Владимир Попов - Мир Приключений 1955 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов) Страница 8

— Кто билет вручал?

— Лично секретарь горкома Проскурин.

— Рассказывай дальше.

Присев на стул, Иваненко прежде всего стал прятать партийный билет. Входная дверь мастерской хлопнула — он вздрогнул всем телом.

Пырин вышел принимать посетителя. Минут через пять дверь хлопнула снова — очевидно, посетитель ушел.

— Так вот. Добрались мы кое-как до этой квартиры, пароль назвали, — продолжал Иваненко.

— Какой?

— «Не продается ли здесь кровельное железо?»

— Ответ?

— «Нет. Только обручное». Ну, и зажили. А связаться больше ни с кем не можем. Хозяин только квартиру свою знает да пароль и больше ничего: может, не уполномочен. А вчера вечером Юлия Тихоновна пришла. Хозяин нас в комнате запер, чтобы её не видели. Она о нас расспросила, потом меня одного вызвала, допросила не хуже твоего, документы проверила и передала, что прийти к вам не может, оттого что в городе её ищут и приметы хорошо знают. Она и внешность свою изменила. То ходила в сером пальто, в платке, с кошелочкой, очки в железной оправе…

— А ты откуда знаешь, как ходила? — резко спросил Сердюк.

Широкая улыбка осветила лицо Иваненко:

— Сама рассказала. Говорит, Сердюк обязательно о моей внешности спросит. Опишешь меня: в шапочке, без очков и с сумочкой — он тебя сразу стукнет.

Прогноз возможных событий был дан довольно точно. Андрей Васильевич усмехнулся:

— Так какое она передала задание?

— Собрать воедино все партизанские группы, вооружить их и уничтожить на аэродроме самолеты.

Сердюк насторожился: связная никогда не называла подпольщиков партизанами. Однако так могло преломиться в сознании парня. А вот насчет объединения сил — немного странно. Это что-то новое в тактике подпольной борьбы в Донбассе. Впрочем, когда стоял вопрос о взрыве на электростанции, связная советовала объединить силы всех групп.

Поразмыслив, Андрей Васильевич сказал:

— Это очень сложная операция.

— Нет, не очень, — успокоительно произнес Иваненко. Дело решит внезапность нападения. Подожжем самолеты, цистерны с горючим — и айда!

— По освещенной степи?

Иваненко замялся:

— М-да, об этом я не подумал. Что ж, самолеты забросаем гранатами, а цистерны прострелим и струи поддожжем, — внезапно нашелся он. Огонь сначала будет слабенький. Пока усилится — успеем уйти.

Глаза Сердюка загорелись: вот это операция! Пылает аэродром… Как поднимется дух населения!

— Сколько оружия? — спросил он.

— Сотня пистолетов и столько же гранат. Хватит на всех?

Как ни непосредственно было сказано это, Сердюк насторожился снова.

— Надо подумать, хватит или нет.

Иваненко, казалось, удовлетворился уклончивым ответом.

— Командовать сами будете или назначите кого из нас? Все мы бойцы кадровые, обстрелянные.

— Сам, сказал Сердюк, но тотчас передумал. — Нет, пожалуй ты. Я рядовым. Заходи послезавтра — обмозгуем. А завтра на квартиру мой хлопец придет, оружие просмотрит.

— Да мы сами. В оружии разбираемся.

— Лишний глаз — не помеха. У меня слесарь-оружейник есть. Молодой, но опытный. А как же мы такое число людей вооружим?

— Это не хитро, — после короткой паузы заключил Иваненко. — Пусть народ уходит из города с утра, будто по селам на менку. К вечеру они за чертой города останутся, а потом в балке соберутся. Оружие мы перенесем туда заранее и закопаем.

— Да ты, оказывается, стратег, — пошутил Сердюк.

— Э, война всему научит!

Иваненко сообщил номер дома на Боковой улице и дружески распрощался.

Глава седьмая

Ожидая прихода Павла Прасолова с инспекторского осмотра оружия, Сердюк нетерпеливо мерил шагами небольшую комнату своей тетки, уставленную старомодной мебелью. Тетка, предусмотрительно отправленная к соседке, вот-вот могла прийти, а Павла всё не было.

«Прилип, что ли, там?» — сердился Андрей Васильевич, зная о любви парня к оружию.

В компетентности Павла Сердюк не сомневался.

У Павла действительно была страсть к револьверам. В раннем детстве он не расставался с пистолетом, стрелявшим пробкой, позже появился пугач, а затем на смену ему пришли негодные револьверы разных систем, которые он выменивал у мальчишек своего поселка, целыми днями шнырявших в поисках добычи на заводских складах металлического лома. Он терпеливо возился со своим арсеналом, хранившимся в заброшенном курятнике, безуспешно пытаясь то исправить смятый в лепешку барабан, то выправить окончательно искривленный ствол, из которого, как говорил, посмеиваясь, его брат Петр, можно было, целясь в дверь, попасть в крышу.

Уже вечерело, когда появился озабоченный Павел.

— Ну, как оружие? — спокойно спросил его Сердюк.

— Сто штук «ТТ» новеньких, один в один. Всё осмотрел. Жаль, бабахнуть нельзя было.

— Где прячут оружие?

— В погребе. У них он хорошо замаскирован. На люке, что в погреб ведет, буфет стоит тяжелющий. Насилу вчетвером с места сдвинули.

— И ты ничего с собой не принес?

— Не дали. Я было отложил два «ТТ» и две лимонки завернул в тряпочку — тряпочку специально с собой захватил, — да забрали, окаянные. «Мы, говорят, по счету приняли по счету и сдадим. Дело военное. А тебя где-нибудь с этим сверточком поймают и к ногтю».

— Правильно рассудили. Значит, так ничего и не взял?

— Ей-богу.

— Ох, врешь, Паша! На тебя не похоже. Чтобы ты ничего не стащил из оружия — быть не может.

Павел потупил глаза:

— Неужели я пистолета не заработал, Андрей Васильевич?

— Куда дел? — потребовал Сердюк.

— Под крыльцом во дворе спрятал. «ТТ» и лимонку.

— Неси.

Павел неохотно вышел и принес два свертка. Сердюк внимательно осмотрел пистолет, вынул капсюль из гранаты, положил на стол. Павел не сводил с пистолета зачарованных глаз.

— Оружие как оружие, — заключил Сердюк. — А что тебя беспокоит?

— Обстановка в доме странная. Ничто ни к чему не подходит. Видно, с разных квартир натаскана. А какой подпольщик будет этим заниматься?

— А ещё? — Сердюк чувствовал, что Павел не договорил до конца.

— Ребята не как ребята. Больно уж сытые все. По-моему, такими люди из окружения не выходят. Все по-солдатски остриженные, волосы короткие, словно сегодня из парикмахерской. Где бы это они могли? Если в армии стригли, то уже обрасти должны. А?

В пальцах Сердюка заерзала папироса. Он смял её и бросил на пол. Потом взял капсюль гранаты, взвесил его в руке, шагнул к печи, бросил в пылающие угли и отбежал в сторону, увлекая за собой Павла.