Эмилио Сальгари - Священный меч Будды Страница 8

На берегу несколько китайцев ловили рыбу с помощью пеликанов-рыболовов, по свистку хозяина погружавшихся в воду за добычей и возвращавшихся назад, неся рыбу в клюве.

В четыре часа джонка уже прорезала канал Скунтак у самого острова, им омываемого, пробегая между двумя берегами, покрытыми очень высоким тростником, среди которого по временам виднелись мельком верхушка хижины или изогнутая крыша какой-нибудь виллы. Немного далее оба берега, до сих пор бывшие несколько суженными, стали расширяться, образуя нечто наподобие озерка, украшенного двумя островами, покрытыми густым кустарником.

Переезд занял несколько часов, так как течение было довольно сильное, и уже к вечеру джонка достигла северного устья, где стала на якорь напротив островка, невдалеке от предместья Цзянмынь.

Путешественники поспешили спуститься на берег и направились в довольно красивую гостиницу, осеняемую двумя большими тамариндами. Они отворили дверь ударом ноги и вошли в довольно обширную залу со стенами, расписанными цветами, лунами, странными животными, огнедышащими драконами, и освещенную большой лампой из промасленной бумаги. Вокруг стояло несколько легчайших тростниковых столиков, заставленных фарфоровыми чашками и чайниками, шкатулками и шкатулочками, вазами и вазочками, заполненными деликатесами китайской кухни.

Хозяин гостиницы, коротенький, толстый китаец, появился необыкновенно быстро и начал долго кланяться, повторяя много раз свой изин и сопровождая его грациозным движением рук, скрещиваемых на груди.

— Эй! Милейший! — закричал американец, — мы умираем с голоду, что у тебя есть к обеду? Я бы охотно съел жареного козленочка.

— Что вы говорите, сэр Джеймс? — спросил удивленный поляк. — В Китае сложно найти козлятину.

— Если у тебя нет козлятины, то неси все, что у тебя есть на кухне. Спеши, голубчик, я голоден как волк.

Хозяин бросился выполнять приказание проголодавшегося путешественника.

С помощью двух прислужников он заставил стол мисками, чайниками, тарелками и вазочками, издававшими очень странный запах. Американец сунул свой нос в миску, наполненную зеленой жидкостью, и вдруг громко чихнул.

— Что в этом сосуде? — спросил он. — Яд, что ли?

— Вкуснейшие корни кувшинчиков, — сказал капитан.

— А этот пирог с каким фаршем?

— Из жареных кузнечиков.

— Что вы сказали? — спросил американец, делая гримасу. — Жареные кузнечики?

— Конечно, мой друг. Здесь кушанья на любой вкус. Если вы желаете фрикасе из жинь-дзенга, то вот оно. Хотите вы устриц пи-ци, каштанов, маринованных мышей или, наконец, молодую собачку, — вам стоит только приказать.

— Маринованные мыши! Чтобы я стал есть собак!

— Молодая собачка — блюдо деликатное, это все равно что молочный поросеночек, — добавил поляк. — Смотрите сюда, сэр Джеймс, вот пирог из тертых раков, а вот эти рыбьи плавники только того и ждут, чтобы их пропустили через американский желудок.

— Что вы сказали?! — воскликнул Джеймс вне себя. — Маринованные мыши, собаки, жареные кузнечики, рыбьи плавники… Но ведь это стряпня самого Вельзевула.

— Вовсе нет, друг мой, — сказал капитан. — Ну же, попробуйте это блюдо, я первый подам пример.

Он придвинул к себе миску, наполненную фрикасе из жинь-дзенга, и стал уничтожать его с большим аппетитом. Поляк накинулся на рыбьи плавники, а гребцы, Луэ Коа и Мин Си, налегли на жареных кузнечиков.

Американец смотрел на них, не решаясь сам поднести ко рту кусочек совершенно незнакомого ему блюда.

— Ну, Джеймс! — сказал капитан. — О чем же вы думаете? Эта стряпня восхитительна.

— Джорджио, я голоден, как волк, но я не могу решиться взять в рот собачье мясо или маринованных крыс.

— О, какой вы разборчивый!

— Я разборчивый?! — вскричал американец, стуча кулаком по столу так, что запрыгали тарелки. — Неужели вы меня таковым считаете? Разборчивый! Янки, прозываемый полулошадью, полукрокодилом!

— Крокодилы не стали бы так долго думать, — сказал поляк, смеясь.

— Ты думаешь, мальчик? Если это правда, я не хочу отставать от крокодилов.

Он схватил огромную ложку, лежавшую в миске, полной зеленого соуса, и яростно налег на все блюда, не щадя ни жареных кузнечиков, ни фрикасе, ни рыбьих плавников, ни каштанов, ни корешков, ни штуфада, обильно поливая все это соусом и сам-шиу, крепким ликером — экстрактом из перебродившего проса.

Менее чем в двадцать минут этот новый Гаргантюа уничтожил все, что было подано на стол, буквально вылизывая тарелки своим не очень-то деликатным языком.

— Думаю, что и сам крокодил не сделал бы большего, — скромно заметил он, видя, что больше уничтожать уже нечего. — По правде говоря, вся эта стряпня довольно-таки вкусна!

Они очень весело провели вечер за чашкой цветочного чая и трубкой. В десять часов путешественники разошлись по отведенным им комнатам, а гребцы вернулись на джонку.

Осмотрев предварительно стены с большим вниманием, дабы убедиться, что в них не проделано секретных проходов, и забаррикадировав дверь с целью оградить себя от какой-нибудь дикой китайской выходки, наши путники растянулись на ложе, сделанном из простых тростниковых плетенок, с подушками из тончайшего камыша, дающего приятную прохладу.

Несколько минут спустя трое белых и Мин Си храпели так страшно, что даже стены вздрагивали.

V. Сицзян

На следующий день, едва только первый солнечный луч проник сквозь занавеску, капитан вскочил со своего ложа, готовый дать сигнал к отъезду. Видя, что спутники его еще спят, он открыл окно, чтобы бросить взгляд на окружающую местность Солнце, необыкновенно быстро выкатывавшееся из-за далекой цепи гор, поливало плодоносные земли Небесной империи целым дождем огненных лучей, сверкавших на темной зелени кустов и плантаций.

Река Сицзян, питаемая Бэйцзяном, направляясь с запада на восток, величественно протекала между густыми кустарниками бамбука, индиго, тамаринда, шелковицы и мангостана, орошая своими водами не одну хорошенькую деревушку со стенами, расписанными ярко-красными цветами, и с крышами, отделанными золотистым фарфором.

Капитан взглянул также и на джонку, которая своим белым парусом и мачтой особенно красиво выделялась на этом фоне. Гребцы еще спали, но хозяин гостиницы был уже на ногах, и его болтовня со слугами слышалась уже давно.

— Отлично! — пробормотал Джорджио.

Повернув голову внутрь комнаты, он свистнул. Поляк и китаец мгновенно вскочили. Американец потянулся и сладко зевнул.

— Поспешим, друзья! — сказал капитан. — Сегодня мы поплывем по Сицзяну.