, если вам удастся завоевать ее доверие». Возможно, сэр Клинтон был прав. Возможно, она действительно что-то знает. Я вышел на Трафальгарской площади. В конторе пароходной компании «Берген» я поговорил с человеком, с которым несколько раз встречался на различных мероприятиях. Он дал мне рекомендации для людей из «Бергена» и норвежского правительства, которые могли мне пригодиться. Выйдя из конторы, я поспешил приобрести полный комплект адмиралтейских карт и лоций норвежского побережья.

День клонился к вечеру, когда я сел в автобус, доставивший меня в Сити, и перешел Темзу по Тауэрскому мосту. Замерев на несколько секунд у парапета, я полюбовался «Дивайнером». Снова был прилив, и палуба яхты почти поравнялась с причалом. С высокими мачтами и синим корпусом, она казалась мне прекрасной. Мне нетрудно было понять чувства тех, кто обычно стоял там, где сейчас находился я, глядя на мое судно. Выше по течению реки сиял закат, и в лучах заходящего солнца сырой и холодный воздух мерцал оранжевыми отблесками. В некоторых окнах высоких офисных зданий все еще горел свет. Раздался бой часов, и я посмотрел на свои наручные часы. Шесть часов. Я заторопился.

Я уже проходил между высокими пакгаузами, когда меня обогнало такси. Автомобиль остановился у причала. Расплатившись с водителем, из него вышел стройный, аккуратно одетый мужчина. Он неуверенно оглядывался по сторонам, когда я подошел к нему.

— Прошу прощения, — заговорил он. — Вы, случайно, не знаете, это яхта «Дивайнер»?

Он кивнул в сторону возвышающихся над пристанью стройных мачт. Мужчина был похож на американского бизнесмена, и его речь вполне соответствовала его облику, не считая едва заметных признаков чего-то похожего на валлийский акцент и необычайно четкой артикуляции всех звуков.

— Это она, — подтвердил я. — Что вам нужно?

— Я ищу мистера Гансерта, — ответил он.

— Я Гансерт, — сообщил ему я.

Его довольно тяжелые брови слегка приподнялись, но суховатые черты сохранили свою невыразительность.

— Хорошо, — отозвался он. — Меня зовут Йоргенсен. Возможно, вы обо мне слышали?

— Конечно, — подтвердил я и протянул ему руку.

Его кисть оказалась настолько вялой, что мне показалось, он пожал мне руку исключительно ради приличия.

— Я хотел бы с вами поговорить, — произнес он.

— Тогда пройдемте на борт, — пригласил я.

Когда я шагнул на палубу, из люка машинного отделения высунулась голова Картера с испачканным смазкой лицом.

— Где мистер Эверард? — спросил я у него.

— Внизу, в кают-компании, сэр, — ответил он. — С ним мисс Сомерс и еще какой-то мужчина. Он явился на борт с чемоданом, как будто собрался провести с нами выходные.

Я кивнул и спустился по трапу в каюту.

— Не ударьтесь головой, — предостерег я Йоргенсена.

Войдя в кают-компанию, где царил полумрак, я увидел мисс Сомерс, которая сидела напротив Дика. Рядом с ней стоял рыжеволосый, плотно сложенный мужчина, которого я тут же узнал.

— Если не ошибаюсь, Кертис Райт? — спросил я.

— Выходит, вы меня помните? — с довольным видом откликнулся он. — Знаете, вы были одним из немногих промышленников, которым мне нравилось наносить визиты, — добавил он, стискивая мою кисть в мощном рукопожатии. — Вы знали, что нам нужно, и работа двигалась.

Некоторое время этот человек отвечал за испытания нашего артиллерийского оборудования, будучи офицером регулярной армии, и время от времени посещал наши заводы.

— Это визит вежливости? — поинтересовался я. — Или ваше появление имеет отношение к Фарнеллу?

— Я насчет Фарнелла, — подтвердил он мою догадку. — Сегодня утром мне позвонил сэр Клинтон Манн.

— Вы знали Фарнелла? — спросил я у него.

— Да. Встречался с ним во время войны.

Внезапно я вспомнил о Йоргенсене. Представив своих гостей друг другу, я попросил Дика поручить Картеру включить нам свет. Я до сих пор не понимал, зачем сюда явился Йоргенсен.

— Скажите, мистер Йоргенсен, — обратился я к нему, — вы тоже пришли поговорить о Фарнелле?

Он улыбнулся.

— Нет, — ответил он. — Я пришел, чтобы поговорить о гораздо более важных вещах… и наедине.

— Разумеется, — кивнул я.

В это мгновение в каюту вернулся Дик.

— Там наверху довольно странный тип, — сообщил он мне. — Утверждает, что у него тут назначена встреча.

— Как его зовут? — спросил я.

— Меня зовут Дахлер, — донесся от двери низкий голос с иностранным акцентом, звук которого заставил Йоргенсена развернуться так быстро, как будто кто-то резко ткнул его в спину.