Инстинкт Убийцы. Книга 1 - Элеонора Бостан Страница 86

даже отложили в него яйца, построив его совсем рядом с разрушенным. А если налетит ураган и снова уничтожит их дом и детей, они снова построят новый и снова выведут птенцов, потому что так природа побеждает саму себя, так жизнь побеждает смерть. Это открытие глубоко потрясло Фатиму, понявшую вдруг, что она, посланник смерти, по сути, работает на фантом. Смерти нет, природа не допускает ее существования, на смену упавшим деревьям всегда вырастают новые, на смену погибшим животным приходят сотни других, и жизнь продолжается, всегда и везде. Жизнь бесконечна и бессмертна, у нее нет конца, как, возможно, и нет начала, она всегда была, всегда есть и всегда будет, ведь нет в мире такой сущности как Ничто.

– Не… – одними губами прошептала Фатима, потрясенная своим открытием, – не…

Она хотела сказать Гене, чтобы он ни в коем случае не разрушал гнездо и не трогал яйца, но он, похоже, и сам прекрасно это понимал.

– Не будем, это, его трогать, – сказал она, заворожено глядя на гнездо, – нельзя так. Обойдем.

И он начал медленно отходить назад, толкая Машку и не давая ей приблизиться к кустам и нечаянно повредить птичий домик рогами. Через несколько метров он снова нашел подходящее место и на этот раз осторожно, бережно раздвинул молодые веточки и пропустил Фатиму. Девушка прошла в импровизированную дверь совершенно молча, она была слишком погружена в собственные мысли и переживания и не хотела разговаривать, благо, что ее попутчик тоже хранил молчание, видимо, это гнездо повлияло и на него. Через несколько секунд после того, как девушка оказалась по ту сторону живой стены, из нее вышел Гена, таща за собой упирающуюся корову, которой, судя по всему, пешие прогулки с приключениями уже порядком надоели. То, как он бережно отодвигал ветки в сторону, натолкнуло Фатиму еще на одно открытие: люди, живущие на земле, живут в лоне природы и с детства ощущают силу жизни нашей планеты, они зависят от природы и поэтому имеют к ней уважение и благодарность. В то время как городские жители, отгородившись слоем бетона, больше не чувствуют биение огромного сердца нашей земли и считают себя выше всего, а такие пустяки, как капризы и прихоти природы, воспринимают снисходительно и высокомерно.

И еще кое-что поняла она, люди – это концентрированное зло, поэтому там, где много людей всегда много зла, вот почему в городах нет спокойной жизни, маньяки, воры, убийцы и психи разного рода – все они как магнитом притягиваются большими городами, в то время как в маленьких поселениях их практически не встретишь. Просто природа – это противоядие, поняла Фатима, именно природа создана для поддержания относительного равновесия в человеке, она сдерживает зло внутри нас, не позволяя ему вырваться наружу. Вот почему изначально люди жили рядом со зверями и птицами, и все в мире было хорошо. Но ведь зло – гораздо более легкий и гораздо более привлекательный путь, особенно для того, кто из этого зла создан, поэтому со временем люди научились отгораживаться от природы, не слышать биение пульса самой жизни, и зло в них, не сдерживаемое больше ничем, хлынуло наружу и затопило мир. И в том, что здесь, в маленькой деревеньке среди сосновых лесов люди осторожно, чтобы не сломать, отодвигают со своего пути ветки и готовы пройти лишние метры ради того, чтобы не повредить гнездо, в то время как в городе люди спокойно шагают даже друг через друга и рады пнуть бродячую собаку просто потому, что могут до нее дотянуться – Фатима видела самое яркое доказательство правоты этой теории.

Она по-прежнему шли молча, каждый был погружен в собственные размышления, даже Машка, и та, казалось, думала о чем-то глубоком. Тишину нарушало только тихое шуршание реки и птичьи песни, да еще приглушенный топот путников. Так я ничего не узнаю, спустя какое-то время решила девушка, хватит играть в молчанку, пора заняться делом. Она уже было хотела раскрыть рот и спросить что-нибудь невинное, чтобы потом направить разговор в нужное ей русло, но Гена опередил ее.

– Я… это, не обижайтесь, то есть, но я очень удивился, что вы гнездо ломать не хотите. Обычно люди из городов, это, ну, на животных плюют, им только свои потребности дороги. А вы совсем, ну, другая.

Закончив говорить, пастух так покраснел, что это стало заметно даже под слоем загара. Фатима не могла не улыбнуться, как будто на другую планету попала, подумала она, и эта планета мне по душе!

– К сожалению, Гена, вы абсолютно правы, – вздохнула она, пряча улыбку, – люди стали хуже зверей. Думаете, мне самой там жить нравится? Нет, но выбора нет, надо деньги зарабатывать и себя содержать. А где еще зарплаты более-менее позволяют жить, как не в Москве? Да нигде, вот и приходиться терпеть этот ад в каменных стенах. А что касается жестокости, так я ее просто не переношу, от одного вида крови у мены в глазах темнеет, понимаете? Трудно мне жить в городе, как очень и очень многим, там ведь насилие – норма жизни. Но не для всех.

И она замолчала, давая ему время обдумать все, что она сказала. Разговор сам собой перешел на нужную тему, и она не хотела от нее уходить. Гена кивал головой и с грустью смотрел на свою спутницу, а потом вдруг оживился:

– А насчет жестокости, это вы верно подметили! – возбужденно заговорил он, – Я, дурак, совсем забыл спросить о главном! Вы ведь из Москвы к нам приехали, так? – и, не дожидаясь, пока девушка кивнет, он продолжил, – а там ведь сейчас, это, ну настоящая сенсация! Я ведь телевизор смотрю, только там, это, факты искажают, так наш староста говорит, – увидев удивленный взгляд девушки, Гена поспешил объяснить, – это у нас типа мэра, староста. Так вот, а в столице-то у вас недавно кандидата в мэры, того, убили! Причем по телеку говорят, просто, ну, зверски убили, а потом еще и обратно в кресло посадили, типа, это, отдыхает. А на самом деле он труп уже, он уже итак вечно отдыхать будет! Круто, правда? Это, наверное, шпионы какие-то, как, это, ну, в фильмах показывают. Так вот, что у вас там, в самой Москве слышно об этом?

Вот она, всенародная слава, с иронией подумала Фатима, теперь вся страна гадает, кто и зачем это сделал, а этот деревенский болван даже не подозревает, что спрашивает у самого первого в этом деле лица! Остается сказать только одно: ну дела! Фатима снова подавила улыбку, думая о том, что стало бы с молодым пастухом, знай он