Голос бездны - Ветер Андрей Страница 70

– Я их не знаю, но они хотели меня пришить, – убеждённо ответил незнакомец, – иначе не притащили бы меня на эту глухую улицу.

Его лицо сделалось холодным и стало похоже на восковую маску.

– Как же вы так? – Сергей не нашёлся что сказать. – Надо было их связать, что ли… А вы сразу стрелять…

– Ничего не поделать, – услышал Лисицын в ответ. – У меня рефлекс. Я не умею раздумывать. Я бывший спортсмен, привык стрелять по движущейся мишени.

– Но ведь вы теперь…

– А кто видел? Кто знает? Кроме того, подумайте, куда бы мы их потащили? Эти парни не из карманников, вы же понимаете… Они работают на кого-то. Их бы вскоре выпустили, может быть, даже уже завтра. Они нашли бы не только меня, но и вас тоже. Не думаю, что такие гориллы обладают большим интеллектом, но запомнить номер автомашины и вычислить по нему владельца, то есть вас, они бы сумели.

– Оно, конечно, верно…

Выехав на Бульварное кольцо, Лисицын припарковался. По улице прогуливались люди, пылали огни рекламных вывесок, качалась туда-сюда гостеприимная дверь универмага.

– Это называется, я решил подышать воздухом московских улиц, – хмыкнул он.

– Забудьте обо всём, – спокойно сказал незнакомец.

Глядя на него, Сергей отметил про себя, что его попутчик обладал железными нервами. Его лицо оставалось бесстрастным, глаза смотрели прямо перед собой, руки, несколько минут назад пустившие в человеческие (пусть и бандитские) головы пули, спокойно лежали на коленях.

– Забудьте обо всём случившемся, – повторил попутчик. – Если со мной что-то произойдёт, я не упомяну о вас, не беспокойтесь. Я обязан вам жизнью.

Он открыл дверцу, быстро вышел и через несколько секунд растворился в толпе.

***

У тротуара стояла серая «вольво». Дверь водителя беззаботно распахнулась, и на проезжую часть выпорхнула женщина в короткой дублёнке. Тряхнув густыми чёрными волосами, она вытянула одну руку, прося проезжающую машину остановиться.

Сергей нажал на педаль тормоза, но проскочил на несколько метров дальше. Он увидел лишь затылок незнакомки, но у него сразу создалось ощущение, что женщина на редкость хороша собой. Объяснить свою уверенность Лисицын не смог бы никак, просто понял это. Подав машину задом, он дотянулся через соседнее сиденье до ручки и опустил стекло. Нагнувшаяся к окну женщина была роскошна. Охотничий нюх не обманул Сергея.

– Вас подбросить?

– Если не затруднит. Я буду крайне признательна, – она села рядом с ним.

– Вам куда?

– Барыковский переулок.

– Это тот, где Барыковская богадельня стояла? – попытался завязать разговор Сергей.

– Не знаю ничего про богадельню, а вот пивной бар там сейчас имеется на углу, – улыбнулась попутчица.

– А что у вас с машиной? – полюбопытствовал Сергей. – Зачем вы оставили её?

– Второй раз уже такое, – посетовала попутчица. – Позвоню в сервис из дома, как назло, я оставила дома мобильный телефон. Глохнет машина без всякого повода, менять надо.

– А моя Зебра бесперебойно пашет.

– Какая зебра?

– Эта самая, – Сергей ласково погладил панель управления, – я её Зеброй зову. Представляете, однажды пришлось поиграть в догонялки с одним знакомцем, в результате чего я оказался в кювете. А знакомец мой вдобавок из пистолета палить начал, крышу продырявил. Но Зебра моя живучая оказалась.

– Вы бандит, что ли? – засмеялась женщина.

– Боже упаси! Разве я смахиваю на бандита?

– Бандиты нынче разные. Есть и на вас похожие.

– Откуда вы знаете? – улыбнулся Сергей.

– Кино смотрю, – ответила она и тут же спросила: – Кто же вы, если не секрет?

– Журналист.

– И гоняетесь за вооружёнными преступниками? Они, должно быть, интервью не хотели давать вам?

– Вроде того.

– Для кого же вы пишете, журналист?

– Журнал «Плюфь» читали? Вот на них-то я и горбачусь. Рубрика «Твёрдый знак».

– Хотите сказать, что вы – Сергей Лисицын? – удивилась женщина.

– Он самый. А что вас так смущает? Вы представляли меня в чёрном смокинге и на белом лимузине?

– Вообще-то… Уж точно не на «жигулёнке», – она, похоже, смутилась. – Не поверю, что у вас не хватает средств на что-нибудь более солидное.

– Я люблю мой драндулет, – Сергей взглянул на попутчицу, – ну, теперь дело за вами. Как вас величать?

– Лариса.

– Будем знакомы, Лариса, – Лисицын протянул ей руку.

– Я думала, вы другой, – она энергично ответила на пожатие, – но не знаю, какой именно. Вообще-то я думала, что вас не существует в действительности.

– Почему же?

– Очень уж разные у вас темы, а иногда вы вообще противоречите сами себе. Вернее… Не знаю, как бы это… Одним словом, вы пишете так, будто у вас нет ничего своего, вы ничего не отстаиваете.

– Стопроцентное попадание, Лариса. Меня на самом деле нет, я на самом деле ничего не отстаиваю. Я человек бессовестный, потому как могу без малейшего сожаления поднять руку (фигурально, конечно, выражаясь) на самое святое. Для меня нет ничего святого.

– Тогда я не понимаю, как вы пишете, ведь что-то должно вами двигать.

– Заработок. Я должен зарабатывать себе на хлеб.

– Но ведь вы пишете искренне, от сердца, это чувствуется. Вы же не поддакиваете всяким политиканам и прочим там разным… Вы не скандалите. Вы высказываетесь всегда искренне, но запросто разрушаете иногда собственные идеи.

– Всякая идея ложна, поэтому её можно разрушить без особого труда. А разрушать – мой долг и мой стиль. Я занимаюсь тем, что сижу и жду, как охотник в засаде. Я ем, пью, травлю анекдоты с соседями, но всё время жду чего-то. Я не охочусь на какую-то жертву, у меня нет точной цели, поэтому моё попадание неизбежно. По мне, хороша любая дичь. Скандал в верхних эшелонах власти, бандитская разборка, эстрадная тусовка, да мало ли всего… Мне важен не конкретный человек, а идея человека, идея человека-животного, идея человека-полубога. Я охочусь за всеми.

– Горе всякому, кто попадётся вам на мушку? – ухмыльнулась Лариса.

– В каком-то смысле.

– И вам никого не жаль?

– Нет. Я никого не убиваю. А когда человек даёт основания для того, чтобы его выставили посмешищем, то это его вина, а не моя.

– Вы бы и меня смогли по косточкам разобрать? – обольстительно улыбнулась Лариса.

– Вполне. Вы представляете собой замечательный экземпляр. Женщина редкой красоты. От одного взгляда на вас начинает сосать под ложечкой. Оступись вы хоть на полшага, это будет отличный повод для ваших знакомых, чтобы начать мести языками. Я же не просто пользуюсь тем, что человек оступается. Я превращаю это в событие космического масштаба… А вот и ваш любимый Барыковский переулок. Кстати, у меня в этом переулке друзья живут – семья Коруковых. Знаете таких?

– Коруковы? Нет, не знаю. Всех знать невозможно, даже если они и очень хорошие люди… Может быть, хотите заглянуть на чашку кофе? – Лариса смотрела спокойно, без кокетства.

– Я обязательно воспользуюсь вашим предложением, но в другой раз. Дом я знаю…

– Квартира тридцать, – добавила Лариса, – пока можете пройти просто так и подкараулить меня под дверью, но скоро обещают установить у нас домофон.

– Ежели я приеду, это меня не остановит, – заверил Лисицын.

***

Виктор Кривошеин встретил Сергея в согнутом положении. Держась обеими рукам за поясницу, он сразу же вернулся к дивану и расположился на подушках.

– Тебя, как я погляжу, опять скрутило? – посочувствовал Лисицын.

– Глотаю таблетки горстями, – ответил Виктор.

– При чём тут таблетки? У тебя же радикулит.

– Наука не стоит на месте, таблетки и от этого дерьма помогают.

– Витя, дорогой мой, здоровье есть лучшее удобрение для счастья. Неужели ты пытаешься устроить своё счастье каким-то иным способом? Всё за денежками бегаешь? Шею не боишься свернуть? Она у тебя и без того непрочная.

– Кончай душу травить, – Виктор указал на стул, – присаживайся, в ногах правды нет.

– А в чём она есть? В заднице, что ли? И давно ты так лежишь?