Виталий Гладкий - Приключения-91 Страница 80

Часы неумолимо бежали, а розыск похитителей и возможного убийцы старика пробуксовывал. Конечно, время не потеряно напрасно. Удалось выйти на директора фабрики Москвина, очень заинтересовал Илью рассказ Смирнова о заведующем реставрационной мастерской. Непохоже, что Смирнов наговаривает на Казаченко: ни к чему ему это.

Илья вспомнил, что обещал позвонить Лиде, но, лишь посмотрев на телефон-автомат, мимо которого проходил, двинулся дальше.

Карзанян побывал в отделении, на общественном пункте проинструктировал дружинников. В Петропавловском переулке было малолюдно. Впереди показалась фигура в форме. Подойдя поближе, Илья узнал сержанта Новикова.

— Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!

— Здравствуй, Василий. Ну, как дела?

— Понемногу. Смену сдал. Сейчас в отделение и в столовую.

— И то дело, — Илья полез в карман шинели, достал сверток. — Давай перекусим. А впрочем, знаешь, пойдем ко мне. Я ведь теперь один живу.

— Я знаю.

Они не торопясь направились к Илье. Его дом был в пяти минутах ходьбы.

— Вы каждый день с собой бутерброды носите?

— Почти. Профессиональную болезнь зарабатываю — гастрит. Должность обязывает. Какой же я милиционер, если без гастрита.

— А без него нельзя? — не понимая шутки Карзаняна, спросил Новиков.

— Для нас с тобой гастрит или язва — нечто вроде бесплатного приложения: не поешь вовремя, понервничаешь излишне, сухомяткой перебьешься. Вот и, пожалуйста, гастрит. У тебя еще нет?

— Не знаю.

— Значит, нет. Но будет, если работать, конечно, как следует.

— То есть с утра до утра и еще столько же. Как начальник нашего райотдела. У него ужин и завтрак, и обед — все вместе.

— А вам часто так приходится?

— Не очень, но бывает. Я, правда, первое всегда ем, когда домой прихожу.

— Кто же готовит? Сами?

— Нет, теперь вот баба Шура, соседка. Я у нее один, вроде как за внука. А ты с кем живешь?

— С женой.

— Ну, это другое дело.

— Что же вы не женитесь?

— Да вот, все некогда. Девушкам внимание требуется, а для этого время нужно.

Они пили чай, сидя на кухне в маленькой квартире бабы Шуры. В свою квартиру Илье не хотелось идти.

Он и здесь чувствовал себя как дома

Это действительно был его второй дом. После смерти жены Степан Карзанян глушил боль утраты работой, не появляясь дома иногда сутками. Заботы о мальчике приняла на себя одинокая пожилая соседка, отец называл ее маманей, а Илья — бабушкой. А после смерти отца он почти не заходил в свою квартиру, даже ночевал у бабы Шуры.

Об этом Илья, сам не зная почему, рассказал Новикову.

— У меня тоже есть бабушка. Только она отдельно живет, с моими родителями. А мы с женой комнату снимаем. Не ладит она со стариками.

— Это бывает, — солидно, со знанием дела сказал Илья, бывавший свидетелем многочисленных семейных ссор. — Старикам не угодишь. То это им не так, то то. Взять того же Ревзина из седьмого дома. Сколько он на подростков-то жаловался! И он и другие старики.

— Теперь не будет.

— Да уж, конечно, оттуда заявлений не пишут.

Новиков удивленно взглянул на Илью и даже поставил стакан с недопитым чаем на стол.

— Я другое имел в виду. Подростки из того подъезда в пустые гаражи перебрались. За домом. Их под снос приготовили, вот они и облюбовали. Я у них спички сегодня отобрал, хотели костер устроить, погреться. Да разве все отберешь! Скорей бы уж эти гаражи сломали...

Распрощавшись с Новиковым, Карзанян поспешил к гаражам. В одном из них, в щели неплотно прикрытых ворот, он увидел отблески костра. Ребята не испугались, увидев милиционера. Многие из них знали участкового как человека справедливого и не вредного.

Через полчаса, затоптав вместе с ребятами угольки и засыпав их комьями мерзлого снега, Илья шел с тремя из них к дому № 7 по Петропавловскому переулку. Они показали, где стояла машина такси, рассказали, откуда она подъехала, как вышли из нее двое незнакомых парней. Один поднялся на второй этаж, а другой, видимо, остался у дверей. Видели ребята и старика, которого парни сажали в машину.

А самое главное узнал Илья от младшего из ребят, который всю дорогу от гаражей не принимал участия в разговоре.

— Можно я скажу? — поднял он руку. — Когда такси еще стояло, я домой пошел. Я номер запомнил: дом и наша квартира.

Увидев, что участковый его не понял, добавил:

— Дом наш двадцать шесть, квартира одиннадцать. И номер машины такой же...

Карзанян поехал в таксомоторный парк. Ни оказавшийся на месте начальник колонны, ни секретарь партийной организации не могли припомнить, чтобы водитель Егоров, чьей машиной интересовался Илья, хотя бы в чем-то провинился. Резок, бывает груб, но работает честно. Человеком, обладающим обостренным чувством справедливости, назвал его то ли в шутку, то ли всерьез сменщик. С таким человеком надо говорить начистоту.

Посмотрев на часы, показывающие без четверти десять, Илья нажал кнопку звонка. Дверь не открывали. В квартире грохотал телевизор, хозяева не слышали звонка. Илья нажал на кнопку еще раз и уже не отпускал ее до тех пор, пока не услышал звона снимаемой цепочки.

— Кого нелегкая несет? — спросил низкий голос. На пороге стоял взлохмаченный мужчина в майке и брюках от тренировочного костюма.

— Можно в гости? — как мог приветливее спросил Карзанян, доставая удостоверение.

— Проходите, раз пришли, — недовольно пробурчал хозяин. — По какому делу?

Они стояли в прихожей. В комнату Илью не приглашали.

— Вы — Егоров Олег Михайлович?

— Ну?

— Во вторник вечером работали?

— Ну?

— Кого вы возили от двадцати одного до двадцати трех часов?

— А я что? Помню, что ли?

— Постарайтесь вспомнить. Нас это интересует не из любопытства. Я весьма ценю ваше свободное время, потому и не приглашаю вас в отделение.

— А вы меня не пугайте. Пуганый. Говорю, не помню, значит, не помню.

— Ладно, раз так, — неожиданно охотно согласился Илья. — Трупом больше, трупом меньше. Какая для вас разница? Верно?

В это время из комнаты, откуда доносился громкий голос корреспондента, ведущего «Прожектор перестройки», появилась женская голова:

— Кто там, Алик? Начинается уже.

— Закройся! — крикнул Егоров не оборачиваясь.

Дверь тут же захлопнулась.

— Счастливо отдыхать, — поворачиваясь спиной к мужчине, сказал Карзанян. — Прошу прощения за беспокойство.

Мужчина топтался на месте. Илья чувствовал, что он хочет что-то сказать и не решается.

— Фильм интересный. Детектив, — пробурчал Егоров. — Ладно, шут с вами. Вы это, про труп как, серьезно или так?

— Куда уж серьезнее, — со вздохом ответил Илья.

— Я сам напишу. Заявление...