Алевтина - Марк Белоколоцкий Страница 7

В какой-то момент девушка остановилась и, посмотрев на висящую на стене кирпичного дома рекламную вывеску с аппетитной выпечкой, зашла в располагающуюся в этом здании булочную. Я тут же ринулась туда через дорогу. Пробегая перед истошно сигналящими машинами, я вдруг подумала, что, наверное, делаю что-то странное и предосудительное, преследуя человека. Но мой интерес был сильнее любых рациональных доводов – преодолев проезжую часть, я буквально подлетела ко входу в булочную и, остановившись на пару секунд, чтобы перевести дух, открыла дверь.

Тут же почувствовала потрясающий аромат свежего хлеба. Он вмиг напомнил мне, как иногда в интернатской столовой нам давали на полдник божественно вкусные пирожки с луком и яйцом – каждый такой день я воспринимала как праздник.

Я встала в сторонку и, сделав вид, что ищу что-то в мобильном телефоне, стала подглядывать за девушкой, ожидающей своей очереди. Когда наконец она произнесла: «Сочник с творогом, будьте добры», по голосу я поняла, что это не Катя.

В то же мгновение и внешность этой девушки мне перестала напоминать Катину: я вгляделась и убедилась, что у неё совершенно другие лицо и фигура.

От нахлынувшего чувства замешательства у меня даже закружилась голова: как я могла перепутать настолько разных людей? В растерянности я простояла на месте ещё пару минут, не в силах пошевелиться. Когда пришла в себя, заметила, что та девушка уже ушла.

Моё внимание привлекла женщина, работающая на кассе: она резко выбивалась из стереотипного образа продавщицы. Тепло улыбаясь каждому покупателю, она обращалась ко всем необычайно вежливо и учтиво, а хлеб и пирожки упаковывала в пакеты с такой лаской и заботой, с которой матери пеленают своих новорождённых детей. Эта женщина создавала вокруг себя такой ареал уюта и доброты, что мне тут же захотелось к нему прикоснуться. Подходя к кассе, я подумала о том, что таким удивительно милым поведением она доставляет радость не только клиентам, но и самой себе: это наверняка очень приятно – жить настолько в ладу со всем, что тебя окружает.

– Здравствуйте, дайте, пожалуйста, пирожок с луком и яйцом, – сказала я.

– С удовольствием! – чрезвычайно вдохновенно отреагировала женщина и стала бережно упаковывать мой пирожок в бумажный пакет. Я удивилась ещё сильнее: подобных слов я ещё не слышала ни от одного продавца.

Расплатившись и поблагодарив женщину за обслуживание, я поймала себя на мысли, что от настроения, которое она излучала, даже не хотелось уходить.

– Приветище! – вдруг услышала я за спиной знакомый голос и тут же обернулась.

У входа, подперев ногой дверь, стоял Ветер и улыбался своей широченной улыбкой. Я бросилась в его объятия. Всё-таки та удивительная незримая связь между нами действительно существовала: он опять появился, когда мне это было так нужно.

Пока мы выходили из магазина, Ветер, обернувшись и посмотрев на продавщицу, шепнул мне на ухо:

– Она так вежливо и нежно с тобой разговаривала… Вот что такое гашиш!

Я достала из пакета пирожок и жестом предложила Ветру его попробовать – он отказался. Вместо этого стал, как обычно, озираться в поисках курящих, чтобы попросить сигарету. Вскоре в поле его зрения оказался крепкий мужчина лет пятидесяти, стоящий возле автобусной остановки с дипломатом в руках. Ветер осторожно приблизился к нему и сказал:

– Добрый день! Не найдётся ли у вас лишней сигаретки?

Тот скорчил кислую мину, но всё же достал из пачки сигарету и протянул её так, будто делает одолжение. Ветер кивком выразил благодарность и спешно вернулся ко мне.

– Суровый дядечка! Сто пудов прокурор… Вообще с такими нужно быть осторожнее: как известно, слеза прокурора убивает лошадь!

После того, как Ветер покурил, а я подкрепилась пирожком, мы направились по улице дальше: без какой-либо цели, просто наслаждаясь прекрасной весенней погодой и звуками капели. По дороге я стала делиться своими впечатлениями от событий сегодняшнего дня: сначала хотела упомянуть и странное происшествие с девушкой, которую я приняла за Катю, но в итоге решила об этом умолчать. Хоть Ветер и был моим лучшим другом, некоторые вещи почему-то я не решалась ему рассказывать.

– А я сегодня читал книжку о мировом фольклоре. Там была отдельная глава про то, как сильно похожи друг на друга сказки разных народов. Вот, например, русская «Каша из топора» имеет в сущности ту же фабулу, что и европейский «Суп из камня». Оно и понятно: люди в любом уголке мира ради веры в чудо готовы пойти на всё, и даже невольно усмирить собственную жадность, – сказал Ветер. – Но встречаются, правда, и уникальные истории: вот у немецкой сказки про «Горшочек, не вари» русского аналога нет. А всё потому, что у нас люди бы такой глупости – горшок останавливать – точно делать не стали! Если бы затопило всю деревню, они бы просто адаптировались к жизни в каше.

В моей голове вдруг вспыхнуло забавное воспоминание, и я решила им поделиться:

– А у меня в детстве были воображаемые подруги, и одна из них была сказочница – она мне на ночь читала волшебные истории, пока я засыпала.

Её звали Беления. В моём воображении она выглядела как высокая худая девушка в сиреневых мантии и шляпе, всегда носящая с собой большую старинную книгу с пожелтевшими страницами и красивые настольные часы – когда я ложилась спать, она ставила часы на тумбочку возле моей кровати, открывала книгу и читала мне сказки. Особенно мне нравилась история про лисёнка Гайку, который учился магии, чтобы помочь своей семье построить большой дом.

Моя вторая воображаемая подруга – Лёмка – была полненькой девочкой, которая знала кучу разных шуток и анекдотов. Она частенько приходила меня веселить, когда мне вдруг становилось грустно или страшно.

Большую часть времени я осознавала, что Беления и Лёмка – лишь плоды моей фантазии, но иногда воображение настолько сильно разыгрывалось, что они становились совершенно неотличимы от реальных людей. Мне нравилось, что их вижу только я: в интернате у всех было так мало личного пространства и вещей, которые можно было бы назвать «своими», что наличие подруг, которые общались только со мной, как-то грело мне душу.

Беления и Лёмка приходили ко мне много лет. Всё изменил случай, произошедший, когда мне уже было пятнадцать. Тогда в интернате случилось ЧП: Катя не вернулась к вечеру с прогулки, и все подумали, что она решила сбежать. Работники