Ирина Шевченко - Алмазное сердце Страница 62

— Что…

— Что надо! — прорычал волк и рывком сдёрнул с меня нижнюю юбку. — Бежать — значит, бежать. Сядь!

Ничего не соображая, я подчинилась, и обрывки платья ушли на то, чтобы примотать к моим ногам туфли.

— Не хватало, чтобы слетели на бегу, — пробормотал он себе под нос. — Хорошо ещё, каблук небольшой. А то знаю я, в чем сейчас девицы ходят: с такой высоты навернуться — все кости переломать можно!

От его деловитого ворчания и продуманной подготовки становилось ещё больше не по себе.

— Рик, я… Я не смогу.

— Сможешь, куда денешься. Потому что, дэйни, если вы намерены отстать по пути или, к примеру, упасть на радость голодным волкодавам, мне ничего не останется, как остановиться и лечь рядом. Сын Энрике Энсоре не станет спасать свою шкуру, оставив в беде беззащитную девушку. К слову, девушка ведь не так беззащитна, как думают эти… охотники? Ты же магесса.

— Я — целительница, — одним словом разрушила я его надежды.

— Вот и хорошо, — неуверенно улыбнулся метаморф после секундной паузы. — У тебя же есть какие‑то способности, которые нам помогут? Сумеешь наслать на них всех почесуху или заставить собак уснуть?

— Вряд ли. Но… Постой‑ка! Ты ведь… Ты — шаман! Ты можешь открыть Тропу и просто увести нас отсюда!

— Если бы мог, нас тут уже не было бы, — ответил он тихо. — Но здесь… Здесь плохие места. Проклятые, осквернённые — я это чувствую. Дороги предков никогда не приведут сюда волка. Но и не уведут отсюда. Так что лучше бы тебе придумать, что можно сделать. Целители ведь способны влиять на состояние людей и животных. Вызвать временную слепоту у ловцов? Отбить псам нюх? Аппетит?

— Нет, я… Я самая бездарная целительница из всех, какие только есть. — Вспомнила, кто называл меня так, и со стоном вцепилась себе в волосы. — Создатель всемогущий, Джед… Мы потеряли бумаги, нас убьют здесь, и никто им не поможет. Джеду, Яре, Унго…

— Вот видишь, у нас ещё три причины выбраться отсюда живыми, — встряхнул меня метаморф. — Придумаем что‑нибудь, обязательно. Например… Огонь! Ты танцевала с огнём!

— Ты тоже, — вздохнула я, чувствуя свою бесполезность.

— Тоже, но не так же. Я не могу сам вызвать огонь, я лишь говорю с духами стихий, а маги могут. Ты же можешь?

Я вяло кивнула: что толку от крошечного лепесточка пламени? А рассвет уже близко…

— Сана. — Рик обхватил ладонями моё лицо, взглянул прямо в глаза. — Мы вырвемся, поверь. Но ты должна быть сильной. И быстрой. И ещё… насчёт Джеда. Наверное, тебе нужно знать: он…

— Да?

Шаман как будто раскаялся в своих словах, на секунду отвёл в сторону взгляд, но всё же закончил:

— Ты ему очень нравишься.

Не думала, что в нынешней ситуации что‑либо сможет меня смутить и заставит покраснеть, но жар прихлынул к щекам, и я опустила глаза.

— Зачем ты мне это сказал?

Рик показал в улыбке клыки:

— Я хочу, чтобы ты бежала быстро. Очень быстро.

Рассвет подкрался исподтишка. Сперва погас огонёк под закопчённым стеклом фонаря, и в сарае стало темно, а затем в щели меж досками медленно вполз серый холодный свет.

— Готова?

Громыхнул, открываясь, тяжёлый засов, и дверь со скрипом поползла в сторону.

— Пора.

Я вцепилась в оборотня и замотала головой.

— Пора, — повторил он. — Иначе они просто загонят сюда собак.

На негнущихся ногах, поддерживаемая Риком, я вышла в туманное утро. Огляделась. Сначала показалось, что поблизости совсем никого нет, лишь виднеются за деревьями очертания высокого дома, но раздавшийся невдалеке рык разогнал застилавшую глаза дымку, и в сизом мареве проступили силуэты окруживших небольшую поляну людей. Спустя несколько мгновений уже можно было рассмотреть их лица и оскалившиеся пасти удерживаемых на длинных сворках псов. Волкодавы, огромные, серые, злобно, но пока ещё сдержанно рычали, а во взглядах людей… Нет, в них не было враждебности, ненависти — ничего подобного. И на миг показалось, что если я подойду к ним сейчас, всё разрешится: ведь это какая‑то ошибка, злая шутка! А потом поняла, отчего не вижу в охотниках злобы — мы для них не враги, мы всего–навсего дичь. Ненавидит ли стрелок перепёлку, которую уже наметил себе на ужин?

— Не останавливайся, — подтолкнул меня метаморф.

Люди, не меньше двух десятков, намеренно выстроились так, чтобы оставить нам единственно возможный путь — в просвет между деревьев, где не было ни дороги, ни даже тропы, только тёмный сырой лес. Ждали, пока мы пройдём: я, опасливо озираясь на гыркающих псов, и Рик, спокойный и гордый, всем видом демонстрирующий им своё превосходство. И только когда поляна с охотниками, решившими, по–видимому, дать нам фору, осталась за спиной, шаман схватил меня за руку и без слов сорвался на бег.

Сердце бешено колотилось, мелькали перед глазами деревья, ветки вцеплялись в волосы, и хлестала по голым лодыжкам колючая трава. А ещё отчего‑то звенело в ушах, и сквозь этот звон я, как ни старалась, не могла расслышать звуков погони. Ни криков людей, ни лая собак. Но они были позади нас, я знала, и бежала что было сил.

Спустя несколько минут такого бега в груди закололо, дыхание сбилось, а глаза жгло слезами и встречным ветром. Зажмурилась, и вслед за звуками пропал промозглый лес. Осталась только крепкая ладонь, зажавшая намертво мою руку, тянущая вперёд до боли в плече… Вновь открыла глаза, но слишком поздно: коряга, через которую легко перепрыгнул Рик, ударила по ноге, влажные от страха пальцы выскользнули из руки оборотня, и я рухнула плашмя, уткнувшись носом в землю. От падения лопнула окружавшая меня тишина, и стал слышен приближающийся к нам лай и перекрикивание загонщиков.

— Поднимайся!

Волк поставил меня на ноги и вновь потащил вперёд. Но на первом же шаге у меня в колене что‑то хрустнуло, нога подломилась, и я опять оказалась на земле.

— Сана, скорее!

— Не могу. — Мир смазался за стеной слез, а шум погони становился всё ближе. — Нога…

— Мун семихвостая! Как кстати! — рыкнул он от досады и злости. Поднял меня и поднырнул под руку, подставляя плечо. — Главное, не останавливайся!

Каждый шаг отдавался резкой болью в повреждённом колене, но я, стиснув зубы, шла так быстро, как только могла. Несколько раз порывалась сказать Рику, чтобы оставил меня и спасался сам, но всякий раз цеплялась за него со страхом и малодушно молчала. Когда в очередной раз подогнулась нога, шаман зло ощерился и, ругнувшись, подхватил меня на руки. Даже с такой нелёгкой и неудобной ношей Рик бежал очень быстро, но собаки всё равно были быстрее. Голоса охотников были теперь почти не слышны, зато лай волкодавов раздавался практически за спиной. И снова вернулся тревожный звон: его источник, как мне показалось, был где‑то в глубине леса, в стороне противоположной той, в которую бежали мы…