Холодная комната - Григорий Александрович Шепелев Страница 80

– Прокуратура! – крикнула она им, когда они направились к ней, выплюнув бычки и взяв автоматы наизготовку.

– Не Генеральная ли? – поинтересовался один, с нахальной хомячьей физиономией. Юлька молча двинулась им навстречу, сильно куснув язык. Во рту стало солоно.

– Если я начну на вас кашлять – замучаетесь лечиться, – предупредила она, сплюнув кровь на снег, под ноги щекастому и второму, – я только что из инфекционки сбежала!

Менты застыли, как вкопанные.

– Уйди с платформы, пожалуйста, – попросил щекастый. Его напарник попятился.

– Хорошо, уйду. Но сперва скажите – худая, рыжая баба лет тридцати сейчас не садилась в поезд?

– Нет, мы тут не видали никакой рыжей.

Юлька прошлась вдоль края платформы, глядя на женщин. Те от неё шарахались и визжали. Удостоверившись в том, что ведьмы среди них нет, она доплевала кровь и спустилась. Холод внезапно стал для неё очень ощутимым. Она побрела назад, не думая ни о чём. Ей было легко иногда ни о чём не думать, поскольку всё иногда куда-то вдруг пропадало. Бескрайняя и туманная, с отсветами незримых звёзд, пустота только иногда пульсировала каким-то далёким эхом. Откуда оно бралось? Это было даже неинтересно. Поэтому, когда мимо Юльки прошла, стуча каблучками и до ногтей втянув кисти рук в рукава дублёнки, рыжая панночка, пустой взгляд на ней не остановился.

Глава третья

Ноги шли машинально. Ближе к подъезду Юльку так пробрало морозом, что голова её прояснилась. Снегу набилось полные тапочки. С удивлением обнаружив в своей руке горлышко разбитой бутылки, Юлька швырнула его в сугроб, сгребаемый дворником за бордюр. Дворник обозвал её проституткой. У Юльки не было сил ответить. Кое-как вытряхнув снег из тапок, она ввалилась в подъезд и изо всех сил прижалась к стене, нагретой трубой центрального отопления. Постояв с минуту, пошла на третий этаж, где жила Маринка.

Дверь была приоткрыта. Кровь Юлька увидела до того, как вошла в квартиру. Уже застывшая лужа выползла в коридор из комнаты. Труп Тамарки лежал ничком – ногами к дивану, головой к двери. На боковой поверхности шеи виднелся уголок раны, пересекавшей горло. Издали поглядев на тело, Юлька решила, что входить в комнату ни к чему. Маринка молча стояла посреди кухни.

– Она сама дверь открыла? – спросила у неё Юлька, обойдя лужу.

– Нет. Это я открыла тебе.

Взгляд Маринки казался вполне осмысленным и спокойным. Юлька, которая направлялась к ней, замерла.

– Так значит, ты скажешь, что это сделала я?

– Конечно. Я скажу правду.

– Правду?

Маринка смело кивнула.

– Да. Ты вошла, взяла нож, бросилась к Тамарке, и – чик по горлу! Когда она стала падать, ты отскочила.

– А как насчёт отпечатков?

– Ты через тряпочку нож брала.

– Чем она тебя запугала?

– Кто – она?

– Ведьма.

В глазах Маринки вспыхнуло изумление. Но она промолчала.

– Что ж ты молчишь?

– А что я могу сказать? Ты бредишь. Ты – сумасшедшая. Уходи. Я не вызывала милицию. Но Матвей её вызовет. Уходи, пока его нет!

– Почему ж ты сама не хочешь вызвать милицию?

– Уходи! Пожалуйста, уходи!

На миг она стала прежней. Только на миг. Юлька огляделась – сама не зная, зачем. Потом она ещё раз встретилась глазами с Маринкой. Долго смотрела. И понимала, что зря.

– Значит, это всё? – спросила она.

– Да, всё.

– Ты можешь дать мне какую-нибудь одежду?

– Вещи – в шкафу. Ботинки – под шкафом. Бери, что хочешь.

Юльке пришлось перешагнуть через труп, чтоб подойти к шкафу. По счастью, всё в нём было разложено аккуратно. Сняв халат, Юлька натянула первое попавшееся бельё, колготки, вельветовые штаны, водолазку, самую тёплую на вид куртку и «камелоты» с липучками. И штаны, и куртка ей оказались коротковаты, но не до крайней степени, а ботинки – как по заказу.

– Прости, что так получилось, – внезапно вымолвила Маринка, следившая из прихожей, как она одевается.

– Ничего, я всё понимаю. Ты береги себя. Я одна всё сделаю.

Постояв, Маринка подошла к вешалке, на которой висела куртка Матвея, и вынула из неё все деньги. Она отдала их Юльке, когда та вышла из комнаты.

– Пригодятся.

– Это уж точно.

Более между ними не было сказано ничего. Спускаясь по лестнице, Юлька встретилась с поднимающимся Матвеем. Он задыхался. Увидев Юльку, остановился в недоумении.

– Эта тварь убила её соседку, – сказала Юлька, – Маринка будет всем говорить, что это сделала я.

Матвей не ответил. Нож он держал в руке. У Юльки в глазах заблестели слёзы.

– Матвей, да скажи хоть слово! Ты веришь мне или нет?

– Я видел её. Она шла отсюда, – сказал Матвей, как будто придя в себя, – я за ней погнался. Но потерял.

– Это хорошо, что ты её потерял. Не вздумай ментам о ней говорить! Хорошенько смой с этого ножа отпечатки пальцев. Ты понял?

– Да.

– И в комнату не заглядывай. Хорошо?

– Хорошо. Не буду.

Голос Матвея слегка дрожал, но Юлька не сомневалась, что он удержит себя в руках, не запаникует. Угрюмые молчуны внушали ей почему-то меньше презрения, чем другие люди. Может быть, потому, что часто молчал и хмурился Хусаинов.

– Ещё одно. Маринка сейчас спокойна, но ты не думай, что это – шок от нервного потрясения. Она просто спокойна. Она в том доме видела что-то страшное, по сравнению с чем все прочие ужасы – ерунда. Матвей! Постарайся выяснить, что Маринка видела там. Тогда всё станет понятно.

– Это уж как получится, – произнёс Матвей и снова стал подниматься.

Юлька выбежала на улицу. В мягких, тёплых ботинках было шикарно. Снег перестал валить, и дворники рьяно взялись за расчистку улиц. Добежав до проспекта, Юлька на красный свет его перешла, с трудом увернувшись от трёх машин, и подняла руку. Остановилась чёрная иномарка.

– До Выхино, за полтинник, – сказала Юлька, распахнув дверь. Водитель кивнул. Похоже было на то, что он бы подвёз и за просто так. Забравшись в машину, которая очень резво набрала скорость, Юлька заплакала.

– Что случилось? – спросил у неё водитель, производя обгон за обгоном, хоть скорость транспортного потока была под сто.

– Ничего! Смотри на дорогу.

До Выхино долетели за семь минут. Народу у станции было не протолкнуться. Со стороны остановок к ней примыкали различные магазинчики, павильончики и стихийный вещевой рынок. Над всем этим стоял грохот хитовой музыки из десятка аудиокиосков. С краешку делали шаурму. Там же предлагали и пирожки, прося за них деньги, что было довольно странно, учитывая их качество. Юльке снова хотелось есть, однако она на дрянь не польстилась, а забежала в маленький магазин, где приобрела сникерс и банку фанты. Сразу позавтракав таким образом, она там же купила и телефонную карту. Найдя затем таксофон около подземного перехода, набрала номер Мальцева.

– Добрый день, Сергей Афанасьевич. Вы всё знаете?

– Ты о чём? – удивился Мальцев.

– Ладно, не будем тратить на это время. Вам без меня всё великолепно расскажут. А я могу вам сказать одно лишь: рыжая – бред. Забудьте о ней. И не вспоминайте. Убийца – я.