Юрий Яровой - Высщей категории трудности Страница 8

— С чего вы взяли, что я с вами собираюсь в поход?

— Возвращайтесь. Вы должны научиться падать.

— Уйдите с лыжни.

— А что касается утюгов, так сами посудите: могли ли мы доверить вам консервные банки? Ведь вы бы их перебили при первом же падении. Разве неправда?

Вот нахал!

— Уйдите с дороги.

— Возвращайтесь. Глеб вдруг сказал:

— Вы знаете, когда я в детстве здорово обижался на кого — нибудь, я забирался в угол и молчал. А мама находила меня и говорила: «Глебка, у соседки петух лопнул. Дулся, дулся и лопнул. Дай — ка я посмотрю на твой живот».

Сказано это было с такой милой усмешечкой, что я не выдержала и засмеялась.

Мы вернулись на Дрему, и Глеб как ни в чем не бывало вручил мне «утюжный» рюкзак и начал командовать: «Падай! Поворот, падай!»

А маме Глеб понравился сразу. Когда он пришел к нам впервые, мама взглянула на него пристально и сказал певучим голоском:

— Ну, ну, наслушалась о вас. Очень рада познакомиться с таким человеком.

Мама не уточнила, с каким именно человеком, а Глеб все равно залился краской.

Но лучше бы я его не приглашала в гости. Глеб в нашей квартире был все равно что троллейбус. Он всюду куда — то не влезал, всем мешал, хотя было нас трое; мама, я да Глеб. И мне было досадно видеть, какой он бестолковый, громоздкий, неуклюжий…»

7

В ту первую ночь в Кожаре я заснул и быстро проснулся от холода. Высунул нос из — под одеяла и увидел снежинки. Снежинки в лунном, а может, и в электрическом свете роились и мягко оседали на стол. Форточка грустно поскрипывала на ветру, пропуская в комнату снег и мороз. Бывают на грани сна и пробуждения такие моменты, когда особенно остро осознаешь человеческую беспомощность. Мне, лежащему под теплым одеялом и в теплой комнате, холодно только от того, что открылась форточка. А каково бродягам — туристам, спящим почти на снегу под защитой тонкого полотнища палатки? А у тех, пропавших, есть ли у них в эту ночь надежда и силы попасть под крышу, к людям?… Я встал, попытался захлопнуть форточку. Но оказалось, что сломан шарнир. Все же кое — как я пристроил ее к раме.

— Бесполезная затея, — пробормотал чей — то сонный голос за спиной. — Все равно отскочит. Укройтесь лучше пальто.

Уснуть больше не удалось. Уже в семь мы все — пилоты, туристы, члены штаба — завтракали в сумрачной столовой на площади. Потом ехали на автобусе. До аэродрома километра три. Автобус забрасывало, заносило, мотор то скрежетал, то облегченно рыдал.

— Ну и морозище, — со злостью сказал один из пилотов. Кажется, его фамилия Проданин. У него скуластое лицо и почти сросшиеся на переносице брови. — Хорошо, хоть ветер пока небольшой. Но все равно технари провозятся с двигателями час — два.

Проданин — командир вертолета «24». Он первым рейсом после воздушной разведки должен доставить на Тур — Чакыр группу Балезина. А вчера он высадил в верховьях Точи отряд Васюкова. Этот отряд самый большой: пятнадцать человек. С ними радист из геологического отряда — Жора Голышкин. Полковник Кротов любезно познакомил меня с текстом радиограммы, принятой в шесть вечера. «Кожар, Кротову. Идем по Точе. В устье Барымки встретились с группой манси, пришедших на оленях из Канно — пауля. Идем дальше вместе. Васюков. Передал радист Голышкин».

— Васюков с манси, по нашим предположениям, должен пересечь маршрут пропавшей группы, — объяснил бывший тут же Воронов. — Странно только, что они до сих пор не обнаружили следы. Видимо, выпало много снега.

Я уже немного разбирался в географии. Тот листок, на котором Воронов рисовал всевозможные варианты маршрута пропавшей группы, в конце концов, оказался у меня. Из этой схемы я понял, что Васюков, встретившись с проводниками — манси, должен круто повернуть на север, перпендикулярно предполагаемому маршруту пропавших туристов. Сейчас Васюков со своим отрядом находился почти в центре пунктирного овала. Этот овал — район поисков — Кротов упорно называет Бельгией. Неужели Бельгия так мала? Или, вернее, так велик район поисков?

— Васюков должен обязательно найти их следы в долине Точи, — не то говорил мне, не то рассуждал сам с собой Воронов. — Другого пути к Тур — Чакыру у них не было…

Воронов закашлялся.

— Простудился, — виновато сказал он, повернув голову ко мне. — Вот, думаю, правильно ли мы вчера решили высаживать балезинцев на Тур — Чакыре? Может быть, их прямо на Рауп? Если бы хоть один отряд зацепился за их след…

На аэродром приехали до рассвета. Сидели в пилотской и ждали вылетов. Проданин подтвердил, что раньше чем через два часа запустить двигатели не удастся. Турченко снова собрал совет.

Турченко я и раньше встречал, еще до Кожара. И Есегда он на меня производил впечатление несокрушимой силы: кряжистый, с широким, словно из дерева вырубленным, лицом. И тут, в штабе, его внушительная фигура была очень заметна. Хотя он главным образом слушал. Сидел, слушал, переводя тяжелый взгляд с одного на другого. Только когда надо было решить вопрос со снабжением или, как сейчас, собрать совет, он подавал свой авторитетный голос.

Кто — то сообщил, что в верховьях Соронги есть охотничья избушка. На притоке Мяпин — Ия. Но Воронов, сверившись с картой, сказал, что приток настолько в Стороне от маршрута пропавшей группы, что нет никакого смысла эту избушку искать. И тут вдруг Турченко весомо заявил:

— Я думаю, что нельзя пренебрегать ни малейшим шансом. Даже этой избушкой.

Воронов спокойно возразил ему, что обыскать весь Приполярный Урал мы не в силах. «Это будет уже не Бельгия, а вся Франция», — пробурчал Кротов. Полковник был явно на стороне Воронова. И сразу разгорелся спор вокруг главного: где искать и как искать?

Мнения разделились. По записям в моем блокноте это выглядело так:

Воронов: Пересечь радиальными выходами в нескольких местах маршрут пропавшей группы (предполагаемый), найти их следы и идти по ним.

Лисовский (командир спасательного отряда): После восхождения на Тур — Чакыр, если они на него поднимались, они могли пойти западным склоном на Сам — Чир. Эта малоисследованная вершина могла входить в один из вариантов маршрута. В этом случае они могли выйти на Покровское, без захода на Рауп. Надо обследовать Сам — Чир и высадить там отряд. Там очень глубокие каньоны, и они могли попасть под снежный обвал.

Воронов: Покровское в их маршруте я не помню. Это очень уж в стороне…

Кротов: Главное — воздушная разведка. Надо попросить из военного округа эскадрилью легких самолетов. Одними гражданскими мы не обойдемся. Только авиация может в короткий срок обшарить территорию в пять тысяч квадратных километров. А высаживать спасательные отряды где попало — значит рисковать потерять в горах еще одну группу.