Голос бездны - Ветер Андрей Страница 66

– Тебе так кажется. Я много чего хочу, но я ни о чём не мечтаю.

Сергей поднялся и, не стряхнув налипшую на штанины хвою, неторопливо двинулся дальше. Артём пошёл следом. В лесу было тенисто и густо. В солнечных лучах то и дело проявлялась нежно подрагивающая паутина.

– Сергей Владимирович, а как было на войне? Вы же участвовали в ченгремских событиях? – спросил молодой человек.

– Что это тебя заинтересовало вдруг?

– Вы рассказывать умеете. У других редко что и клещами вытащишь.

– Значит, просто не хотят. А рассказывать о Ченгреме можно так же долго, как о любом другом месте и о любом другом событии. Мне там повезло. Меня спас случай. Вернее, не случай, а человек, которого случай послал ко мне. И он не мог объяснить толком, зачем он притащил меня в свой лагерь. Ведь я был практически мёртв. Я-то думаю теперь, что он – мой ангел-хранитель, воплотившийся в человеческом теле. Интересный человек. Я бы хотел повидаться с ним снова…

Тем временем девушки накрывали на стол, отмахиваясь от наседавших со всех сторон комаров.

– Надо было репеллент прихватить.

– А мы сейчас попросим ребят развести костёр и отгоним мошкару дымом.

– Да уж! Дозовёмся мы их! Жди больше!

За оградой послышался мягкий шум мотора, хлопнула дверца. Ксения поднялась на цыпочках и вытянула шею. Перед воротами стоял «ситроен» бледно-голубого цвета.

– Кто бы это мог быть?

За листвой кустарника скользнула тень, и в воротах появился Гоша Саприков. Он выглядел печальным, длинным, больным. Его грязные волосы были стянуты на затылке в неопрятный хвост.

– Гоша! – воскликнула Неглинская.

– Гоша! – удивилась Ксения.

– Гоша, – ответил, кивая, музыкант. – Да, девочки, меня зовут Гоша. Гоша Саприков, сын Тимофея Саприкова…

Страх накатил на девушек одновременно.

– Гоша, что с тобой? – насторожилась Неглинская, видя жуткое выражение на лице приближающегося парня. – Ты болен?

– Нет. Я здоров. Немного бок ноет от когтевской пули, но это пустяки в сравнении с остальным. Где Лис?

– Сергей где-то там, в лесу, – неопределённо махнула рукой Наташа.

– Я подожду его. У меня есть время.

Гоша плюхнулся в соломенное кресло и положил на колени невесть откуда появившийся здоровенный пистолет. Девушки притихли. Голова Ксении закружилась. В одно мгновение в памяти восстали все недавние события. Перед глазами всплыла пузырящаяся кровь. Гоша тихонько вздохнул. По его лоснящемуся лицу медленно сползали капли пота. На нижней прикушенной губе виднелся след запёкшейся крови. Его руки беспокойно шарили по гладкой поверхности оружия.

– Скоро Лис вернётся?

– Мы не знаем.

– Он мне нужен. Куда он ушёл? – Гоша вдруг нервно вскочил. – Куда он подевался, суки?! Говорите, где его искать!

Он выпростал обе руки перед собой. Левая рука наставительно трясла указательным пальцем, а правая сжимала пистолет, направленный на девушек. Ксения обмерла. Эту картину она уже видела в Купальскую ночь. Точно так стоял и сжимал пистолет содрогающимися руками другой мужчина. Тому была нужна жизнь Ксении и Сергея. Этому был нужен только Лисицын, но его оружие смотрело на неё. Ксения отступила назад и наткнулась на ступеньку.

– Ах!

Она не удержалась и упала на спину. Наташа Неглинская завизжала от неожиданности. Гоша втянул голову в плечи, зажмурился и нажал на спусковой крючок. Оглушительно прозвучал в лесной тишине выстрел. Загалдели перепуганные вороны. В стороне надрывно залаяла собака. Пуля ударила в деревянную стену над верандой.

– Где Лис?! – снова закричал Саприков, держа пистолет почти вертикально.

– Он в лесу, он в лесу! – визжала Неглинская.

Гоша взвыл. Его распирало чувство, с которым он был не в силах совладать. Казалось, тело готово было разорваться, оно пылало изнутри, оно клокотало, как вскипевшая кастрюля, оно гудело. Гоша ощущал все эти процессы одновременно и задыхался от переизбытка чувств. Он то и дело широко раскрывал рот, глотая воздух. Иногда он цеплялся за своё горло, словно пытаясь разорвать его и через проделанное отверстие впустить в себя побольше кислорода.

Ксения безвольно переваливалась со спины на бок, чувствуя, как руки выворачивались в суставах при движении. Бедро тяжело навалилось на ладонь, тыльная сторона которой упёрлась в торчащую из ступени щепку. Щепка проткнула кожу, и выступила капля крови.

– Кровь, – прошептала девушка, не слыша ничего вокруг себя.

– Не хочу кровь…

– Где Лис, суки?! – кричал Гоша, плюясь и надвигаясь на Наташу Неглинскую. – Говорите, не то пристрелю обеих, как последних собак! Лис, ты где?! Я пришёл за тобой!

Гоша развернулся и побежал к воротам. Он тяжело переставлял ноги, они заплетались и цеплялись за землю. Выбежав за территорию дачи, он остановился, затем внезапно сел на корточки и зарыдал. С момента, когда прозвучал выстрел, прошло не более двадцати секунд, но Гоше казалось, что он топтался по дачному участку уже целый час. В лесу послышался треск ломающихся веток и топот ног. Гоша лениво повернул голову и скосил на звук красные глаза. Сергей и Артём прибежали на звук выстрела и остановились в нескольких шагах от скорчившегося Саприкова, заметив в его руке оружие.

– Вот и ты, Лис. А я к тебе приехал. Я за тобой приехал, падла.

– Что тебе надо? – спросил Сергей, не спуская глаз с пистолета.

– Я пришёл убить тебя.

– Почему? Что стряслось?

– Потому что ты подстроил ловушку моему отцу. Ты подговорил его пойти охотой на Когтя, и ты сдал его ментам. Ты самая последняя тварь, Лис. И ты не можешь жить дальше… У меня ничего и никого не осталось! Пусть у тебя тоже ничего не будет, ни сердца, ни крови, ни жизни…

Гоша выпрямился. Его вялое тело покачивалось, плечи вздрагивали. Медленно подняв оружие, он закрыл глаза на пару секунд, затем посмотрел в лицо Лисицына. Жизнь завершилась. Лис видел, как срез ствола разросся до размеров пушечного жерла. Он увидел, как из пистолета вылетела пуля, громадная, как снаряд, круглая, как макушка черепа. Он услышал, как звенящая лесная тишина загудела, вздулась могучим грохотом.

Но нет. Всё это лишь почудилось. Гоша всё ещё выжидал. Ещё секунда. Ещё мгновение…

Выстрел прозвучал совсем с другой стороны. Прозвучал негромко, мягко окутавшись призрачным эхом. Гоша качнулся от удара, вскинул руку вверх и нажал на спусковой крючок. Теперь громыхнул его пистолет. Пуля вжикнула вверх, отломила тонкую ветвь и просыпала ленивую сосновую хвою на землю. Глаза Гоши помутнели, заволоклись. Он медленно опустился на колени, упёрся обеими руками в землю и сплюнул с таким выражением на лице, будто его сильно тошнило. Затем он отнял одну руку от земли и шлёпнул ею себя по шее. Из-под ладони потекла кровь. Она падала на пыльную тропинку и сворачивалась тёмными шариками.

Сергей посмотрел туда, откуда прозвучал выстрел. По тропинке быстрыми шагами двигался человек в чёрной маске на всю голову. Незнакомец ни на кого не смотрел, будто и не было никого возле окровавленного Саприкова. Подойдя к Гоше, он склонился над ним, крепко взял его за грязную косу и рванул голову на себя.

– Я хочу, чтобы ты знал, собака, за что умираешь, – произнёс человек в маске, он говорил с густым кавказским акцентом. Каждый имеет право знать, почему в него летит пуля.

– За что? – едва слышно прохрипел Гоша. – Кто ты?

– За мою сестру. За мою младшую сестру.

– Я не… не знаю…

– Ты продал её, мерзавец, как продают барана. И ты заслужил смерть.

– Какую… кто…

– Ты помнишь Карину?

– Да…

– Вот и хорошо, – кавказец приложил пистолет к затылку Саприкова и выстрелил.

Не было в его действиях сомнений и колебаний. Просто поднёс пистолет к голове человека и нажал на спусковой крючок. Вставил ключ в скважину и повернул. Привычно, легко. Выстрелил и убил. Гоша ткнулся лицом в лужицу крови. Исчезла ненависть, исчезла боль. Наступил всеобъемлющий покой. Гоша затих. Его мутные глаза остались открытыми, и на их поверхность налипла пыль.