Юлия Власова - Каллиграфия Страница 77

Затвердевшие черты его лица, в противоположность смягченным чертам Люси, скованные движения, в отличие от точеных и грациозных ее движений; зажатость там, где должна быть непринужденность, — всё это делало его чужим на празднике жизни. И его чуждались. Прохожие провожали странную пару опасливыми взглядами, а какой-то пьянчуга даже разразился им вслед неразборчивой бранью.

Люси же чувствовала теплые дуновения зефира на своих обнаженных плечах, медовый свет лантерн на тонкой шее и истолковывала косые взгляды исключительно как дань собственной привлекательности. Под ручку с Кристианом, она неспешно проплывала мимо баров и дискотечных клубов, растрачивала звонкие монеты на милостыню беднякам, а напоследок упросила своего молчаливого спутника сфотографировать ее с одним арфистом, который пленил ее тем, что специально для нее исполнил песню о вечерних звездах и красных тюльпанах.

— Куда они запропастились? — вертела головой Джейн. — Где все?

Народу на улице заметно поприбавилось, многочисленные голоса слились в один сплошной гам. Музыка, быстрая и ритмичная, затянутая и плаксивая — на каждом углу своя — мешала сосредоточиться, и вскоре Джейн уже сидела на бардюре, хлюпая носом. Какой-то местный донжуан, в кожаной ковбойской шляпе и модных сапогах, бросил розу к ее ногам и, хохотнув, спешно удалился со своими приятельницами. А торговец сладостями, по всей видимости, посчитал, что ему не сыскать клиента выгоднее, чем зареванная иностранка. Потом кто-то оттащил злополучного торговца за шиворот и, уперев руки в бока, стал прямо напротив англичанки.

— Ну, ты чего? — такой знакомый, домашний голос. Росси! Конечно же, это он! — Чего хнычешь? Потерялась?

— Франческо, родненький! — бросилась ему на шею Джейн.

— Сколько зим, сколько лет, — передразнил тот. — Тоже мне, нежности! Мы, между прочим, с Джулий полдеревни оббегали. Старших видела?

— Не-а.

Франческо озадаченно поскреб в затылке.

— И где их лихая носит?

Чтобы получить ответ на сей животрепещущий вопрос, студентам достаточно было лишь взять верный курс — курс на пристань.

Когда до пирса оставалось шагов десять, Франческо почувствовал дробные прохладные уколы дождя на плечах, и тотчас раздался недовольный возглас Джулии:

— Вот они где! Мы их ищем, ищем…

— Ух, ненасытная, — нахмурившись, пробормотал Росси. — Эта Люси никогда не вызывала у меня доверия. Я вам не говорил, но у нее уже давно были виды на синьора Кимура. Она ему проходу не давала, ей-ей, сам видел!

— А синьор Кимура, — едва начав, Джулия осеклась, вовсе не желая посвящать друзей в свои далеко неоднозначные с Кристианом отношения.

— Да, синьор Кимура влип, не побоюсь этого слова, — кисло отозвался Франческо. — Небось, Люси ему мозги прополоскала, раз он оставил нас без присмотра. Будь он в здравом уме, никогда бы так не поступил.

— В колчане дьявола нет лучшей стрелы для сердца, чем мягкий голос,[44] — философски изрекла Джейн, водя ножкой в сандалии по натекшей к тому времени луже.

— Слушайте, мы скоро насквозь промокнем, — рассердившись, сказала Джулия. — Давайте поторопим наших «гидов».

Люси ненавидела неопределенность, безразличие Кристиана сводило ее с ума, и она не придумала ничего лучше, чем потребовать от него объяснений прямо на набережной, в столь неподходящей для ссор романтической обстановке, которая вполне могла сырать ей на руку в деле обольщения. Припасшись палитрой едкостей и коллекцией обвинительных речей, она отнюдь не предвидела, чем закончится этот тягостный для обоих разговор, а тут, как назло, припустил дождь, волосы ее слиплись, макияж растекся по щекам. Неудивительно, что она пребывала в состоянии крайнего раздражения.

— Тебе наплевать на меня! Это видно невооруженным глазом! — скрежетала она, сжимая кулаки, тогда как Кимура был безмятежен, словно гора Фудзи в ветреную погоду.

— Вовсе нет, — безэмоционально отвечал он.

— Ах, нет?! А почему ты сторонишься меня, почему смотришь, как замороженная рыба?!

Она кипела пуще парового котла, и, хотя сравнение с замороженной рыбой очень Кристиана развеселило, внешне он оставался невозмутим.

— Будь уверен, я на всё способна, — шипела Люси. — Твои любимые студенты еще не знают, кем ты являешься в действительности.

— Знают, знают, — снисходительно отозвался тот. — Злодей высшей категории, обладатель пояса по кунг-фу, беспринципный вор и двойной агент.

— А похититель детей?

— К счастью, нет. Ты разве не в курсе, что Моррис меня отстранил?

— Но вначале ты ведь был с ним заодно! — вскричала Люси. — И даже выезжал на «операцию» в Кувейт! Слушай меня внимательно, голубчик, — сказала она, понизив голос. — Даю тебе день на размышления. День!

— Весьма благородно с вашей стороны, — попытался пошутить тот.

— Я хочу быть с тобой, но если ты пренебрежешь мною, возмездие не замедлит осуществиться. Отвергая мои чувства, ты обрекаешь сам себя!

Люси замолкла, сверля его пронзительным взглядом, хотя обыкновенно такое «сверление» было его прерогативой.

«Возомнила себя Эринией[45]? Что ж, в добрый час! — подумал Кристиан. — Я не боюсь клеветы, потому что даже если все и отвернутся от меня, Джулия не отвернется. Милая Джулия! Твой иммунитет к разочарованиям необычайно стоек. Ты возродила меня из пепла».

Мокрые и измотанные, Франческо, Джулия и Джейн никогда бы не посмели упрекнуть Кристиана в безответственности. Свались им на голову хоть тысяча несчастий, они не дерзнули бы обвинить в них своего учителя. Ворчать, дуться — пожалуйста, сколько угодно! Но бросаться обвинениями не решился бы даже вспыльчивый Франческо. Другое дело, если б согрешил кто-нибудь из его однокурсников. Тут уж он не стал бы размениваться по мелочам. Но совсем иное дело — преподаватель. Вот и сейчас они шли, все пятеро, под проливным дождем, и Франческо брюзжал, как столетний старик, Джейн вздыхала да поёживалась от холода, Джулия шагала прямо по лужам, рискуя застудить ноги, и для Кристиана их молчание было горше любых укоров.

Ливень разогнал жителей деревушки по домам, и улицы пустовали, если не считать нескольких загородивших дорогу грузовиков. По обтянутым пленкой кузовам — «плум-плум-плум» — размеренно стучали крупные капли.

— Худшее путешествие в жизни! — высказался Франческо, обходя фургоны.

— Не гунди, и без тебя тошно, — проговорила Джейн, шлепая следом. — Что-то наши проводники отстали…

— Не знаю, как вы, а я сейчас свалюсь, — подала голос Джулия. — Жуть как хочется спать!