Александр Марков - По законам ненависти Страница 6

– Будем прорываться! – отдает команду Тито.

На следующем плане показывалась моторизированная немецкая колонна, которая отчего-то вдруг останавливалась, из машин начинали выбегать солдаты и стрелять куда-то вдаль, откуда на них накатывалась волна партизан. Они напали на немцев с тыла, спустившись с отвесных гор по канатам. В последней серии этого фильма приводится число потерь, так вот югославов в войне погибло полтора миллиона. Тогда Сергей думал, что всё это жертвы борьбы с фашизмом. На самом деле самые большие потери принесла югославам междоусобица, в борьбе друг с другом происходили самые ужасные события: у людей выкалывали глаза, их рубили на части, кололи штыками, живьём закапывали в землю, сбрасывали в каменоломни. Главные страдания выпали на долю сербов.

Братоубийственная война вспыхнула с новой силой в девяностых годах двадцатого столетия, когда страна стала распадаться, и процесс этот всё продолжался и продолжался. Если так пойдёт и дальше, Югославия развалится даже не на составлявшие её республики, а на атомы.

Как вообще такое могло случиться в центре Европы в конце двадцатого века? Кадры из клипа Боно и Лучано Паваротти «Мисс Сараево» выглядели какой-то сюрреалистической картинкой. Вот девушка стоит на подиуме и получает корону победительницы, а вот она через несколько лет бежит по развалинам родного города – того города, где ещё совсем недавно проходила зимняя Олимпиада. Комов не мог вспомнить имени ни одного спортсмена, победившего на тех олимпийских играх, разве что наших хоккеистов, ведь в ту пору они выигрывали всё, что только можно выиграть, и просто обязаны были получить в Сараево «золото», но он хорошо помнил эмблему той Олимпиады – маленького симпатичного волчонка. Кажется, его звали «Вук».

Сергей вспоминал события недавних времён и не мог понять, почему недруги упорно не хотят оставить в покое остатки Югославии и многострадальных сербов? Те несколько дней, что они провели здесь с Игорем, уже накрепко запечатлелись в памяти Комова.

На центральной площади Белграда, где стоял Национальный театр, название которого по-сербски звучало очень смешно «Narodno pozorishte», в течение всего дня шли концерты, причём во время бомбёжек, когда люди должны были по идее прятаться в бомбоубежищах, на площади собиралась особенно большая толпа.

«Если вы стреляете, то стреляете по народу» – под этим лозунгом югославы умирали.

От центральной площади шла пешеходная улица Князя Михаила – местное подобие Арбата в Москве. Она упиралась в старую крепость Калимегдан, построенную на слиянии Савы и Дуная. Крепость окружал ров, но воды в нём давно не было, а поскольку в центре города любой квадратный метр земли стоит огромных денег и без дела простаивать не может, то у стен крепости построили баскетбольные площадки.

Эту крепость Сергей запомнил по фильму «Андеграунд». Рядом с ней был зоопарк. В фильме, действие которого происходит во время Второй мировой войны, немцы зоопарк разбомбили, звери разбежались по городу и, наверное, с голодухи нападали на местных жителей, а одна обезьяна всю войну жила в подполье вместе с людьми.

Натовские пилоты в зоопарк ещё не попали. Их главной целью были мосты. Сербы во время бомбёжек выходили на них, думая, что, рука пилота, увидевшего, как много мирных людей стоит на «цели», которую надо уничтожить, дрогнет, и он не станет запускать ракету. Но сидевшие за штурвалами самолётов представители стран развитой демократии предпочитали выполнять приказы своих командиров…

Коллеги рассказали о том, как натовцы разбомбили местное телевидение, комплекс компании RTS. Её сотрудников завалило в обрушившемся здании, и все, кто об этом узнал, бросились к руинам вызволять коллег, но натовский пилот выпустил вторую ракету, и те, кто пришёл спасать пострадавших, тоже оказались под обломками. Погибли десятки ни в чём не повинных людей. Тактика-то у натовцев была старая, испытанная. Её издавна снайперы применяли. Не убивай того, в кого попадёшь первым, пусть он стонет и причитает, к нему на помощь придут другие, вот их-то ты и убьёшь, а потом добьёшь и раненого.

– Какие же они всё-таки суки! – процедил сквозь зубы Глеб. – Да чего я вам всё это на словах рассказываю? У нас картинка есть. Мы это снимали. Хотите посмотреть?

– Давай, – сказал Сергей.

Оператор сбегал за кассетой, потом её вставили в камеру Игоря. Смотреть приходилось в видоискатель, картинка воспроизводилась чёрно-белая. Игорь откинул в сторону резиновый наглазник, чтобы лучше было видно. Получился маленький экранчик с диагональю сантиметров семь, как на очень старых телевизорах, выпускавшихся полвека назад. Чтобы экран казался больше, тогда перед экраном ставили увеличительную линзу, но в их распоряжении подобных приборов не было. Единственное преимущество перед теми, кто некогда смотрел передачи, сидя у таких телевизоров, было в том, что картинка шла чёткая, без помех.

…Комнаты с запылившейся аппаратурой, свисающие куски подвесного потолка. Очевидно, на эту кассету попали ещё и кадры, отснятые в морге. На столах – раздетые мертвецы, кровь засохла на лицах вместе с пылью, нарисовав на них жуткую маску смерти, на груди у каждого – раскрытые документы.

Сергею после таких кадров захотелось сделать плакат с такой же картинкой и с такой же надписью, что и на значке, который он купил, и прийти с этим плакатом к посольству США в Москве. Митинги возле него проходили чуть ли не каждый день. Устраивали их всевозможные партии. В зале заседаний Госдумы их представители устраивали драки с оппонентами, но возле посольства США все обиды забывались, и они были единодушны. Те, кто приходил на митинги, частенько бросали в стену посольства баночки с чернилами или краской, но однажды напротив здания остановился белый внедорожник. Из него вышел мужчина, одетый в камуфляжную форму, вытащил что-то очень напоминающее гранатомёт, направил его в сторону посольства и нажал на спусковой крючок. Кто-то из прохожих снял всё происходящее на видеокамеру.

«Жалко, что у него гранатомёт не сработал», – наверняка такая мысль родились у многих из тех, кто в выпусках новостей наблюдал, как мужчина бросает на асфальт своё оружие, забирается в машину и быстро уезжает. Его, кажется, так и не поймали. А американцы, может, стены своего посольства и отмоют, но отмоют ли они когда-нибудь честь своей страны?

Китайцы в Пекине тоже закидывали посольство США баночками с чернилами, рвали и жгли ненавистный полосатый, как роба арестанта, флаг. Полицейские, окружавшие посольство, нисколько этому не мешали. Ведь в стране с демократическим укладом, каждый волен высказывать свою точку зрения. Вот если бы они стали разгонять митингующих, тогда это стало бы грубейшим нарушением законов. Похоже, сотрудники правопорядка и сами были бы не против запустить чем-нибудь в здание, возвышавшееся у них за спинами, чтобы фасад обрушился, погребая под собой всех, кто прятался там от разгневанной толпы.