Руслан Белов - Бег в золотом тумане Страница 82

Они — апофеоз природы, главное ее богатство… Это украшение планеты зарождается глубоко в недрах Земли. Процесс длится миллионы лет!

Потом наступают "Роды". Клокочущая плоть яростно устремляется к небесам! Звуки, возникающие при этом, создают симфонию. И тот, кто слышит эти мощные аккорды, вернее их отголоски — гул землетрясения, шепот лавины, крики птиц — это самый счастливый человек…

Когда стоишь внизу и знаешь, что ты можешь подняться на самый верх, сердце начинает биться от восторга! Оказавшись на

Вершине, понимаешь, что у подножья лучше… Наверху нельзя быть всегда…

Человеку надо "спускаться с покорённых вершин"…

Как только мы развьючили ишаков, Сергей потребовал сдать ему все автоматные рожки и ружейные патроны.

— А если появится кто — нибудь из Дехиколона, один воевать будешь? — съехидничал явно недовольный Юрка.

— Буду, Юра буду! — решительно ответил Кивелиди, складывая боезапас в свой рюкзак. Все это я закопаю. Часть — под своим местом у костра, остальное — под спальником в палатке. Перепьёте, — передеретесь, постреляете друг — друга, а мне столько желтизны не унести!

— Чему быть — того не миновать, — проговорил Житник себе в нос и, поворчав еще немного, улегся подремать на прохладной траве.

— Так, с последствиями предстоящего банкета Серый разобрался, — обратился я к обществу, начавшему разбирать рюкзаки.

— Теперь надо подумать о самом банкете. Я имею в виду Меню. Чем будем закусывать? "Завтраком Туриста" под белым соусом от Фатимы?

— Руслан, давай я плов делать будем? Смотри, что у Фатима и у Нур в рюкзак был! — Бабек, с широкой улыбкой стал вытаскивать из вещмешка и рюкзаков увесистые целлофановые пакеты с рисом, морковью и луком.

— А масло, а мясо?

— Масло тоже есть! — радостно отозвался Бабек, доставая из бокового кармана другого рюкзака хлопковое масло.

— И мясо — баранина, два задний нога есть! Все есть! Нур мне говорил: "Люблю плов кушать!" И главный — хороший такой алюминиевый казан есть. На пятнадцать человек хватит!

Мы возражать не стали и сразу же принялись за дело. Пока Бабек с разбуженным и недовольным Юркой ходили ломать арчу на дрова, мы развьючили ишаков, закопали мешочки с золотом рядом с очагом и кое- как, на одну ночь, поставили две палатки. Скоро посреди лагеря во всю пылал костер, а в казане шкворчало мясо, распространяя запах жареной моркови и лука. Лейла с матерью и теткой перебирали рис. Бабек ушел за водой к ближайшему роднику. Юрка опять лег спать, а мы с Наташей развернули медпункт.

Я уже перевязал Федину голову найденным в аптечке Нура бинтом, когда на зиддинской тропе, со стороны перевала появились двое неизвестных..

Сергей сразу же бросился к прерывистой скальной гряде, отделявшей наш лагерь от тропы. Я побежал за ним.

Мы залегли за камнями и стали ждать приближения нежданных гостей. Они только что скрылись за невысоким, но протяженным холмиком и должны были появиться из-за него минут через пять. В это время за нашими спинами послышался тяжелый топот и через пару секунд рядом с нами упал Юрка.

Автомат у него был с рожком.

— За три минуты отрыл! Молодец! Я их полчаса почти закапывал, — усмехнулся Сергей, с интересом разглядывая Юрку.

— В следующий раз патроны из рожков выщелкивать придется!

— Яма осталась! Щас мы кого-то в нее закопаем!

— Не получиться! — я привстал в изумлении. — Похоже, эта парочка поможет нам услышать, как гремит опустевшая канистра! Смотрите! Ведь это Лешка Суворов ковыляет! А второй — Толька Зубков, точно!

Зубков был приятелем моих приятелей и капитаном милиции. Занимался Организованной преступностью, вид имел далеко не атлетический, но был невероятно силен и ловок. Напившись пьяным, часто бил себя в грудь и кричал: "Я мент! Мент я!" Чем, по-моему, выражал одновременно и гордость и стыд за свою профессию. Вообще-то фамилия у него была не Зубков, а Зубко, то есть он был украинцем, и потому в своё время обожался Ксюхой, хохлушкой по отцу. Он был женат, и, довольно счастливо, на симпатичной полукореянке, полутатарке Инне, имел двоих детей и боготворил Высоцкого.

"И того купить, и сего купить, а на копееечку — лишь только воду пить!" — пел он жене в день получки.

Я выскочил из-за камней и, приветственно размахивая рукой, пошел навстречу гостям. Они настороженно остановились, но, узнав меня, замахали руками, и через несколько минут мы, хлопая друг друга по плечам, стояли друг перед другом.

— Ну, братцы, как дела? Не пустые? Нашли золото? — спрашивал Суворов, волнуясь и хватая нас за рукава.

— Нашли, факт! До вашего здесь чудесного появления килограмм по тридцать на каждого было, — прищурившись, ответил ему Житник.

— Ты это брось! — ткнул его я локтем в бок. Это Толик, мент всамделишный. С его удостоверением мы мигом проскочим от Зиддов до города, и остановки на постах будут секунд по десять, не больше. Он еще и на колесах, наверное.

Толик с интересом рассматривал Юрку, и, казалось, совсем меня не слушал.

— Конечно. У меня внизу классный боксик с решетками на окнах. Мы, хлопци, веников не вяжем. Все зробим как надо. Пошли скорее в лагерь ваш. Видите, Лешка едва на ногах стоит, как бы с копыт не свалился.

— Да ладно тебе! — окрысился Суворов.

— Гутарил ему в Зиддах: "Подожди в чайхане, пока я смотаюсь!" — продолжил Зубков, не обращая на него внимания. — А он: "Мне эта чайхана без розлива еще на практике надоела! Целыми днями, — говорит, — вместо маршрутов в очко здесь резались…

— А почему вы решили сюда идти? — поинтересовался Житник.

— Ведь мы договаривались, что вы нас в Зиддах ждать будете!

— Там сейчас солдат больше чем на границе… — вдруг посуровев, ответил Анатолий. — Полковник Оманкельдыев вынырнул из Узбекистана, побил в Ходженте тьму людей и идет сейчас на Душанбе… Его передовой отряд уже на Анзобе стоит… Крошат всех подряд…

— А ты как? — спросил его Сергей удивленно. — Ведь всех ваших, наверное, под ружье поставили?

— Да я до всего этого отпуск взял… Мы только в Зиддах обо всем узнали…

— Ну и дела… — покачал головой Сергей, — А у нас здесь тоже сплошная престидижитация.

И он кратко рассказал друзьям о наших злоключениях.

— Жалко меня с вами не было, — посерьезнев, сказал Зубков. — Кстати, мы коньячку армянского с собой прихватили. Надо выпить за встречу! А то что-то я не всё понимаю… Каторга, Федя летает, Резвон на кол сажает, Бабек стреляет, а какой-то Абдурахманов хочет всё отнять! Выпив и занюхав рукавом, мы пошли к лагерю, описывая в подробностях свою "Одиссею"…