Инстинкт Убийцы. Книга 1 - Элеонора Бостан Страница 76

Внизу по-прежнему было многолюдно – не попавшие на первое выступление уже стояли возле дверей в надежде на этот раз занять места получше, туда-сюда сновали представители прессы и телевизионщики, то и дело натыкаясь на любопытных жителей гостинцы, толкающихся в толпе из чистого любопытства, а не из желания послушать речь совершенно чужого им кандидата. На прибывших никто даже не взглянул, кроме, разве что, охранников, снующих туда-сюда по всему пространству в поисках угрозы для кандидата.

Едва тяжелые двери лифта поползли в разные стороны, как Михаил тут же торопливо вышел в холл и, не оглядываясь, направился к ресторану, рассеянно кивая и улыбаясь тем, кто приветствовал его. Некоторые люди спрашивали его о предстоящем втором выступлении, и он отвечал им что-то насчет отдыха Юрия Семеновича и подтверждал, что выступление начнется как всегда вовремя. Как я буду выпутываться из этого, мелькали где-то в глубине сознания мысли, как я потом оправдаюсь? Но эти тревоги тут же оттеснялись на задний план гораздо более важными вещами – жизнь и здоровье его семьи. Все стало неважным и каким-то тусклым, все, кроме желания когда-нибудь снова увидеть жену и дочь совершенно здоровыми. И пусть даже его обвинят в соучастии, он никогда не верил в справедливую систему правосудия, пусть даже на него повесят это дело и закроют на 20 лет – пусть, лишь бы с ними ничего не случилось. Только сейчас, когда судьба поставила на чаши весов жизни его родных и то, что он всегда считал главным, он начал понимать истинную ценность всего, что имел. До этого момента он даже не подозревал, насколько дороги ему эти люди, и как дорого он готов заплатить за их благополучие.

Если раньше карьера всегда имела для него если и не главный, то уж точно далеко не второстепенный смысл, то сейчас все амбиции и планы растворились и исчезли, как узоры на песке под натиском волны. Теперь ему было глубоко наплевать на такие важные раньше вещи как собственное доброе имя, репутация, будущее и карьера, его больше не заботило, что скажут или подумают окружающие, какой пост он будет занимать через 5 лет, в каком доме будет жить. Все этот вдруг стало казаться таким глупым и несерьезным, по-настоящему важным стало одно: сохранить жизни его жены и дочери.

А ведь в мире, и правда, нет ничего важнее жизни и здоровья, вдруг понял Михаил, вся эта мишура, на которую мы тратим жизнь ничего не стоит без самого главного. А это главное мы никогда не ценим, пока не потеряем. Нет в жизни ничего более важного или более ценного, чем сама жизнь, чем общение с теми, кого любишь, кому подарил эту жизнь, и кто подарил ее тебе. Без всего можно обойтись: без карьеры, без красивой одежды, без уважения коллег, без одобрения общества, но вот без тех, кто тебе дорог, обойтись нельзя – вот что понял Михаил в последние минуты своей жизни. И когда встал выбор, он понял, что, ни секунды не колеблясь, выбирает жизнь и тех, без кого она потеряет смысл.

Около входа в ресторан он остановился и оглянулся, девушка не отставала от него ни на шаг, всё так же низко опустив голову. Он едва заметным кивком указал ей на место, где обычно оставляют тележки, и повернулся к ней лицом. Она уже ставила тележку на указанное место, изредка поглядывая на него исподлобья.

– Я могу идти, Михаил Валентинович? – негромко спросила девушка и, хотя тон ее был обычным, Михаилу показалось, что он услышал нотки издевки в ее голосе.

– Да-да, только принеси мне, пожалуйста, чай в кабинет. – Он прочистил горло, – что-то в горле пересохло. Отдохну немного.

Фатима послушно кивнула и принялась ставить чайник и чашку на поднос. Только бы не уронить, молилась про себя Фатима, если она, не дай бог, хотя бы пошатнется, внимание к ней будет столько, что план тихо исчезнуть станет очень трудновыполнимым. Пробираясь сквозь толпу вслед за менеджером, она крепко сжимала поднос обеими руками, изо всех сил стараясь избежать столкновений и слишком узких пространств между людьми. Теперь он опускала голову не только из желания скрыть лицо, но и по необходимости – все свое внимание она сосредоточила на блестящем подносе, прилагая немалые усилия, чтобы без проблем пронести его сквозь толпу.

Михаила, как назло, все время кто-нибудь окликал и подзывал, люди спрашивали его о выступлении, о работе, о семье, о том, куда это он направляется, когда до речи депутата осталось всего 10 минут. К радости Фатимы, он так же невозмутимо и вежливо отвечал на все вопросы, говоря, что слишком занят сегодня, чтобы потратить лишние минуты на разговор. А на вопрос, куда направляется, он отвечал, что в эти первые 10 свободных за день минут хочет успеть сделать как можно больше деловых звонков и попить чаю, если удастся. Никто не обращал на горничную, несущую поднос, никакого внимания, поэтому никто не заметил довольно солидной выпуклости под ее белоснежным фартуком, а толпа надежно скрывала ее от тех, кто, по долгу службы, замечал все.

Около дверей кабинета Михаил остановился, нервно теребя ключи, и никак не мог найти нужный. После нескольких секунд громыхания и возни, он уронил их на мягкий ковер, покрывающий пол и приглушающий все звуки.

– Нервничаете? – спросила Фатима, когда он, чертыхаясь, наклонился за ключами.

– Не задавайте глупых вопросов. – Отрезал он, однако, все же, сумел после двух попыток подобрать нужный ключ и вставить его в замок.

– Когда войдете, – тихо проговорила Фатима, – сразу же сядете на свое кресло и положите руки на стол. Все ясно?

Михаил в ответ лишь горько усмехнулся.

– Я помог вам убить человека, неужели теперь я буду откалывать номера и геройствовать?

– Люди непредсказуемы, – спокойно ответила Фатима, выдерживая его взгляд, – и имеют отвратительную привычку делать глупости в самый неподходящий момент. Поработали бы с моё, тогда бы поняли. А теперь, делайте, что говорят, и без разговоров.

Сумев, наконец, открыть дверь, Михаил поспешно шагнул внутрь и молча направился к своему креслу. Фатима вошла вслед за ним и, быстро оглядевшись, закрыла дверь. Никто из находящихся в холле людей не обратил на них никакого внимания. Как только двери кабинета скрыли их от чужих глаз, маска покорности и робости тут же слетела с лица девушки, теперь на Михаила снова смотрел безжалостный и жестокий демон. Проворно поставив поднос на кресло, Фатима сунула руки под передник и повернулась лицом к менеджеру. Он уже занял свое место точно по указанию и теперь смотрел на нее с ненавистью и облегчением одновременно. Он думает, что все-таки