Евгений Воробьев - Этьен и его тень Страница 8

Да, игра стоила свеч, не напрасно вчера в поезде Цюрих – Берлин он прилежно перелистал античную мифологию, легенду о Нептуне.

Директор-распорядитель, тронутый застольной речью Кертнера, еще раз во всеуслышание отметил его заслуги.

Позже, когда все поднялись из-за стола, директор-распорядитель перезнакомил Кертнера с большой группой предпринимателей, коммерческих директоров, владельцев фирм, крупных держателей акций, банкиров.

Конечно, Кертнер не мог запомнить всех, с кем успел обменяться церемонным поклоном и крепкими рукопожатиями. Но он знал, что среди новых знакомых был такой туз, как директор «Люфтганзы» Карл Гебарт собственной персоной.

– Для меня большая честь пожать вам руку. – Кертнер почтительно поздоровался с Карлом Гебартом и склонил голову. – Поздравляю вас с открытием регулярного беспосадочного сообщения Штутгарт – Барселона.

Подошел лакей с подносом.

– Теперь мы можем летать на курорты Испании без французской визы, – засмеялся Карл Гебарт, деловито чокнулся и отошел.

– Познакомьте меня, пожалуйста, с господином Теубертом, – попросил Кертнер минутой погодя «Вильгельма Второго-Гинденбурга».

Они подошли к Теуберту, главе «Центральной конторы ветряных двигателей».

– Хочу вам представить нашего австрийского друга Конрада Кертнера.

– А я хочу поблагодарить его за прекрасную речь.

– Для меня много значит оценка старейшего деятеля национал-социалистской партии, – сказал Кертнер еще почтительнее.

– Этот в полном смысле слова золотой значок, – «Вильгельм Второй-Гинденбург» благоговейно коснулся лацкана на пиджаке Теуберта, – дает право на свидание с Адольфом Гитлером в любое время. – Он обернулся к Теуберту: – Герр Кертнер пользуется нашим полным доверием, и он знает, что в те страны, где ветры дуют не в нашу сторону, мы продаем и скороспелый картофель…

– Скороспелый или скорострельный? – спросил Кертнер, и все трое расхохотались.

– Ну вот, вы нашли общий язык! – сказал «Вильгельм Второй-Гинденбург». – Извините, господа, меня ждет вице-министр.

Да, с «Нептуном» начинают все больше считаться. Их фирма тоже приглашена завтра в советское посольство; русские устраивают прием для представителей деловых кругов в связи с приездом торговой делегации во главе с наркомом торговли.

«Где-то на рабфаке или в рабочем клубе их обзывали не иначе, как «акулы капитализма», – мимолетно усмехнулся про себя Этьен. – А в случае надобности мы величаем их «представители деловых кругов».

– Большевики явно хотят установить деловые контакты. Если у герра Кертнера есть желание, ему тоже будет вручен билет на прием в советское посольство.

Так хотелось принять приглашение, побывать в посольстве на Унтер-ден-Линден, услышать родную речь!

Но вдруг его увидит кто-нибудь из знакомых и узнает? В числе сотрудников военного атташе может оказаться бывший слушатель военной академии. Недоставало еще, чтобы кто-нибудь с радостным воплем: «Каким ветром?! Маневич, дружище, сколько лет, сколько зим!» – бросился ему на шею.

Размышление заняло какую-то долю секунды, Кертнер, выслушав приглашение, почтительно поблагодарил и отказался. К сожалению, он занят. Завтра у него важное свидание с асом германского спортивного пилотажа.

Вильгельм Теуберт любезно вручил Кертнеру свою визитную карточку и пригласил посетить его контору в любое удобное для гостя время. Может быть, «Эврика», помимо поручений, столь блестяще выполняемых для фирмы «Нептун», согласится на тех же условиях представлять в Италии и его фирму?

Кертнер поблагодарил за интересное предложение. Он непременно зайдет, когда вернется через неделю в Берлин. Завтра по приглашению директора-распорядителя он отправляется в Осло, чтобы поделиться опытом своей работы с коллегами, работающими в тамошних отделениях фирмы «Нептун».

Теуберт осведомился, не пугают ли герра Кертнера морские путешествия в штормовую погоду. Тот ответил, что, к сожалению, его родная Австрия остается пока сугубо сухопутной страной. Но, право же, не все австрийцы отличаются водобоязнью и страдают от морской болезни. Он верит, что Австрия когда-нибудь приобщится к великой морской державе – рейху. Его намек на желанное присоединение Австрии к Германии был достаточно прозрачен, собеседники поняли его с полуслова…

После ужина он решил пройтись перед сном по опустевшему, притихшему Берлину.

7

К ночи рекламный румянец столицы слинял. Почти все фонари потушены рачительной рукой бургомистра, – в Берлине жили экономно, а еще больше старались показать: после того как у Германии отобрали колонии, здесь вынуждены экономить и отказывать себе буквально во всем.

Этьен прошел по Тирпицуфер, в самый ее конец, прошел мимо громоздкого, мрачного четырехэтажного дома № 74/76; здесь помещается абвер.

За какими темными окнами кабинет адмирала Канариса?

В стороне остался Ландверский канал. Этьен поравнялся с большим темным зданием. У парадного подъезда, у ворот прохаживались шуцманы. Хотя Этьен стоял на противоположном тротуаре, он прочел вывеску у освещенного подъезда: «Союз Советских Социалистических Республик. Полпредство». Кто-то подъехал в «газике» и вошел в здание.

Этьен тоскливо поглядел и зашагал к Тиргартену.

Он шел по набережной вдоль парапета, глядя на темную воду канала, покрытую рябью. Остановился и вгляделся в свое отражение на воде, высвеченное одиноким фонарем.

И ему представилась такая же ночная, взъерошенная весенним ветром вода в Москве-реке. Плывут одинокие льдины. Дворник в тулупе и треухе скалывает лед на набережной. Звонкая капель.

По набережной идут Этьен и Старик. Оба в форме двадцатых годов – остроконечные шлемы, шинели с «разговорами». У Старика на петлицах три ромба.

Старик отстает на несколько шагов от Этьена, критически приглядывается к его походке.

– А тебе пора отвыкать от строевой выправки, – говорит Старик строго.

– Стараюсь, Павел Иванович. Не получается.

– Отвыкнешь. И фрак научишься носить. И цилиндр. – Старик остановился. – А вот притворяться в чувствах потруднее.

– Ну и дела, – ухмыльнулся Этьен. – Позавчера – комиссар бронепоезда. Вчера – слушатель академии. Сегодня – летчик. А завтра – коммерсант? – Этьен попробовал сменить походку на более свободную. – Ну как?

– Чуть-чуть лучше, – подбодрил Старик и продолжал серьезно; – Ты и завтра останешься летчиком. Летчиком свободного полета! Ты должен будешь видеть дальше всех и немножко раньше, чем увидят другие. И коммерсантом ты станешь не простым. – Старик рассмеялся и хлопнул Этьена по спине. – Бальзаковский банкир Нюсинжен – щенок по сравнению с твоим Кертнером!..