Луи Буссенар - Сын парижанина Страница 62

В несколько секунд друзья скрылись в облаках красной пыли.

Проехав на большой скорости около километра, они уже считали, что спасены, когда впереди раздался взрыв, и одно из больших придорожных деревьев внезапно рухнуло, преградив путь!

ГЛАВА 7

Трудное положение. — Парижанин смеется и строит планы. — Меринос волнуется. — Перед озером. — Отступление отрезано. — В воде. — Клин клином. — Автомобиль или баржа? — Воспоминание о покойном Архимеде. — «Мы — моряки!»

Меринос услышал взрыв, на его глазах колоссальное дерево рухнуло поперек дороги. Яростное проклятье вырвалось из груди американца:

— Гром и молния! Мы пропали!

Тотор плавно остановил машину и холодно возразил:

— Пожалуй, тут не просто гром, это динамит, уж я-то знаю.

— Чтоб черти припекли негодяев, подложивших его!

— Ты думаешь, им так интересно поджаривать динамитчиков?

— Но кто же они? И откуда?

— Да это ясно! Ты забыл про таинственных всадников, которые старались обойти нас, чтобы преградить дорогу? Что ж ты хочешь, этого следовало ждать: уж слишком хорошо все шло, а с любителями приключений всякое должно случаться!

— Что же делать? О, Боже, что делать?

— Прежде всего — не терять головы и не махать на все рукой, это никогда ни к чему хорошему не приводило.

— Что же делать? Боже мой, я весь киплю, — сказал Меринос.

— Ты кипишь, мы кипим, они кипят, даже в моторе кипит, — засмеялся Тотор.

— Издеваешься надо мной, а сейчас не до шуток.

— Ошибаешься, смеяться никогда не вредно, а в опасные минуты просто необходимо: я шучу, а тем временем строю планы.

— Что же ты придумал, Тотор?

Острым взглядом парижанин уже осмотрел все неровности дороги. В пятидесяти метрах он заметил сбоку широкий, в виде свода, разрыв в зарослях соленых кустов. Он включил сцепление, направил машину к этому разрыву, который мог оказаться началом новой дороги, и сказал Мериносу:

— Если на нас не нападут неожиданно, мы наверняка сможем здесь проехать.

— Боюсь, что это западня или дорога прямиком к дьяволу, — сказал американец.

— Ну что же, я хотел бы его навестить. Здесь не лучше.

Автомобиль сполз с перегороженной дороги под соленые кусты и медленно двинулся по ровной земле. Не видно было никаких колесных следов, но зато вся широкая дорога была испещрена мелкими треугольниками — как будто здесь прошлись пробойником по красной охре земли.

— Так и думал, овечья тропа, — сказал парижанин, внимательно следя за неровностями почвы.

— Да, тропинка кузнечиков в деревянных башмачках! Хорошо бы она нас вывела в прерии!

Как ни странно, после взрыва динамита и падения дерева стояла полная тишина. Таинственные всадники не подавали признаков жизни, а пешие, так нелюбезно встреченные Мериносом, больше не кричали.

Подозрительная тишина беспокоила юношей и их чернокожего спутника.

Тем не менее автомобиль продвигался вперед все быстрей по ровной дороге, очищенной от препятствий бесчисленными проходами овец. Мало-помалу дорога устремилась вниз, между кустами, которые становились гуще и гуще. Растительность начала меняться, появились новые виды флоры. Вероятно, равнина соленых кустов (salt boush plain) должна была скоро уступить место чему-то другому.

Теперь дорога шла между двумя откосами краской земли. Глазам предстала естественная выемка, глубиной примерно в три метра и шириной — в тридцать.

— Настоящее дефиле[180], — прошептал Тотор, — с отвесными краями. Если оно перегорожено впереди, мы окажемся в мышеловке!

— Тебя послушать, никогда не скажешь, что ты лихой храбрец, перед которым ничто не устоит…

— Дело в том, что мне нравится борьба в открытую, а скрытые опасности, побеги, обходные маневры приводят в отчаяние, изматывают вчистую. А, вот наконец… лучше уж так, чем нервничать в ожидании!

Снова послышались бешеные крики. Собираясь и распространяясь в глубокой ложбине, как в акустическом приборе[181], они четко доходили до слуха беглецов:

— Смерть предателям! Смерть!

А потом послышался топот многих конских копыт.

— Понятно, — сказал Тотор, — оба войска соединились. Кавалерия и инфантерия наваливаются на нас сверху! Машина в порядке, дорога хорошая, виски творит чудеса… Вперед!

Автомобиль резво катился между двумя склонами.

— Лишь бы так и шло! — сказал Меринос, поеживаясь.

— Перед нами все открыто… Черт! Открытое пространство, это только так говорится, а на самом деле перед нами теснина. Лишь бы она тянулась подольше!

Дорога внезапно повернула, и американец вскрикнул от бешенства.

Перед автомобилем в двухстах метрах, насколько хватало глаз, расстилалась бесконечная водная гладь. Озеро! Но такое громадное, что противоположного берега не было видно.

— Ну так где твое пространство?

— По-прежнему перед нами, — спокойно ответил Тотор, — вот только подмоченное немного!

— Ты еще можешь шутить!

— А ты разве нет? — добавил парижанин, притормаживая.

— Ни влево, ни вправо! Проклятое озеро не объехать!

Крики и конский топот приближались.

— Да, — снова заговорил Тотор, — невозможно и повернуть обратно, чтобы вихрем пронестись по телам разбойников.

Автомобиль был уже всего в пятидесяти метрах от воды, в которую под небольшим уклоном уходила дорога. Храбрый шофер замедлил движение до скорости пешехода.

— Должно быть, — сказал он, — здесь водопой для овец, и наверняка неглубоко. У меня нет времени выходить, чтобы проверить дно, поехали потихоньку.

— По воде? — спросил Меринос.

— Попробуем! Почему бы и нет? — отозвался француз.

Бода покрыла уже колеса машины и бурлила в спицах.

Разинув рот от удивления, Меринос поглядывал на друга. Спокойно, как на автодроме, парижанин прибавил скорость и сказал:

— Немного увязает, но все-таки едет.

Уже и задние колеса покинули твердую почву, а машина тряслась, шлепала колесами по воде и продвигалась вперед.

Бо, до сих пор молчавший, теперь затопал ногами от восторга и воскликнул:

— Да здравствует Тотор, лучший шофер в мире!

— Вперед, вперед! — крикнул парижанин, еще поддав ходу.

Автомобиль клюнул носом, вызвав волну перед собой, и поехал, фыркая, как барахтающееся в воде животное. Вскоре он был уже в полутораста метрах от берега.

Позади звучали крики, угрозы, брань. Бандиты только что добрались до озера. Тут же беглецы услышали глухой шлепок. Пуля, просвистев рядом, срикошетила, оставив на воде недолгий след.