Юлия Фирсанова - Убить демиурга! Страница 68

Они все обещали Видящей с Террона защиту и подвели! Гнев на самого себя опалял душу, а сознание едва обошедшей стороной непоправимой трагедии бесило и пугало неимоверно. Очень давно или почти никогда не посещали Эльсора подобные чувства. Двигаясь на волнах интуиции и логических расчетов, он лавировал в океане событий столь искусно, что сталкиваться с неожиданностями, тем паче с пугающими неожиданностями не приходилось.

В дверь робко поскреблись, за отравленным завтраком прибыла прислуга. Шотар, спокойно сидевшая на коленях у Ники, приподняла одно ушко, повела носом и внезапно напружинившись, соскочила и ринулась прочь так стремительно, что взметнулись юбки служанки. А она сама испуганно отскочила к стене. Уж больно решительной казалась мордашка маленького тарана с оскаленными клычками и приподнятой верхней губой.

— Шотар! Ты куда? — удивленная Вероника устремилась следом за подорвавшейся с колен питомицей.

За неполные сутки знакомства девушка успела сообразить: просто так ради развлечения малышка ничего не делает. Собачка глухо рычала и сосредоточено нюхала что-то в дверном проеме гостиной. При ближайшем, чуть ли не под лупой, рассмотрении «что-то» оказалось расколотым на крохотные кусочки, а частью и в пыль, маленьким шариком красно-зеленого цвета.

Пока служанка в сопровождении молчаливого стражника выкатывала столик с объедками и «отравками», вся компания — альсор, наемник, Видящая и горничная — составила круг у нюхачки и ее находки.

— С точки зрения банальной эрудиции, она что-то важное нашла. Вот только говорить не умеет и не расскажет, — прикусив щеку, Ника нахмурилась, пытаясь сообразить, почему насторожилась Шотар. Нельзя сказать, чтобы девушке не нравились детективы, иной раз, под настроение, она почитывала их вместо фантастики, но почти никогда не угадывала убийцу и не подмечала улик.

— Тебе еще нужна прислуга? — вместо ответа Пепел кинул нечитаемый взгляд на кареглазую служанку.

— Ила теперь моя горничная. Кроме того, сегодня мы все вместе едва не отведали отравленной каши. Думаю, она имеет право знать или, — Ника тяжело вздохнула и твердо закончила, — отказаться от места и уйти, если посчитает, что быть рядом опасно.

— Я остаюсь! — без колебаний заверила терронку Ила и пожала ее холодные пальцы. Вероника ответила радостной улыбкой. Терять ту, которая так быстро успела стать почти подругой, не хотелось.

Пепел кивнул и больше вопроса о выдворении посторонних особ женского пола не поднимал. Куда больше его заботила находка Шотар.

— Похоже на разбитую бусину. Такие артефакты используют для хранения заклятий, дарованных Владычицей, — вслух предположил Эльсор. Собачка, будто поощряя догадливость мужчины, тихонько взвизгнула и энергично тряхнула ушами. Тот продолжил рассуждения:

— Значит, так и есть. Чья? Кто-то из братьев обронил?

На сей раз тональность тявканья была иной, и Пепел перевел:

— Нет.

— Высокородный лоан, — несмело обратилась к альсору Ила, — мне кажется, я видела бусину подобной расцветки у сенешаля Торжена.

— Кажется или видела? — обманчиво спокойно уточнил Эльсор. Вот только за спиной у него вновь расплескался серый плащ крыл.

— Вчера, когда сенешаль изъявлял неудовольствие моей оплошностью с доставкой ужина лоане Веронике, я смотрела на него сбоку. У него очень неприятный взгляд, и выражение такое брезгливое было, вот я и смотрела не в лицо, а вбок, и ухо очень четко видела, — щеки Илы стали ярко-розовыми от смущения, но она продолжала говорить, глядя в глаза альсора. — У него интересная серьга висела. Кольцо с ниточками бусин. Среди них у самой мочки Торжена, на последней низке как раз такая, красно-зеленая была.

— Тяв! — вставила Шотар, уверенно подтверждая вывод наблюдательной девушки. И даже те, кто никогда не переводил с собачьего, поняли: нюхачка подтверждает принадлежность частицы украшения беглому сенешалю-отравителю.

Ника и протянула растерянно:

— Эта штучка тоже отравлена?

— Вряд ли, — раздумчиво проронил Пепел, перебирая варианты один другого неприятнее. Зловещий, очень тихий (уж лучше бы они трещали, как погремушки) шелест плаща из крыльев за спиной лишь сильнее нагнетал обстановку. Дарет тряхнул головой, будто отгоняя сомнения, и тоже вступил в разговор:

— У отца в кабинете висит портрет Владыки. Мой батя очень уважал твоего деда, альсор. Хвастать не буду, друзьями они не были, но старик у Лиаганда доверием пользовался, картину, опять же, сам Владыка преподнес, когда отец в одной переделке отличился, вместе с тем имением, где она и поныне висит. Так я к чему, — наемник почесал ухо и выпалил: — Я мальцом играл там, на полу, и на картину частенько поглядывал, да гадал, чего ж такое сквозь волосы у мужика на стенке посверкивает красно-зеленое, вот точь-в-точь такого оттенка.

— Парный комплект. Знаю о таком, — альсор резко замолчал, закусив губу.

— Ты чего не договариваешь? — потребовала ответа Вероника.

За два дня резкого вторжения сказки в обычную жизнь заурядной писательницы оная успела с лихвой хлебнуть чудес и устать от нападений, нападок разных незнакомых личностей и собственной слабости так, что в пору в отпуск проситься. Да только кто ж его даст и куда ехать? И так от дома, да от родных судьба закинула — дальше некуда. Как-то там Викушка в больнице? Поправляется? Как мама? Беспокоится ли о старшей дочке, или ей сейчас вообще не до этого? В глаза опять попала какая-то соринка, и они опасно заблестели.

Эльсор так же чутко, как малышка Шотар, на настроение Видящей не реагировал. Но и он почувствовал грусть девушки. Пожалуй, сейчас было не лучшее время хранить версии в тайне. Пусть лучше Ника думает о делах, а не печалится о покинутой родине.

— Скорее всего, на бусинах было заклятье единства. Такое использовалось раньше, во времена деда, для вызова особо приближенных слуг и, думаю, после смерти Владыки Торжен сохранил у себя обе части двойного артефакта.

— М? — нахмурила брови Ника, будто что-то припоминала или соображала.

— Торжен мог слышать все, о чем вы говорили в комнате, до тех пор пока подброшенная бусина оставалась цела, — объяснил Пепел.

Все, кроме Шотар, исполнившей свой долг нюхачки и ныне восседающей у находки с выражением неповторимого достоинства на мордахе, помрачнели.

— Ника, вчера и сегодня вы упоминали в разговорах о твоем даре? — без надежды на отрицательный ответ уточнил альсор.

— Да-а, — виновато вздохнула девушка, — раз или два, мельком.

— Плохо, — тяжело уронил мужчина. — Любая информация — оружие, в руках врага опасное особо, тем более, такая информация. Кто знает, что он слышал и кому успел рассказать.