Приключения Юстаса и его друзей - Виорэль Михайлович Ломов Страница 7

на этой чудесной тропинке, огибавшей озеро. Огромные и стройные, как струны, светлые сосны и березы сменялись такими же огромными, но тяжелыми угрюмыми елями. Там и сям лежали разбросанные ледником валуны и глыбы, похожие на яйца доисторических монстров. Поляны не созревшей еще черники и брусники перемежались папоротниковыми коврами. Кот с интересом отметил, как появилось два солнца. Одно отсекало зеленые верхушки деревьев, росших ниже к воде, а второе резало бурые и белые стволы у основания. Оказывается, вверху было настоящее солнце, а внизу всего лишь его отражение в озере, и то не одно, а неожиданно два, три, пять отражений – в зависимости от ширины водоема в этом месте. Когда шли ельником, стало прохладно и тревожно, и богатому воображению кота померещился уродливый ящер, с клёкотом вылетевший из темной чащи. Григорий даже на мгновение замер, но тут же прогнал свои фантазии. И тут едва не наступил на гадюку, гревшуюся на плоском камне прямо на тропинке. Она была точь-в-точь под цвет камня.

Кот остановился и предостерегающе поднял лапу. Петух, увидев змею, хотел тут же наброситься на нее, но Григорий успел остановить безумца.

– Я поговорю с ней. Я знаю, как надо общаться со змеями. А вы уйдите с тропинки и встаньте в сторонке, на том пригорке.

Кот подошел к гадюке ближе и уселся на задние лапы. Умывшись (он считал, что со змеями надо разговаривать только тщательно умывшись), Григорий обратился к пестрому кожаному чулку. Голос его был мягок и бархатист, он успокаивал и гипнотизировал.

– Доброе утро, красавица… Какое сегодня прекрасное солнце… И настроение чудесное… Недалеко отсюда я видел чудную мышиную норку и слышал, как в ней пищат мыши… Недалеко, прямо по тропинке, сразу за поворотом с правой стороны… Кстати, там же, но надо спуститься ближе к воде, болотце и в нем лягушки…

Не поблагодарив информатора, гадюка шмыгнула мимо него и заскользила по тропинке.

Путники тронулись дальше. Вскоре тропинка раздвоилась, предлагая идти дальше вдоль озера, либо в сторону и вверх, вглубь острова. Ворона прокричала, что надо идти направо, и кот повел отряд в гору, в гущу леса. Появилось много глыб, упавших деревьев, сломанных старостью и ураганами. Приходилось то и дело перепрыгивать с камня на камень, огибать валуны, перелазить или подлезать под упавшие березки и осины – здесь они были совсем другие, чем на берегу, – карликовые и хлипкие, продираться сквозь заросли калины, барбариса, шиповника. Нелегко было Маклеоду на старости лет демонстрировать эквилибристику с корзиной в пасти! Но пес успешно справлялся с царским заданием.

Ступать правее или левее тропинки было страшно, так как земля была покрыта пухлым слоем пружинящего мха, тысячекратно перегнившей листвы и сосновых иголок, трухлявых стволов и веток – под этим покровом наверняка были провалы, расщелины, ямы с неведомыми гадами и чудовищами!

Наконец вышли к вышке. Ворона взлетела на нее и проорала оттуда, что дом лесника уже близко. Похоже, тут уже много лет не было живой души. Всё же пришлось идти по пухлой почве сквозь заросли, паутину и колючки. Под лапами глухо потрескивали гнилые ветки, они то и дело погружались в бурое месиво перегноя. Но вот и дом, черный, покосившийся, с лопнувшими стеклами и дверью на одной петле. Осторожно зашли внутрь. Было глухо и пусто. Рядом с крепко сколоченным столом стояли две скамьи, вырубленные из сосновых стволов. В углу стояла допотопная койка с панцирной сеткой и никелированными шарами на спинках. Поперек ее лежал полосатый матрац, подушек и одеяла не было. Не было ни посуды, ни одежды, ни запасов еды. В небольшом шкафчике стояла банка с затвердевшей солью, лежала коробка отсыревших спичек, толстая оплывшая свеча и два желтоватых кусочка сахара-рафинада.

– Да, братцы, не разгуляешься, – сказал Маклеод. – Придется таскать еду из дома. Боюсь, один не справлюсь.

– Почему один?! – с возмущенно воскликнула ворона. – Мы с Дарием-Григорием Вторым поможем! Ведь поможем?

– Поможем, – кивнул кот. – Щедро, по-царски. Да можно и тут мышей половить. Чую, есть.

– Кому ты хочешь мышей половить? – спросил пес. – Где ты видел кур, которые едят мясо?

– Юстас любит червяков. Сам говорил.

– Курица не птица, червяк не мясцо! – опрометчиво произнес Маклеод.

– Но-но-но! – предостерег петух. – Чтобы я в последний раз слышал это!

Уже вечерело, в доме сгустился сумрак. Загустела и тишина. Она стала как кисель, который очень любили Маша и Даша, а Григорий терпеть не мог! То ли дело зеленые оливки и черный кофе!.. Уставшие и голодные путешественники сидели на скамьях и тупо глядели на пустой стол. Не было сил выйти из дома и поискать что-нибудь съестное. Птенцы уснули, съев перед этим всё прихваченное зерно, а взрослым мерещилась вкусная еда: Маклеоду – кость с мясом, Григорию – всё те же зеленые оливки и черный кофе, Чернавке – кусочки шашлыка, а Юстасу с женами – червяки и зерно. Им уже стало казаться, что сейчас они готовы съесть всё, что угодно, хоть волка. Однако усталость вскоре сморила всех.

Куры тоже стали кемарить, как вдруг в дверь постучали. Звук был тихий, осторожный и оттого устрашающий. Дверь была приоткрыта, и с добрыми намерениями кто бы стал стучать? Подал бы голос и зашел с дружеским приветствием. Кто? Петр? Если Петр, ладно. Хотя он и без стука зашел бы. А вдруг рабовладелец Мартонен?! Отсюда не убежать, не вырваться, даже если Юстасу стать грудью на защиту своего семейства, и всем его друзьям прийти ему на помощь.

– Я сейчас, – сказала ворона. – В окошко выскочу и посмотрю.

– Я с тобой, – поддержал ее Григорий. – Ты сверху смотри, а я снизу.

Через несколько минут они вернулись в дом и сказали, что рядом с домом никого нет. У дверей лежит то ли белый тюк, то ли полиэтиленовый пакет, наполненный под завязку, и черное ведерко на нем, видно лесник забыл.

– А кто-нибудь видел этот пакет, когда заходили? – спросил Маколеод.

И тут снова послышалось: «Тук-тук! Тук-тук!»

– Вот, – пошутил Григорий. – То тюк, то тук! А потом так-так!

– Смотрю я на вас, братцы, и ржу, – стала насмехаться над боязливыми спутниками ворона. – Смотрю и ржу…

– Смотри, ржой не покройся! – сказал Григорий. – Ржет она! Слышала бы ты, как ржет тяжеловоз жеребец Титан породы брабансон! Не похвалялась бы тут! Кстати, неплохо было бы этого жеребца сюда, разогнать страх-тоску. Вот так! Так-так!

И тут в третий раз раздался стук, и скрипнула дверь…

Глава 6. Добрый край

– Так-так! – раздался скрипучий, но вовсе не противный голос. – Так-так! Кто зовет меня?

Глазам