Мария Орлова - Дневник Холи Валуа Страница 7

Сделать еще один плот я не смогу, у меня не хватит сил, да и топор совсем затупился. Я пробовала точить его о камни, это помогает, но не надолго. Каменный топор очень тяжелый и постоянно ломается. Видимо я его делаю из какой-то не очень прочной породы, но из других камней у меня ничего не получается.

1 июня.

Началась зима. Это чувствуется. Стало холоднее, каждый день идут дожди. Одежда не просыхает за ночь даже у костра. Пару дней назад я сожгла одну рубашку. Я повесила ее сушиться над огнем и уснула, а на нее видимо попала искра и рубашка сгорела. Жалко до слез.

У меня накопилось много шкурок сусликов и другой живности, на которую я охотилась и при помощи акульих зубов я сделала себе что-то наподобие жилетки. Прокалывать шкурки зубом акульим удобнее чем деревянной палочкой и режет зуб лучше, только вот вместе со шкурками я часто режу и руки. Я пока не придумала как можно закрепить зуб так, чтобы не ранится во время работы, поэтому пока на мои руки страшно смотреть. Я иногда делаю ванночки из подогретого кокосового масла, но это слабо помогает. Получать кокосовое масло я приловчилась сосем недавно, но делаю его не часто, это требует очень много сил.

13 июня.

Господи, забери меня. Я больше не могу, у меня больше нет сил. Я устала. Я устала бороться, я устала надеяться, я устала ждать и быть сильной. Я больше не могу. Не могу. Я хочу к маме. Господи, сжалься надо мною, сделай так что бы я умерла во сне. Ведь я достаточно страдала. Я была сильной, я даже молилась иногда, но сколько можно. Всему есть предел. Пожалуйста.

30 июля (кажется).

Я долго ничего не писала, но вот наконец-то я вспомнила про свой дневник. Я не уверена что сегодня 30 июля, я немного сбилась со счета когда переезжала. Но расскажу обо всем по порядку.

После последней записи мне было очень плохо. Мне ничего не хотелось, хотелось только умереть. Мне уже было все равно как я выгляжу, мне было все равно сойду ли я с ума, мне не хотелось вставать, чтобы найти себе поесть. Так я лежала дней пять или шесть. Но потом я все-таки заставила себя встать, привести себя в порядок и пойти поискать еды. Когда я вышла на берег, я остолбенела. На берегу были люди. Нет это был не корабль, это были дикари. Они тоже не ожидали увидеть меня и тоже испугались. Но их было трое, а я была одна. Какое-то время от неожиданности и испуга я ничего не соображала, но потом убежала и спряталась на дереве. Я сидела в укрытии до конца дня и всю ночь. Я ни на минуту не сомкнула глаз, мне было очень страшно. Я прислушивалась и мне все казалось что по лесу бродят люди. Утром я все-таки слезла и осторожно, держа гарпун наготове пошла к берегу. Там было пусто, только следы явно давали понять что я не выдумала людей.

Я обошла весь остров, но никого не нашла, я снова была одна. И теперь я не знала радоваться этому или нет. Вот только дикарей мне тогда для полного счастья не хватало. Несколько дней я дергалась от каждого шороха и треска, я пугалась от резкого крика птицы или зверя. Но постепенно я успокоилась. И вот когда я уже совсем было перестала вспоминать о том случае я снова наткнулась на них идя ловить рыбу. На этот раз их было четверо: двое молодых мужчин, один старик и женщина. Молодые мужчины были вооружены копьями и луком со стрелами. Когда я вышла на берег, они схватились за луки и я стояла под прицелом. Бежать было бесполезно, потому что я не сразу заметила их и вышла на открытую местность. Я просила о смерти, но представляла я ее себе менее экзотично. Но то что произошло потом ни как не вписывалось ни в какие рамки. Я была уверена, что меня убьют и съедят или еще хуже, будут есть живьем, но оказалось что у меня слишком богатая фантазия. Старик сделал шаг в мою сторону и что-то сказал. Естественно я не понимала о чем он говорил, но обращался он именно ко мне. Я попятилась, а он пошел за мною. В его словах не было угрозы и жестами он пытался показать что он не опасен. Но тогда я была напугана и решила попробовать убежать, но по закону подлости споткнулась и вывихнула ногу. Дикари кинулись ко мне, но старик остановил их. Он подошел ко мне сам и, продолжая что — то говорить, присел рядом со мной. Есть такая фраза "Сердце в пятки ушло", так вот в тот момент я не знаю куда ушло мое сердце. Было впечатление, что оно везде, в пятках, в ушах, в голове.

Но разделывать меня тут же старик не собирался, он осмотрел мою ногу, что-то сказал и протянул мне обломок толстой ветки. Я не сразу поняла что он от меня хочет, оказалось он предлагал мне закусить ветку, чтобы я не прокусила губы от боли, когда он вправлял вывих. От боли тогда потемнело в глазах, а когда я начала что-то соображать, то старик уже перетягивал мне ногу куском ткани, оторванным от моей рубашки. В общем я поняла что ест меня они не собирались. Через некоторое время я поняла что старика зовут Хабо, молодых мужчин Соако и Лоано, а женщину Тала. Они осмотрели мой дом и очень удивились, когда поняли что я живу здесь одна. Мой календарь, на котором я делала отметки о каждом прожитом дне их тоже очень впечатлил. Они долго охали и удивлялись. А на меня накатило какое-то странное чувство, после такого сильного страха я чувствовала огромную усталость, как будто я тяжело работала несколько дней. Я не знала радоваться мне появлению людей или нет, но вместе с усталостью было и чувство необыкновенного спокойствия. Я не боялась и не переживала, у меня даже мыслей никаких не было, я просто наблюдала за своими нежданными гостями.

На следующее утро я уехала вместе с ними со своего острова, на котором провела 9 месяцев и несколько дней. Сожалела ли я об этом? Наверное да. Я не знала что ждет меня впереди, я не знала толком людей, которым доверила свою судьбу, но я доверилась им. Я уезжала с острова, который был моим домом и моей тюрьмой, я уезжала к людям. Из своих вещей я взяла только свою старую одежду, потому что она напоминала мне о доме и свой дневник.

Плыли мы долго. Мы обогнули тот злосчастный риф о который разбилась "Элеонора". Я думала что заплачу, но нет, я не плакала, меня вдруг обуяла неимоверная злость. Я кричала, я спрыгнула в воду и колотила по рифу, разбивая руки в кровь.

Плакала я уже потом, после того как меня вытащили из воды и посадили в лодку.

И вот уже месяц я живу на Кенуане, так они называют свой остров. Бог сжалился надо мной и послал мне этих милых людей. Сейчас мне уже неудобно называть их дикарями. Это очень приятный и добрый народ. Кенуана большой остров и народу здесь живет много. Себя они называют кенуа — дети моря. У них нет врагов, они не едят людей и жизнь здесь тихая и мирная. Они ловят рыбу, охотятся и покланяются своим богам. Богов здесь много и они милостивы к кенуа.