Наталья Патрацкая - Отказ Страница 6

– Серж, а ты сам-то кто? Обезьяна или человек-паук, или накаченный буйвол?

– Я человек с развитыми руками, вес у меня легкий и я легко держусь руками за любые предметы.

– Ты нормально – ненормальный человек.

– Хорошо сказала, но быть обезьяной это проще, чем быть коровой.

– С копытами тяжело, это точно, – согласилась Ирка.

Их позвали на ужин с большим количеством салата из свежих овощей с зеленью.

Ирка набросилась на салат, он мелькал и исчезал из салатницы мгновенно.

Остальные только облизнулись и стали есть мясо с картофелем, а к этим продуктам она уже не прикасалась, сидела сытой муркой и говорила:

– Му – у – у, – потом лениво стала, есть картофель.

Отец Сержа уплетал мясо за обе щеки, он даже добавки попросил, весь его облик напоминал льва после охоты. Мать жевала картофель с салатом, который положила себе в тарелку до прихода Ирины за стол, мяса и хлеба она не касалась.

Интересно, а она кто? – думала Ирина и не могла придумать, но решила, что до комнатных цветов она больше опускаться не будет, все-таки она не коза. Она посмотрела на окно, вверху его, на полочке стояли кактусы. Девушка ухмыльнулась, нет, она не верблюд и до колючек не опустится. Ужин прошел в дружеской обстановке и без упреков.

Ира вышла из квартиры Сержа одна, достала из кармана пакетик с лепестками герани и выбросила в урну.

– Неужели я буду, есть герань, – проворчала тихо девушка и пошла к себе домой.

Дома она вынула из школьной сумки копыта на руки, повертела их в руках и положила в шкаф. Всю эту бутафорию с буренкой она придумала давно, после посещения детского спектакля, но использовала впервые. Была у нее светлая мысль быть актрисой, и еще она слышала, что с ее ростом приходиться играть мальчиков и животных. Быть буренкой ей расхотелось, а чтобы быть ею на сцене и речи быть не могло. Нет, она лучше пойдет в медицинское училище.

На следующий день Серж ей все подмигивал, мол, знает о ней такое…

А чего он знает? Ровным счетом ничего! Что она цветы с клумбы съест? Да ни за что! Если только на спор и за большие деньги. Они зашли на спортивную площадку, и Серж Чаркин показал ей какой он классный парень на тренажерах, грубого изготовления для всех желающих. Он так старался, что сорвался, из его голой ноги побежала кровь ручьем.

– Ира, ты хотела быть медсестрой, забинтуй!

Ирка с ужасом смотрела на кровь, на разорванную рану:

– Нет, я уже расхотела быть медсестрой!

– Принеси подорожник, он есть на газоне!

Она нехотя пошла, сорвала еще небольшие по величине листья подорожника, и стала прикладывать их к ранке, которая оказалась глубокой и кровопролитной.

Поэтому и пошла Ирка, учиться, на парикмахера. Работа оказалось настолько связанной с химическими составами всех мастей, что она была не рада своему выбору. Хорошо быть парикмахером, когда много клиентов, тогда она чувствовала деньги, а, в общем, работа оказалась тяжелой во многих отношениях. Уставали ноги, не выдерживали руки, болели уши от признаний клиентов. Она, что психолог?

Серж влился в милицейскую среду, словно среди нее вырос. Он был на месте, его тело налилось мышцами с мясом, он уже не был худым, а таким, как надо. Его уважали за внешний, внушительный облик, и за способности в работе. Мало того, довольно скоро он получил однокомнатную квартиру, и в нее попросил выехать своих родителей, а в двухкомнатной квартире родителей, поселился вместе со своей женой, Иркой.

Ирка ходила с гладкой прической из темных волос, пиком которой была коса, заплетенная из конского хвоста. Да, такая она! Вне моды. Прически она делала другим, а у самой был своей, редкий по нынешним временам стиль.

Глава 4

Артем совсем не ожидал, что Ирина так быстро сменить фамилию Борина на Чаркину.

Он сознавал, что божок он мелкий, и мстил Ирке простенько: он стачивал подошвы ее обуви так быстро, что…

Ирка сидела перед кучей собственной обуви и только что не рыдала. Она вспоминала слова матери, о том, что обувь есть для улицы, для машин, для помещений. Она же из-за своего невысокого роста покупала обувь на тонкой подошве, на высокой шпильке. Сапоги такого пошива все одноразовые, как говорила мать, в них пройдешь раз по асфальту и в ремонт. Вот она сидела перед стертыми носками сапог и раздолбленными каблуками.

Идти в мастерскую ей страшно не хотелось, но и ходить в этих сапогах было нельзя.

Покупать новые сапоги? Хотя за суммарный ремонт обуви она как раз отдаст столько денег, что хватило бы на новые сапоги, такие, какие ее мать носит и носит, без ремонта. Мать Ирки всегда рассчитывала на себя и практичность в обуви и одежде.

Ира думала, что ее Серж будет возить на машине, а она вся из себя будет выходить из подъезда и садиться в машину у подъезда! Ни тут-то было! Это его возили разные милицейские машины или он ездил на своей машине, но на Ирку с ее разъездами у него времени не было.

Погоревала Ирка над последними сапогами, без шпильки, кожаными, высокими, у которых каблуки стерлись под углом, словно они дешевые. Дешевые сапоги так не стираются, они выносливые, а на эти сапоги она столько нервов положила и денег, а они оказались для богатых – носила неделю – выброси. Слезы то набегали, то высыхали, так проскочило часа три, наконец, она все сапоги свернула и засунула в большой пакет, и, всхлипывая от жалости к себе, пошла в ремонтную мастерскую.

Иногда Ирка просила мать пойти с ней в магазин, но мать на все стала отвечать примерно так, мол, у нее нет денег, на то, чтобы выходить с такой дочкой из дома.

И это было верно, Ирка постоянно тянула из матери деньги и обзывала ее, как могла. Молодые люди любят унижать старших и при этом выпрашивать все деньги, что те получают. Ирка еще не научилась все в доме делать быстро и без слез обид, и жалости к самой себе. Сегодня она проснулась, перевернулась, включила телевизор и стала смотреть фильм. Потом встала, легла в ванну, потом сушила волосы, красилась. Туда – сюда, день прошел, только и сделала, что дошла до мастерской, а еду для себя и Сержа еще не готовила. И зачем он выселил своих родителей? Его мать так отлично готовит!

Ирка сглотнула слюну и побрела на кухню. Дойдя до кухни, она взяла длинный огурец, разрезала его вдоль, посолила, села за компьютер и стала болтать в аське.

Тут и Серж вернулся, а есть в доме нечего.

– Ира, у нас есть, что поесть?

– Ты на машине? Съезди к матери и поешь у нее.

Мужчина, как по команде развернулся и хотел, было поехать к матери, но вспомнил, как мать умоляла оставить ее с отцом в этой квартире, к которой она привыкла, а он почти насильно вывез их на окраину города вместе с геранью.