Инстинкт Убийцы. Книга 1 - Элеонора Бостан Страница 82

и те актеры в костюмах Микки Мауса и Дональда Дака, вела себя так, как ее персонаж, не допуская ничего лишнего и полностью похоронив под костюмом всю себя. Где-то внутри, она могла быть раздражена и недовольна, могла мучиться от жары или сжиматься от холода, но на ее костюме это никак не отражалось – как и на вечно улыбающихся лицах Микки и Дональда, на ее лице застывало только нужное выражение, а жесты были строго отточены и тщательно подобраны к характеру персонажа. И она ни на секунду не позволяла себе забыть, что находится в новой роли, поэтому она никогда не молчала, когда ее окликали, называя Лиля, Диана или еще как-нибудь, надевая костюм, она как будто сливалась с ним, при этом всегда оставаясь собой.

Молодую Лилию Новикову в деревне знали мало, ведь она только недавно приехала и почти не выходила из своего домика в первые дни, но сегодня Фатима решила, что пора исправить ситуацию – подозрительность людей увеличивалась прямо пропорционально расстоянию, на котором ты их держишь. А подозрительность влечет за собой слишком пристальное внимание и повышенный интерес к загадочной персоне, а этого как раз Фатима и старалась избежать. Так что надо вливаться в деревенский круг, решила она, собираясь на прогулку, надо стать вездесущей и навязчивой «душой компании» – тип людей, который она просто ненавидела – и тогда люди сами начнут отгораживаться от тебя. За годы работы Фатима заметила, что дух противоречия, которые многие по глупости считают твердостью характера, в людях настолько силен, что делает их легко управляемым стадом. Хочешь отвязаться от них – приставай к ним сам, и они буду избегать тебя, а хочешь вызвать интерес к своей персоне – держи свои тайны при себе и избегай общества. И так во всем, порой люди казались Фатима слишком простыми и скучными, а порой поражали своей непредсказуемостью и абсурдом. Но по большей части она изучила людей настолько, что приняла решение отгородиться от общества и стать невидимкой.

И еще совсем недавно это решение казалось ей абсолютно правильным и логичным, она не видела никого, с кем бы хотела общаться, а колыхаться в этой серой массе ей было противно. Но так было до того, как в холле гостиницы «Славянская» к ней подсел голубоглазый молодой человек, назвавший себя Яном. Надо же, с привычным уже раздражением подумала Фатима, теперь моя жизнь разделится на «до» и «после»?

Она всегда злилась, когда думала о Яне, и, к своему ужасу, она поняла, что всегда злиться, потому что всегда думает о нем. Каждый раз, когда мысли ее не концентрировались на очередном деле, они сами, как настырные котята, снова и снова возвращались к загадочному голубоглазому молодому человеку. Обычно она пробовала отмахиваться от них или намеренно переключалась на что-то другое, но, в конце концов, снова ловила себя на мыслях о нем.

Вот и сейчас, пустые улицы и жара снова возвратили ее в тот вечер в гостинице, когда она впервые встретила кого-то подобного себе. Отделаться от этих воспоминаний никак не удавалось, так что Фатима решила действовать наоборот. Ладно, подумала она, запретный плод сладок, значит, с этой секунды он перестает быть запретным, думай, сколько влезет, думай все время, я даже буду специально следить и при малейшей попытке отвлечься, тут же буду возвращать тебя к драгоценным мыслям о немного чокнутом голубоглазом Яне, если это его настоящее имя. Фатима ни за что не призналась бы себе, что пошла на этот ход только потому, что мысли эти были ей на самом деле приятны, а иначе она давно бы отделалась от них, как избавлялась от всего, что ей действительно мешало.

Мысли как будто только и ждали зеленого света, поток воспоминаний и буря чувств хлынули в ее мозг, унося ее на время с пустой и заросшей кустами деревенской улицы и возвращая в корзину для мойщиков окно, висящую на высоте 40 этажей. И она позволила себе снова отправиться туда, одновременно не теряя контроля и продолжая играть свою роль – человек под костюмом Микки Мауса тоже может замечтаться и даже забыть обо всем, но этого ведь никто не заметит, все по-прежнему будут видеть только радостно улыбающееся лицо веселого мышонка.

Лучезарно улыбаясь весеннему солнцу, девушка с яркой сумкой в руках продолжала неспешно шагать по улице, но на самом деле она была далеко отсюда, очень далеко. На самом деле она находилась сейчас на балконе 40 этажа, ветер трепал ее светлые волосы – тогда они у нее были светлыми – и продувал насквозь легкое платье, полная луна висела в небе, притягивая глаза, но девушка почти на нее не смотрела. Все ее внимание занимал молодой человек с черными, как ее настоящие, волосами и большими голубыми глазами, такого пронзительного голубого цвета, каким бывает небо в середине весны.

Фатима снова мечтательно улыбнулась, вспоминая как они забрались в корзину для мойщиков окон, как ей показалось, что она летит над ночным миром, а огоньки под ней – бриллианты на черном бархате. Это был самый волшебный момент в ее жизни и самый романтичный, за все 25 лет она никогда еще не была так счастлива и свободна, как в те несколько минут, и ни один молодой человек так не западал ей в сердце.

Чушь, тут же начала одергивать себя девушка, просто красивое полнолуние и интересный парень, и ничего большего, не разводи эти глупые сопливые мысли. Но в глубине души она прекрасно понимала, что отрицать факты – дело самое глупое, а она дурочкой не была. Да, нехотя призналась она себе, хоть сейчас не буду врать и отрицать очевидное: да, я, похоже… нет, и думать об этом не хочу! Глупость какая, аж тошно!

Эй, девушка, зазвучал в голове тихий, но требовательный голосок, я еще смирюсь с тем, что ты всем и всегда врешь, но вот с враньем себе самой мириться не стану. Похоже, я сама себя прижала к стенке, подумала печально Фатима, ну тогда ладно, так и быть: да, я, кажется, влюбилась. Кажется, спросил вкрадчиво все тот же голос в голове, только кажется? Ну хорошо, хорошо! Я уверена, я влюбилась в этого странного парня, уж не знаю, может, это просто полнолуние меня так очаровало, но в нем что-то есть. Да, шепнул голосок, что-то такое же, что есть в тебе, поэтому вы так заинтересовали друг друга.

И правда, подумала Фатима, было что-то знакомое в его загадочных голубых глазах, что-то, что она уже видела и знала, это что-то обычно отталкивало людей и