А Парамонова - Пробуждение: магическая печать (СИ) Страница 68

Оставив заботы о творчестве Ричарда подругам, Эмма принялась изучать пассажиров самолета, на котором они прилетели в Испанию. При этом она обратила внимание, что Лилиан внимательно разглядывает что-то впереди очереди. Не долго думая, она проследила за её взглядом и застыла как вкопанная. За пару человек до выдачи она увидела мужчину. Высокий, он провел рукой по темно-каштановым волосам и поправил свой дорогой костюм. То, что он — дорогой, она догадалась, потому что узнала его хозяина.

— О, Господи! — воскликнула Лилиан и стала пробираться сквозь возмущающуюся шеренгу людей.

По дороге, Эмма только и успевала раздавать «Простите» и «Извините» то направо, то налево.

— Куда ты тянешь меня, Лилиан? — возмущенно шипела она на подругу.

— А то ты не видишь!

Еще пять человек, и они оказались рядом с ним.

— Мистер Шорс! — громко позвала Брейн.

Подобрав свои возмущения, Эмма решила, что пробраться к ней в комнату и придушить чертовку подушкой среди ночи будет вполне гуманно. Мужчина обернулся, и да — это был Артур Шорс.

— Мисс Керн, мисс Брейн, — с удивление произнес он, переводя взгляд от одной к другой, — Что вы здесь делаете?

— Прилетели на каникулы, — ответила Лилиан. — Хочу показать друзьям мой родной город!

Эмма смотрела на мужчину, он же внимательно выслушав ответ её подруги, снова задал вопрос:

— Вы здесь вдвоем? Одни?

— Мы совершеннолетние, — заметила девушка. — К тому же, вон там нас ждут близнецы Сион. — Она указала на машущих им Ричарда и Вивиен. — Так что — нет, мы не одни.

— А вы здесь по делу? — решилась спросить Эмма.

— И да, и нет.

Сотрудник аэропорта, подошедший к ним, попросил не задерживать очередь.

— Perdonen, ¡nos vamos ya [Простите, мы уже уходим]! — быстро сказала девушка, но Эмма ничего не поняла.

— Bueno español, la señorita[Хороший испанский, сеньорита]! — улыбнулся мужчина.

— Где вы остановитесь? — спросил декан, вынимая записную книжку. — Тридцать первого числа у меня свободный день и я с удовольствием посмотрел бы город, мисс Брейн.

Эмма стояла и молча слушала, как та диктует адрес дома, в котором они сняли квартиру. Вернее, это сделала мать девушки, но к чему ему эти подробности? Записав все, мужчина убрал книжку в карман пиджака, улыбнулся им и пошел получать свой багаж. И, все, о чем она думала на пути обратно — «лишь бы он не потерял свой блокнот!»

Отстояв очередь и забрав багаж, друзья поймали такси. Их квартира находилась в доме расположенном в пятнадцати минутах езды от аэропорта. Однако, на дорогах были пробки и время пути удвоилось. Добравшись, наконец, и получив ключи от хозяйки прямо в руки, они зашли в холл. Аллилуйя!

В квартире было чисто и уютно. Здесь не было ничего лишнего, однако, мебель из красного дерева и ремонт с элементами того же материала вызывали чувства повышенного комфорта. Все было выполнено в приглушенных тонах и, куда бы Эмма ни посмотрела, её глаза отдыхали то на мягком узоре обоев, то на небольших картинах, развешанных на стенах комнат, то на домашних цветах, которые по её мнению и делали дом уютным и живым.

— Расходимся! — скомандовала Лилиан и прошмыгнула в первую попавшуюся комнату.

В квартире их было четыре, плюс большая гостиная и крошечная кухонька. Места в ней было ровно на столько, чтобы двое могли приготовить обед, или ужин, или завтрак — не важно, главное — поесть вчетвером здесь представлялось весьма и весьма сложным. Но выходом стала гостиная. У большого дивана стоял удобный, длинный стол, покрытый кофейной скатертью и клеенкой поверх неё. Это было весьма предусмотрительно для квартиры, которая сдавалась приезжим.

Покончив с разбором вещей, коих было не так уж много, друзья выпили чаю и разошлись по своим комнатам. Время было позднее, а завтра им предстояла экскурсия в дом Лилиан, которую она запланировала на девять утра. В ответ на коллективный вопрос: «почему так рано?», друзья получили развернутый алгоритм передвижения на весь день. И, судя по тому, что большинство пунктов в нем занимал шопинг, прогулка по городским достопримечательностям переносилась как минимум на следующий день.

Переборов возмущение, Вив Сион все же смирилась с таким положением вещей. Надо сказать, что в этом ей помог один из пунктов расписания под названием «книжный магазин». Услышав это, она одобрительно кивнула и расслабилась. Еще в тот день, когда все члены созвездия сидели у Эммы и строили теории относительно тех фактов, которые им удалось узнать, они решили, что во время каникул обязательно пополнят свои информационные ресурсы.

Вопросов была масса: природные татуировки-родинки, секты использующие ритуалы с применением человеческой крови, особенности затмений, исторические факты и легенды о сокровищах разных народов и их символика — можно было продолжать перечисление, но Эмма больше не могла думать. Все выглядело так, словно они играют в игру, очень реалистичную, но все же — игру. Вот только одна Эмма знала, к чему приводят подобные игры. Знала бы и Ганна Эстер, если бы её не убили первой.

Лежа в кровати, Эмма внезапно подумала о том, как долго тянется вся эта история с поиском кровавых сокровищ. Да, именно кровавых! Она была убеждена, что Эстер все же не первая, кто стал жертвой этой лихорадки. Лилиан говорила, что знак проявлялся на женщинах её семьи не в одном поколении. Сколько человек пострадало тогда? Она очень хотела понять и разобраться во всем: Что это? Во что они все вязались? Есть ли ритуал? Как он может помочь открыть тайник с золотом, или что там спрятано? Что он собой представляет, и проводили ли его когда-нибудь? Что стало с другими поколениями «ключей» и придется ли им умереть?

Одно она знала наверняка: эти родинки — знаки в виде восьмиконечной звезды нечто нереальное, выходящее за грани нормального мира. Это было загадочно, таинственно, и пусть это прозвучит глупо, но она была убеждена, что замешены здесь вовсе не гены, отвечающие за распределение пигментных пятен на теле родственников. Интуиция подсказывала ей, что они прикоснулись к чему-то новому, и в тоже время до боли знакомому. К чему-то, не отвечающему законам физики, не относящемуся к любым другим научным категориям. То, что она чувствовала, не было известно, не было изучено, классифицировано и принято как данность современным обществом. Но это было, и оно находилось на уровне подсознания, которое кричало изо всех сил… Это было волшебство.

Эти фантазии расслабили её, и незаметно для самой себя она потеряла угасающую грань между бодрствованием и сном. Она начала подниматься в мир грез. «Послезавтра, — мелькало в голове девушки, перед тем, как сон полностью покрыл мягкой пеленой её оголенные мысли».